Молоко для вредного ректора (СИ) - Блум Хельга - Страница 15

Ректор покачал головой, перестав вдруг походить на жуткое чудовище и став на мгновение обыкновенным утомленным тяжелой работой мужчиной. Все же магическая академия это испытание лишь для самых крепких нервов.

— Разве? — невинно спросила я. — Ну, значит и по вторникам тоже.

— А если бы вас увидел в таком виде студент? Где ваша обувь?

— Здесь, — мотнула я головой на сумку. — Дон Корвус, если хотите, могу вам дать примерить мои туфли и тогда вопросы о том, почему я их сняла, отпадут сами собой. А мантии, — предвосхищая дальнейшие вопросы, пошла в наступление я, — преподаватели не обязаны носить по ночам.

Я устала, день был невероятно длинным, мне пришлось провести на три занятия больше, потому что двое моих коллег одновременно попали в медицинское крыло, у меня болят ноги, а крылья от бездействия, наверное, скоро вообще атрофируются. И вот я стою ночью в коридоре, а он отчитывает меня, словно девчонку.

— Профессор Маккой, я надеюсь, вы осознаете, что… — ректор с подозрением прищурился и, подавшись чуть ближе, втянул воздух носом, — вы что, пили?

— Две чашки кофе с кремовым ликером, — созналась я. — Три часа назад.

Мазнула быстрым взглядом в ту сторону, где исчез ночной собеседник ректора, но спросить не решилась. Он отпустил еще несколько едких замечаний относительно моего облика и того, какую тень я бросаю на репутацию академии, появляясь по ночам в стенах этого священного заведения без обуви и с выбившимися из прически волосами, а затем попрощался и ушел восвояси.

Поднимаясь по лестнице в свои комнаты, я размышляла обо всем увиденном и услышанном. Сонный мозг отчаянно сопротивлялся, но я упорно пыталась соединить все ниточки.

Что же это получается?.. Эхои Шикоби приходит ко мне, чтобы рассказать о странном поведении артефактов и магии. Она утверждает, что магия стала менее стабильной и вызывает некоторые смутные опасения. Как профессор артефактологии она имеет дело с предметами, наделенными сознанием и при этом насквозь магическими. Итак, профессор Шикоби теряет сознание в собственном кабинете.

В это же время профессор Остерандо в теплицах обнаруживает исчезновение гравилата. Вынести эту потерю нежное сердце профессора не в состоянии, и он падает в обморок.

Затем вечером я вижу в коридоре ректора, угрожающего какому-то неизвестному. Неизвестный, по словам Корвуса, что-то ищет, но не получит, если будет на то воля ректора. Зачем же угрожать кому-то в коридоре, если у тебя свой собственный комфортный кабинет? Возможно, это не тот человек, которого можно привести в кабинет? К чему вообще… Нет, тут что-то странное происходит.

А начинается вся эта череда несчастий с парящих камней, которые обнаружились в лесу, когда мы со студентами искали роре-трольдов. Связаны ли эти факты или я просто ищу способ отвлечь себя от ноющих икр, пока штурмую башню Визисерда?И почему ректор выглядел таким уставшим и человечным? Потому что он устал и он человек? Глупости какие! Но все же... Все же было в нем сегодня что-то. В том, как он смотрел на меня босую в коридоре. Да, смотрел с привычным презрением, но было в его взгляде что-то еще. А может, это просто ерунда и мне пора спать.***

Всю ночь мне снилось, как летающие камни замуровывают меня в какой-то пещере. Они подлетали все ближе и ближе, закрывали собой проход, пока, в конце концов, не осталось даже крохотной щелочки, сквозь которую проникал бы свет. Мелькнуло напоследок лицо ректора Корвуса, тянувшегося ко мне сквозь каменную стену. Мелькнуло и пропало. Вздрогнув всем телом, я проснулась.

Постепенно светлела полоса неба. Прохладный воздух проникал сквозь открытое окно. Зябко поджимая ноги, все же пол в башне холодный, я подошла к окну. Где-то внизу плыл куда-то закутанный в туман лес. Мягко накрапывал дождь. Впрочем, нет, это даже дождем нельзя назвать: крохотные капельки воды, казалось, парили в воздухе, зависнув во времени и пространстве. Эта хрупкая осенняя красота совсем скоро растает, развеется, сменившись хмурым дождем, но нынешнее мгновение… Оно принадлежало мне, и оно было прекрасно.

Поспешно натянув платье, я выпрыгнула прямо из окна, на лету расправляя крылья. Секунды свободного падения и… я расправила крылья, воспарив в последний момент над землей. Такие моменты мне нравятся больше всего: когда полет больше всего похож на падение и уже не разобрать, что есть что.

Я взлетела повыше, рассматривая кажущиеся крохотными деревья, академию, хозяйственные постройки во дворе и сад. Чья-то темная фигура мелькнула между деревьями на опушке леса. Интересно, кто бродит здесь в такой ранний час? Какой-нибудь студент, любящий ранние прогулки или же кто-то из преподавателей вышел  подышать свежим воздухом перед длинным рабочим днем?

Я спустилась чуть ниже, не отводя взгляда от человека.

— Доброе утро, профессор Маккой, — невозмутимо поздоровался он. Ну, разумеется. Идеально прямая спина, заложенные за спину руки и колючий взгляд, от которого не укроется ничто. Кто же еще это мог быть? — Шпионите?

— Гуляю, — ответила я, осторожно опускаясь на влажную траву и стараясь не замочить туфли. — Вы, я вижу, тоже любитель утренних прогулок, ректор Корвус.

— А вы еще и светские беседы ведете. Не знал, — он взглянул на меня искоса и вернулся к рассматриванию академии. Отсюда действительно открывался прекрасный вид на замок.

— Полагаю, вы много обо мне не знаете. Впрочем, как и я о вас, — пожала плечами я. — К примеру, я не ожидала встретить вас вчера ночью в коридоре, угрожающим какому-то бедолаге, — почувствовав вдруг прилив смелости, выпалила я.

— Едва ли его можно назвать бедолагой, — хмыкнул ректор Корвус.

— И все же… — полувопросительно протянула я, не решаясь по-настоящему задать вопрос.

Ректора это, кажется, позабавило, потому что краешек скульптурно вылепленных губ слегка дернулся, а черные ресницы на миг опустились, будто бы пряча огонек, загоревшийся в глазах. Какой же все-таки красивый и холодный мужчина. Как редко на его лице мелькают какие-то эмоции кроме раздражения и бесконечного разочарования. На мгновение я пожалела о том, что никогда не встречала другую сторону ректора. Может, он весельчак и душа компании. Может, у него большая семья, которая его обожает и считает самым добрым и милым человеком в мире. Жены и детей у него точно нет, это нам известно, но вполне возможно, что ректор на каникулах окружен племянниками и племянницами, сестрами и братьями, кузенами и кузинами,  дядюшками и тетушками.

— У вас большая семья, ректор Корвус? — вдруг сорвалось с моих губ.

Он взглянул на меня с искренним любопытством. Не ожидал, да? Все же мне еще есть чем удивить нашего старого доброго ректора. Ну, может и не старого и не очень доброго.

— Решили завести светскую беседу, профессор Маккой?

— Просто подумала, что мы работаем вместе уже почти полгода, а я так до сих пор ничего о вас не знаю.

— Пытаетесь понять, не был ли вчерашний мужчина, которого вы встретили со мной в коридорах, моим родственником? — нахмурился ректор.

— Вы всегда такой подозрительный? Иногда вопрос это просто вопрос. Я довольно прямолинейна, так что если захочу вас спросить о вчерашнем человеке, сделаю это без витиеватых и сложных обходных путей. К примеру вот так, — я подняла взгляд, заглядывая в льдисто-серые глаза: — Ректор Корвус, кто тот мужчина, с которым вы вчера беседовали в коридоре?

— Не ожидал, что вам хватит нахальства задать мне этот вопрос в лоб, — признал он.

Замок этим утром казался похожим на сказочное видение, на фата-моргану. Прохладный осенний ветер ласкал кожу, охлаждая пылающие щеки. Ректор прав. Я и сама не ожидала от себя таких бестактных вопросов.

— Вы замерзли, — констатировал он, внимательно глядя на меня.

На лице его мелькнуло отражение того, что у нормального человека можно было бы назвать полноценным закатыванием глаз. Теплая шерстяная мантия приятной тяжестью легла на мои плечи.

— Спасибо.