Путешествие по чашам весов. Левая чаша 2 (СИ) - Старлайт Ёжи - Страница 41

— Какие глупости. Как может быть «неудобно», если человеку больно?

— Ты больше не интересуешься нами. Я подумал, что тебе теперь все равно.

— А еще что подумал?

— Что само пройдет.

— Ну и как?

— Не проходит.

— Озгуш, как можно быть таким… несерьезным?! Раздевайся. Давай я посмотрю, что с тобой. Надеюсь, время еще не упущено…

— Как раздеваться? Совсем?

Она еле заметно усмехнулась.

— Нет. Просто сними плащ и куртку. Рубашку можешь оставить.

Озгуш аккуратно сложил вещи на «мохнатый» камень. Теперь он стоял в одной безрукавке. Комда подошла и опустила ресницы, прикрывая глаза. Женщина сосредоточилась. Озгуш много раз видел, как она лечит людей, но никогда еще этого не происходило с ним. Он, сам не зная почему, напрягся и с опаской посмотрел на Комду. Её руки уже светились золотистым сиянием, когда он полувопросительно-полуосторожно спросил:

— Может, не надо?

— Перестань волноваться и расслабься. Тебе не будет больно. И вообще, Озгуш, не могу поверить… Ты что, боишься?

Он еще раз вздохнул, заставил себя расслабиться и зачем-то зажмурил глаза. Мужчина не видел, что впервые за последнее время Комда улыбнулась, взглянув ему в лицо. Затем начала медленно двигать руками вдоль его тела. Женщина смотрела прямо. Но не на него и даже не на свои светящиеся руки, а куда-то вглубь себя. Прошло несколько минут, во время которых командир боялся пошевелиться, когда послышался её тихий удивленный голос:

— Странно. Все в порядке. Я хотела сказать, что у тебя все в порядке. Ничего не должно болеть.

Озгуш продолжал стоять с закрытыми глазами.

— Командир, вы случайно не обманываете меня? Мне кажется, что ваша болезнь мнимая. Не ожидала этого от вас… от тебя, Озгуш. Зачем ты выдумал всё это?

Темно-карие глаза открылись, мужчина в упор посмотрели на Комду.

— Только для того, чтобы привлечь твое внимание. Не ожидал, что ты окажешься настолько безразличной к своим товарищам. К тем, кто без лишних вопросов и сомнений последовал за тобой на эту планету. Ты должна объяснить нам, что происходит. Почему мы должны строить предположения, в которых до конца не уверены? Ты не просто Хранитель. Ты капитан «Синей чайки» и не можешь так обращаться с пусть небольшой, но всё же частью экипажа!

— Ты не поймешь…

— Так объясни.

Комда встряхнула руками, и свечение исчезло.

— Это так сложно.

— Если не можешь начать, давай я помогу. Поговорим о самом главном, о Рёдзэне. Ты стала такой сразу после его смерти. Тебе он нравился, но ты все-таки убила его? Я прав?

— Да.

Она ожидала, что Озгуш отвернется от нее после этих слов и продемонстрирует презрение, но он только сказал:

— Бедная моя девочка… Как тебе, наверное, сейчас тяжело…

Комда шагнула вперед и прижалась лицом к его груди. Командир обнял ее и прошептал:

— Доченька…

И женщина расплакалась. Беззащитно, по-детски. Слезы текли, не переставая, словно в ее душе открылась плотина. Она не могла остановиться. Рубашка на груди вагкха совсем промокла. Озгуш гладил Комду по голове и что-то тихо говорил. Она не различала слов. Только утешающий голос. Женщина рыдала и рыдала. Тогда она еще могла плакать.

Глава 23

Когда поток слез, лившийся из ее глаз, иссяк, Комда в последний раз всхлипнула и отодвинулась от Озгуша. Ни он, ни она не знали, сколько времени прошло. Уже смеркалось. Комда хоть и перестала плакать, но все еще вздрагивала. Озгуш потянулся к покрытому мхом камню и взял с него куртку, а затем и плащ. Женщина решила, что он собирается уходить, и опустила голову. Она не хотела возвращаться назад, к костру. Но командир, осмотревшись, присел на небольшой камень рядом с «мохнатой» глыбой и, взяв Комду за руку, потянул к себе. Она села рядом. Вагкх обнял ее за плечи, заботливо поправил распахнувшийся плащ и сказал:

— Рассказывай.

Он не приказывал, но его голос звучал серьезно. Такими же были и глаза командира. Комда поняла, что теперь отмолчаться у нее не получится. Да она и не хотела этого. Женщина начала рассказывать о том, как они с Тресс разработали план убийства правителя Кисэна. Как она поняла, что Рёдзэн нравится ей, но отступать было уже поздно. И невозможно. Она не могла допустить, чтобы правитель отправился вместе с ними. Озгуш дернул себя за бороду и вдруг задал вопрос, которого она не ожидала:

— Может, стоило забрать его на «Синюю чайку»? Рёдзэн был великим воином и замечательным человеком. Нам было бы чему у него поучиться.

Комда сказала:

— Я сама раздумывала над этим. Особенно, когда поняла, что мне придется убить его. Но вынуждена была отказаться от этой мысли, какой бы заманчивой она ни казалась на первый взгляд.

— Из-за Озби?

Женщина удивленно взглянула на Озгуша, но ответила:

— И это тоже принималось мной во внимание. Я знаю, что Рёдзэн любил меня. Это было не увлечением, а серьезным чувством. Я же могла предложить ему только дружбу. Думаю, Рёдзэну этого было бы слишком мало. Плюс множество других отягощающих факторов. Таких, как другая культура, совершенно иной уровень технического развития и моя ложь, которая обязательно бы раскрылась, окажись Рёдзэн на борту корабля.

Она вздохнула и продолжила:

— Правитель обладал большой силой. Я имею в виду не физическую, а его внутреннюю энергию. Климат в этой части планеты поддерживался в неизменном состоянии благодаря ему. Хотя я сомневаюсь, что он знал об этом. Просто когда-то человек, которого они все называют Великим Учителем, создал нечто вроде «программы» энергетического обмена между людьми и окружающим миром. Внутренний механизм этой системы до конца понятен только ему и, пожалуй, мне. Люди же действуют больше по привычке, не задумываясь над тем, что совершают. Энергетический обмен совершается при помощи комплекса своеобразных и, на первый взгляд, простых упражнений. Озгуш, ты понимаешь то, о чем я говорю?

— Понимаю, хотя до конца не могу поверить, что такое возможно.

— Возможно. По крайней мере, на этой планете все организовано именно так. Убив Рёдзэна, я хотела изменить направление движения энергии. И мне это удалось. Но только на короткий промежуток времени. Ты это и сам, наверное, заметил. Погода, которая стала холодной сразу после гибели адепта, вновь становится прежней. Все возвращается к порядку вещей, изначально установленному Учителем. Смерть Рёдзэна оказалась напрасной. Его энергии не хватило, чтобы разрушить «программу». Это настолько сильно потрясло меня, что я все это время не могла успокоиться. Умом понимала, что вы все были правы, когда упрекали меня, но сердцем… Я попробую поискать другой способ изменить установленный на планете порядок вещей. Без убийств других адептов или просто жителей планеты. Но боюсь, что еще одно убийство мне все же придется совершить…

— Великого Учителя?

— Да, Озгуш. Но я все еще продолжаю надеяться, что этого не понадобится.

Мужчина и женщина надолго замолчали. Комда отрешенно наблюдала за тем, как тень от горы медленно двигается к камню, на котором они сидели. Озгуш нерешительно посмотрел на неё, а потом все же задал вопрос:

— Прости, Комда, но я не могу понять, как ты смогла заставить Рёдзэна поверить в то, что он любим? Внушила?

— Нет. Все намного проще. Я искренне восхищалась им. Он был мне интересен. Очень. Это невозможно было не заметить. А, заметив, не принять за любовь. Разве не ты сам кричал на меня, когда застал нас вместе? Кстати, Озгуш, это было грубое нарушение субординации. А как же твой принцип не вмешиваться в личные дела членов экипажа? Или к капитану это не относится?

— Я извинился перед тобой. Ты сказала, что не сердишься.

Женщина улыбнулась. И эта улыбка была настоящей. Впервые за эти дни. Она продолжила:

— В самые «щекотливые» моменты меня заменял Тресс. Ты же знаешь, он умеет трансформироваться.

— И Рёдзэн не догадывался?

— У него были подозрения, но я помогла ему избавиться от них.