Молоко для вредного ректора (СИ) - Блум Хельга - Страница 16

Он промолчал. Я была благодарна за это, потому что прекрасно представляла, что ректор Корвус может сказать о моей манере вылетать на ранние утренние прогулки без верхней одежды и в каких именно выражениях он мог бы расписать мою неподражаемую глупость.Мантия пахла приятно. Такой мерзкий человек, а одежда так приятно пахнет. Несправедливо и даже немного обидно.

— Вы считаете, что я угрожал тому человеку? — вдруг спросил он, и я поняла, что он совсем не обидится, если услышит, что я подозревала его в чем-либо, включая зверское убийство с расчленением. Ему лишь любопытно, что я думаю, но мое мнение не играет для этого человека роли.

— Не думаю, что ваши с ним отношения как-то меня касаются, — дипломатично ответила я.

Ректор жестом предложил мне продолжить прогулку, и я зашагала рядом с ним. Мы молча шли, не прикасаясь друг к другу и не говоря ни слова, постепенно приближаясь к академии, где вот-вот забурлит и закипит жизнь. Проснутся студенты, начнутся занятия, новый день и новые хлопоты.

— Вы ошибаетесь, — низкий голос прервал мои размышления. — Вас это касается.

Как неизвестные подозрительные личности, с которыми по ночам шушукается в коридорах ректор, могут быть связаны со мной? Что именно он имеет в виду? Что он вообще пытается этим сказать? Лицо незнакомца, увиденного мною вчера, было незнакомым. В конце концов, иначе он не был бы незнакомцем, ведь слова чего-то да стоят и что-то да значат в устах преподавателя ритуалистики и заклинаний. Кому как не мне знать, чего стоит каждое отдельно взятое слово и какой ущерб можно им нанести? Пожалуй, получше меня в этом разбираются лишь журналисты и несчастные повешенные, в приговоре которых не на том месте поставили запятую. Казнить нельзя помиловать. И кому вообще пришло в голову сочинять подобные формулировки?

Итак, незнакомец из коридора мне не знаком. Так что имел в виду ректор Корвус, говоря, что меня это касается? Может, Эхои права? Магия ведет себя странно, камни в лесу парят, а я не могу понять, кто бы это мог сделать, но что если это не магическое существо? Что если это чей-то ритуал? Например, ректора Корвуса, который пытается… Подчинить себе природную магию? Но ведь это попросту нелепо. А если это правда? Ректор Корвус темная лошадка в академии. Он мог летом готовить почву для ритуала, а во время осеннего равноденствия что-то произошло, повернулся невидимый рычаг и… А тот тип в черном его сообщник! Возможно ли это или я просто перечитала детективов и сейчас вижу теории заговоров там, где их нет?

— Вот как? — ровно поинтересовалась я.

— Именно так.

— И? — нетерпеливые нотки прорезались в моем голосе. Стоит ли давить и требовать ответа или я целее буду, если промолчу и сделаю вид, что ничего не замечаю и ни в чем его не подозреваю?

— И у меня не так уж много близких родственников. Есть две сестры, но обе они живут далеко, так что видимся редко.

— Ректор Корвус, вы знаете, что я не об этом, — все же рискнула я.

Я резко дернула спрятанными под мантией крыльями, чувствуя закипающее раздражение. Ну что за несносный человек?! Сказал «а», но не сказал «б». Определенно, он надо мной издевается! Кто бы мог подумать, что у ледяного поганца ректора есть свое, извращенное чувство юмора. И, разумеется, его жертвой должна была стать именно я. К счастью, пока лишь жертвой сомнительного юмора, а не самого Корвуса. Впрочем, еще не вечер.

Ректор Корвус никак не показал, что заметил мое раздражение. Даже бровью не повел.

— Значит, легкая беседа о моей родне это не то, чего вы добивались? — невинно спросил он. Бросил взгляд на карманные часы. — Кажется,  нам стоит поторопиться. В конце концов, не могу же я позволить вам остаться без завтрака, профессор Маккой. Вам ведь нужны силы, чтобы достойно преподавать сегодня.

— И вы упустите возможность пройтись по моему образованию? — изумилась я, ускоряя шаг, чтобы поспеть за ректором. Пора было возвращать разговор в легкое русло. В конце концов, я ведь не хочу, чтобы ректор подумал, что я его подозреваю.

— Возможно, не хотел повторяться.

— Вы? — не стала скрывать скептицизм я.

Ректор даже остановился и взглянул на меня с веселым изумлением.

— Профессор Маккой, вы действительно недовольны тем, что я слишком мягко к вам отнесся?

А в голове у меня лихорадочно сменяли друг друга бесконечные «за» и «против». Может ректор быть замешан в чем-то неприемлемом? Замешан ли? На Эхои напали, у Остерандо похитили растение… В лесу воспарили камни. Корвуса я встретила этим утром на опушке леса. Откуда он шел? Где он был так рано? Что делал? Слишком много вопросов и слишком мало ответов.

Глава 17.

— Профессор Маккой, если вам действительно хочется поговорить о моем вчерашнем знакомом, зайдите после занятий в мой кабинет, — сказал ректор, пожелал хорошего дня и ускорил шаг, бормоча что-то вроде «возможно, от этого будет какой-то прок».

Ректор Корвус быстро скрылся из виду, истаяв в остатках утреннего тумана. Я задумчиво глядела ему вслед. Все страньше и страньше. Басовито зазвонил колокол, возвещая начало завтрака. Я поспешно стряхнула с себя морок и, сбросив ректорскую мантию (надо не забыть вернуть ему ее), взмыла в небо. Все быстрее, чем пешком.

День шел своим чередом. О странностях ректора мне задумываться было некогда. Магическая академия это место, где вечно что-то случается. То одно, то другое. За обедом я осторожно поинтересовалась у коллег, не видели ли они новых лиц в стенах замка, но поймала только недоуменные взгляды. Ну, разумеется, откуда здесь новые лица.

Как в воду опущенный профессор Остерандо вяло ковырял мясную запеканку, вздыхая по судьбе несчастного гравилата. На бедолаге практически лица не было, совсем как у жертв проклятья обезличенных. Впрочем, нет, до них профессору еще далеко, но все же дела у него явно не очень.

— Профессор Остерандо, я ведь совсем забыла вам рассказать, что мы со студентами на днях видели в лесу Циталиус Фортиус. Кажется, он совсем поспел.

Разумеется, Остерандо в курсе, но я надеялась, что эта невинная реплика вернет его ненадолго в мир живых людей.

— Возможно, вам нужна помощь с уходом за ним. Могу посоветовать взять в помощники дона Никотича. Он аккуратен и дотошен, так что не повредит ни листочка на вашей драгоценности.

— Ах, не стоит. Пусть же Циталиус Фортиус умрет, как погибнем мы все, выдернутые безжалостной рукой бога. Жизнь бессмысленна и скоротечна, моя рыжеволосая коллега, вам стоит это запомнить. Любовь приходит и уходит, предмет вашей нежной привязанности обернется в прах быстрее, чем вы успеете понять, что это происходит. Оставьте эту суету, профессор Маккой. Плывите по течению и помните, что впереди вас ждет водопад, на дне которого уже подготовлены специально для вас острые камни.

— Профессор Остерандо, не падайте духом, уверена, все образуется, — неуклюже пробормотала я. Утешать людей я никогда не умела. — Мы восстановим вашу потерю. Может, написать в Центральный Ботанический сад и попросить пару ростков гравилата?

— Восстановим, — горько повторил профессор Остерандо. — Разве живые существа взаимозаменяемы? Это растение было выращено мной, мои руки привели его в этот свет. И вот теперь он где-то там… — профессор вздохнул с такой тоской, что, казалось, солнечный свет в столовой померк из уважения к горю этого человека. — Едва ли вы способны понять мое горе, профессор Маккой. Оставьте свои попытки и бегите прочь. Я приношу окружающим лишь печали и лишения.

Он бросил взгляд на пустое место рядом с собой:

— Даже профессор Мирскен не вынес моего ядовитого присутствия и пренебрег сегодня обедом. Я белый олеандр, коллега. Прекрасен, но токсичен.

Низенький полный профессор Остерандо с его длинным носом, бесцветными бледно-голубыми глазами навыкате и седыми волосами, образующими круглую лысинку на макушке, едва ли считался красивым по человеческим канонам красоты, но, видимо, среди растений, с которыми он и проводил большую часть времени, наружность профессора пользовалась небывалой славой.