После измены (СИ) - Крамор Марика - Страница 13

Она молчаливо вкладывает ладошку в его руку и незаметно пару раз гладит себя по животу — удачу зовёт.

Взрослых пригласили в зал занять свободные места. Некомфортно, когда вокруг незнакомая речь, но рядом с Йоханом чувствую себя уверенно и защищенно. Тренировка началась. Приветственное слово, разминка.

Я опытным глазом просматриваю всех детей в группе. Отмечаю пару девочек, которые мне показались довольно перспективными. А вот Алисия…

Тяжело вздыхаю. Нет… У неё не получается. Возможно, сказывается волнение. Возможно, скованность вызвана присутствием многих родителей. Но… двигается она плохо, не доводит до конца, сбивается. Чистых элементов мало. Растяжка неплохая, зато на лице страдальческое выражение. И мне вдруг приходит в голову неприятная мысль: а ей вообще нравится этот спорт? Как давно она занимается? Сейчас ее выступление не вызывает оптимизма…

Я с сомнением поглядываю на Йохана. И даже осмеливаюсь накрыть его пальцы ладонью, чтобы привлечь внимание и заставить оторвать взор от племянницы.

— Она давно занимается?

— Год, — наклоняется ближе.

Слабые нотки незнакомого для меня аромата проникают в легкие.

— По собственному желанию?

— Да, ей нравится, — мужчина смотрит на меня с сомнением. — А что? — хмурится.

Пожимаю плечами и отворачиваюсь. Молчу. А что я скажу? Лично я не вижу в ребёнке ни заинтересованности, ни радости, ни удовольствия. Конечно, за столь короткое время нельзя судить. Я могу и ошибаться. Но мне не нравится затравленный взгляд девочки. Она же мечтает, чтобы эта пытка поскорее закончилась!

Когда занятие подошло к концу, Алисия вышла к нам с траурным выражением лица. Чего и следовало ожидать. Она прекрасно осознаёт, как двигается. Видит, что другим детям удаётся больше. И от этого очень расстраивается. Эти малыши очень чувствительны и восприимчивы. А к неудачам особенно.

Она даже не спросила, понравилось нам или нет. А просто пошла переодеваться. Молча. Мы с Йоханом, переглянувшись, с поникшими плечами поплелись за ней. Вокруг улыбки и суета. Радость и гомон. А у Алисии слёзы на щеках.

Я на интуитивном уровне чувствую, что если ей сказать, что все хорошо, она громко обвинит меня во лжи. И больше никогда не обнимет. Не доверится.

— Ну, не все так страшно оказалось? — Йохан пытается разрядить обстановку. И улыбнуться.

— Я хочу уехать, — произносит малышка глухим голосом. Кто-то будто выкачал из него задор и счастье. — А ты поедешь с нами? — тянет с надеждой.

Мой взгляд мечется с Йохана на неё. Мужчина незаметно складывает ладони лодочкой и растягивает губы в беззвучной просьбе «Пожалуйста».

— Если вы меня возьмёте с собой, то я буду рада составить вам компанию.

Нерешительная детская улыбка царапает сердце. Я понимаю, как Алисии тяжело сейчас. Сама через подобное проходила. И это, надо признать, не самое приятное чувство. Оно враз может убить самооценку и стремление двигаться дальше.

По пути заехали в супермаркет. Алисия без энтузиазма выбрала себе мороженое. Йохан тактично уточнил, хочу ли я что-то. И, несмотря на отказ, мне все равно досталось такое же мороженое, как у малышки, и ещё огромная шоколадка.

Как только уселись в машину, девочка начала выпрашивать мороженое.

— Только после плотного обеда, — наставительно бурчит Йохан вполоборота. Меня настолько умилило это замечание, что я разулыбалась, вслух заметив, что сама бы не отказалась от кусочка шоколадки. — Всех касается, — сверкает глазами.

А до меня не сразу дошло, что он только что пригласил меня на обед…

— Куда мы едем?

— Мы вместе едем к Йохану! — после неудачного выступления воодушевленные нотки впервые пробираются в голос Алисии. — И познакомим тебя с Сенатором!

Глава 15

Ох, мамочки. Ну здравствуй, Сенатор!

Собака большая. Огромная! Опасная морда, широкая, чуть зауженная. Взгляд осмысленный. Проницательный. Цепкий. Почему-то в этот момент отец Йохана пришел на ум: такой же мощный, смотрит с подозрением, оценивающе. А этот ещё и принюхивается.

Пёс навострил купированные уши, прежде чем смело отстранить от меня Алисию.

Элегантное мускулистое тело на самом деле вызывает больше восхищения, чем опасений. Красивый силуэт таит в себе недюжинную силу и мощь. Темно-коричневая шерсть с ржавыми подпалинами лоснится и блестит. Двигается пёс с легкой ленцой, но это обманчивое впечатление: в любую секунду он готов ринуться в бой, защищая хозяина.

— Сенатор! Мы вернулись! — бросается на шею доберману малышка. Обнимает его ласково, головой прижимается к крепкой шее. — Мы к тебе Дашу привели знакомиться!

Для Сенатора я объект повышенной опасности — неизученный, новый, — и собака ведёт себя соответственно: довольно поприветствовав хозяина, меня из виду не выпускает.

Йохан гладит любимца и что-то мягко произносит, а я не понимаю, что именно, мне невдомек.

Лёгкое прикосновение мужских пальцев к моим сбивает дыхание. Йохан подошёл вплотную и остановился за моей спиной. На своей талии его ладонь я почувствовала не сразу. А вот ощущение защищённости и надёжности в кольце его рук пронзает мгновенно.

— У тебя есть основания его бояться?

Поглощаю эмоциональное тепло этого удивительного мужчины, впитывая волны спокойствия и рассудительности.

— Кажется, что я его боюсь, да? — лепечу в ответ едва слышно и громко сглатываю. Пёс на расстоянии каких-то нескольких сантиметров от меня. Следит за мной напряжённо. Стоит монументально. Даже с лапы на лапу не переминается.

— Именно. Ты слишком скована, — горячее дыхание обжигает затылок. Сердце начинает бешено колотиться в груди. А я не понимаю, отчего именно.

— Я не боюсь особо. Просто когда я была маленькая, меня укусила вот такая же махина. Только чёрного цвета. И сейчас мне было бы намного проще, если бы он отошёл от меня в сторону.

— Он очень хорошо выдрессирован. Никогда не нападает без приказа или чрезвычайной ситуации.

— Это обнадёживает, конечно.

— За руку укусил? — имеет в виду добермана из далёкого детства, сжимает мои пальцы.

— Да.

— Правую?

— Да.

— Ты пыталась его погладить?

— Йохан, можно я просто отойду от него?!

Неожиданно звучит резкая команда, и Сенатор шагает вперёд, высунув длинный розовый язык.

Йохан плавно разворачивает мою ладонь и протягивает вперёд. Ну спасибо! Он собаке мою руку предлагает!

Пёс мирно обнюхивает.

— Алисия, достань ему вкусняшку.

Малышка тут же срывается с места и с радостным воплем несётся к ящикам. Пёс воодушевленно прыгает в сторону, а я от неожиданности резко дёргаю ладонь на себя. Но Йохан не отпускает. Все также обнимает меня левой рукой, а правой осторожно поглаживает кожу на ладони.

Облизнувшись, вожделенным взглядом Сенатор провожает маленький тёмный кусочек в детских пальчиках.

Мужчина просит племянницу отдать лакомство мне.

Звучит ещё одна команда. Пёс послушно садится, не сводя глаз с угощения. А на моей ладони ждёт своей участи собачья радость.

То самое чувство, которое разбушевалось в душе, когда Йохан все же разрешил Сенатору забрать вкусняшку, взорвалось внутри неожиданно яркой петардой. Пёс просто съел предложенный кусочек, забрал его аккуратно, мягко и благодарно облизнул мою ладонь. Счастливо гавкнул.

Больше я не чувствую с его стороны ни напряжения, ни агрессии. Он просто выжидательно смотрит на Йохана. Алисия уже вприпрыжку бежит в свою комнату и ласково зовёт Сенатора. Но только после громкого дозволения хозяина пёс позволил себе умчаться в детскую, оставив нас с мужчиной наедине.

— Он тебя не укусит.

Вполоборота смотрю на Йохана. Взгляд мой порхает по его лицу. Серьёзные дымчато-серые глаза наполнены живым изучающим интересом. А крепкая ладонь продолжает дарить тепло.

— Я, кажется… — на мгновение запинается, а я ловлю потяжелевший взгляд на своих губах, — кажется, пригласил тебя на обед.

— А я, кажется, согласилась…