После измены (СИ) - Крамор Марика - Страница 39

Тошнота неумолимо подступает, желудок, ошалев от того, какую гадость в него хотели забросить, говорит своё однозначное негативное НЕТ! И в комнате внезапно становится душно.

Не успеваю опомниться, как чувствую свежие воздушные потоки и позволяю себе вздохнуть полной грудью. Окно распахнуто настежь, ладони упираются в тонкий деревянный подоконник. На ногах еле стою: слабость одолевает неожиданно быстро.

На заднем фоне неразбериха и галдёж, смешались несколько голосов. Даже Сенатор взволнованно гавкает.

Слышу рядом дыхание Йохана. Чуть проворачиваю голову влево, боясь совершить неаккуратные движения. Ловлю момент, когда духота и горький противный комок в горле начинают отступать.

— Ты как?

— Лучше. Можно это убрать подальше?

Ингрид обеспокоенно наклоняется и медленно проговаривает что-то.

— Мама извиняется. Она не думала, что так выйдет.

— Ничего страшного. Я сама не ожидала. Что это было?

— Селедка, — огорчённо роняет.

— Ужас. Как ты сказал она называется?

— Сюрстрёмминг.

Подходящее название. В самую точку!

— И вы это едите?!

— Да.

— Гадость.

— Значит, в нашем доме его не будет, — нежно кладёт руку на мой живот, а я осторожно накрываю ладонью. Уверена, Йохан безошибочно читает в моем взгляде невысказанный вопрос. — Да, уже все догадались…

Поворачиваюсь к остальным. Ребекка тут же заключает меня в объятия, слегка отстраняя брата. Затем Ингрид обнимает меня. Сложно себе признаться, но я боялась их реакции. Похоже… все хорошо?

— Они рады, — заключительно.

Женщины улыбаются, что-то обсуждают. И только Нох сидит нахмуренный. Этот человек сразу зрит в корень. И я, даже не зная их речи, кажется, понимаю, о чем он спрашивает сына.

— Переведи, пожалуйста.

— Отец уточняет, где будет рождён ребенок.

Ох, вздыхаю. Потому что это очень сложный вопрос. Документально мы нигде не успеваем…

Йохан уже встречался с представителем, как он сказал «миграции», и то по очень большой удаче. А потом ещё обсуждал сложившуюся ситуацию с двумя адвокатами.

Положение незавидное.

Йохан начинает объяснять отцу все, что узнал.

Мне вскоре придётся уехать. Как раз где-то через месяц. И чтобы я могла находиться в стране, мало того, что мне придётся подавать документы из России, но и там же ждать одобрения. А это занимает много времени. Воссоединение семьи — один из самых долгих и трудоёмких способов переезда в Швецию.

И несколько месяцев можно ждать ответа, и больше года…

А ещё нужны определенные факторы, чтобы я получила возможность жить в Швеции долгое время.

А таковые нужно ещё поискать. Все, как оказалось, очень и очень непросто.

Начать необходимо с регистрации отношений, чем Йохан официально признает сам факт этих отношений. Но зарегистрировать брак, пока он не развёлся, нереально.

То, что у нас родится малыш, и папа-швед его признаёт, никого не волнует.

Так что… сейчас я никто и зовут меня никак. Через месяц-полтора истекает срок, в течение которого мне разрешено находиться внутри страны. Позже я превращусь в нелегала. И меня ждёт депортация.

Но даже если мы каким-то чудом успеем зарегистрировать брак и на этом основании подать документы на воссоединение семьи, то мне все равно необходимо сделать это из России. То есть я не смогу это сделать, уже находясь на шведской территории.

Так что мне придётся крепиться на расстоянии от любимого в ожидании чуда и решения соответствующих инстанций. Когда я смогу вернуться, велика вероятность, что ребенок уже родится. Да ещё и подрастёт.

Сам Йохан прилететь не сможет по вполне понятным причинам…

Глава 42

— Я должна присутствовать на этой встрече! — отчаянно заламываю пальцы, не могу убедить Йохана встретиться с адвокатом вместе. — Мне так будет спокойнее!

— Зачем тебе эти волнения? Я приеду и доподлинно тебе все передам, тем более это займёт целый день, ты вымотаешься, — аккуратно придерживает мои ладони. — Хватит хрустеть суставами!

Перехватывает за талию. Я не злюсь, просто мне жизненно необходимо поехать на эту встречу вместе с ним. Ему удалось записаться на консультацию к миграционному адвокату, на которого Йохан вместе с Нохом возлагают большие надежды!

— Вымотаюсь я от бесконечного ожидания, неужели ты не понимаешь? Нервничаю я, когда, наоборот, жду тебя дома. И я не останусь! Что хочешь со мной делай!

Топаю ногой для пущего эффекта. Мне б побольше артистизма, никудышная из меня актриса, что поделать. Взгляд любимого смягчается, а я тут же хватаюсь за эту ниточку.

— И кое-кто обещал спрашивать, прежде чем за меня решать. Или ты уже забыл, ммм? — грозно упираю руки в бока. Ой, да кого я обманываю. Грозно рядом с Йоханом это точно не про меня.

— Я за тебя переживаю, ты можешь разнервничаться.

— Сейчас я тоже нервничаю, но тебя это мало волнует.

— Ладно-ладно. Вместе значит вместе, — целует ладонь. — Только не переживай. Тебе хватает волнений.

Перехватывает меня под колени, берет на руки и относит на диван.

— А ты уверен, что тебе можно носить такие тяжести… — укоряю.

— Какие тяжести? Ты как пушинка, — возмущается, а у меня в душе плещется тепло.

Сам садится на пол, чем тут же вызывает интерес Сенатора. Пёс подрывается со своего места и подбегает к хозяину.

Звучит короткая громкая команда, и Сенатор уже привычно вытягивается, широко зевая.

Вот все вроде ничего, но напряжение Йохана считывается прекрасно.

— На самом деле ничего ужасного нет в том, чтобы видеться… — из головы напрочь вылетает подходящее слово, и я бросаю то, которое крутится на языке, — интервалами.

Возражает:

— Но и ничего хорошего тоже нет, — нахмуренное лицо заставляет и меня почувствовать укол тревоги.

— Если так уж подумать, нас в ближайшее время ждала бы та же история. Нет причин так расстраиваться. А может, ты меня разлюбишь через пару недель и передумаешь. А так у тебя полно времени определиться. Согласись? — прищуриваюсь лукаво. Но у самой сердце в кровь. Почему-то слишком важно услышать сейчас ответ. Единственно верный. Искренний.

Это больно, это тянет, но…

Мне так хочется стать для него…

Не просто «НАВСЕГДА ТЫ», а единственной и неповторимой. Путеводной звездой… Когда других не существует больше.

Йохан долго молчит. И так смотрит… трепетно… нежно.

— Что? — спрашиваю улыбаясь. Протягиваю руку, дотрагиваюсь до его жестких волос. Впитываю невидимое тепло касанием.

Пожимает плечами. Взглядом ранит и проникает в душу, отравляя собой. И этот яд такой сладкий…

— Иногда не верится, что я всего этого достоин. Что ты согласна назвать меня мужем. Что я тебе нужен. Что ты готова быть в моей жизни. Моей быть. Я думал, со мной уже не будет такого.

На глаза наворачиваются слёзы. Потому что сердце щемит. Оно вроде и бьется, а вроде и нет. Ранено. Его любовью.

— Ты достоин. Поверь. Всего самого лучшего. Достоин…

Оба внимательно наблюдаем, как медленно переплетаются наши пальцы. Йохан прижимается щекой к сомкнутым «замочкам», не сводит с меня глаз.

— Как случилось, что ты получил травму?

Сама не знаю, отчего не спросила раньше, такой очевидный вопрос. Казалось, и так все ясно. Но, как оказалось, нет…

— С тренировки усталый шёл. Как назло, спарринги жесткие в тот вечер выдались. И я вымотался. Миранду пошёл встречать. Вовремя успел. До нее компания выпивших начала цепляться. В итоге размалеванное лицо, перелом, гипс, пара порезов… Полный набор, — ухмыляется, как будто это пустяк.

— Их хоть нашли? — шепчу вся дрожа.

— Нашли-нашли, — обрисовывает свободной рукой овал моего лица, — не волнуйся. Ответил каждый из них.

— А она чистенькая… без переломов… без проблем.

— Ну а как иначе.

Медленно качаю головой.

— Знаешь, — задирает голову к потолку и задумчиво произносит, — если бы меня спросили, сожалею ли я. Я бы ответил «нет». Если бы в моем прошлом изменилось хоть что-то, то сейчас тебя бы рядом могло и не быть.