Выбери любимый жанр

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии
оксана2018-11-27
Вообще, я больше люблю новинки литератур
К книге
Professor2018-11-27
Очень понравилась книга. Рекомендую!
К книге
Vera.Li2016-02-21
Миленько и простенько, без всяких интриг
К книге
ст.ст.2018-05-15
 И что это было?
К книге
Наталья222018-11-27
Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни
К книге

Вик Разрушитель 4 (СИ) - Гуминский Валерий Михайлович - Страница 26


26
Изменить размер шрифта:

— Ты сам в порядке? — участливо спросила Великая княжна, легонько прикоснувшись пальцами к моему запястью. — Помощь лекарок нужна?

— Комбинезон мокрый, — я расстегнул замок до середины груди и взъерошил влажные от гейзеров волосы. — А так никаких проблем.

— У тебя даже порезов от «серпов» нет, — с подозрением произнесла Голицына, когда мы вчетвером покидали ристалище. — Как такое может быть? Долгоруков — опытный боец, у него уже были дуэли, и чтобы он ни разу не подобрался к тебе?

— Да, я тоже заметил это, — вставил свои пять копеек Чарторыйский. — И почему, кстати, Андрей Георгиевич, вы пренебрегли защитным доспехом? Это серьезное нарушение. Ладно, себя не бережете, показывая ненужное бесстрашие и беспечность, но могли пострадать люди, гарантировавшие безопасность дуэли. Арина Васильевна, я, Целительница…

— Прошу прощения, Демьян Викторович, — вежливо ответил я, — но именно таков мой Дар: без видимых атрибутов стихийной магии, с прокачкой энергии искры.

Лида одобрительно хмыкнула, оценив мой маневр. Чарторыйский, судя по его недоверчивому взгляду, не поверил, но это проблема княжича, а не моя. Пусть хоть что думает. Я никогда не стремился показывать свою проклятую уникальность, а дуэли для меня — как раскаленный гвоздь в ноге. Игра на грани, балансирование над пропастью, когда под тобой только веревка и шест для равновесия. Один неосторожный шаг, и за мою жизнь не дадут и гроша. Так что плевать на переживания Демьяна. Сегодня все живы, противник ответил за свою дерзость. Нечего моих подруг грязью поливать, если не уверен, что ответ не прилетит за длинный язык и хамство.

— Никогда не слышал о таком Даре, — задумчиво произнес княжич Чарторыйский. — А бой, хоть и показался странным лично для меня, произвел впечатление. Неплохо, Андрей Георгиевич.

— Спасибо, — вежливо ответил я и прищурился от яркого солнца, когда мы вышли из тени корпуса. Все-таки в недостатках одаренности есть свои плюсы. И их нужно использовать максимально эффективно. Надеюсь, сегодня Куан будет рад за успех своего ученика, и не погонит в тренажерную комнату отрабатывать удары по макиваре.

— Кстати, Андрей Георгиевич, не забудьте про наш уговор, — лукаво посмотрела на меня Арина Голицына. — Ждем приглашения в «Лакомку».

2

Степан Петрович Долгоруков всегда находил себе занятие после напряженного рабочего дня (как-никак государева служба требует постоянного нахождения на ней), и домочадцы не помнили случая, когда кто-то видел его праздно проводящим время в кресле. Он мог сидеть в нем, закинув ногу на ногу, но при этом в руках у князя всегда была какая-нибудь солидной толщины газета с серьезной финансовой аналитикой или служебные бумаги, взятые на дом. Или закрыться в кабинете и рисовать.

Князь Долгоруков имел страсть к написанию картин на холсте. Рисовал он неплохо для человека, не имеющего должного художественного образования. Самоучкой был, проще говоря, но не подверженный снобизму и самолюбованию. Сергей Петрович всегда трезво оценивал свой труд и не любил, когда кто-то излишне эмоционально восторгался, называя новую «мазню» шедевром. Можно сказать, его картины являлись неким индикатором проверки человека, с которым он хотел познакомиться поближе. «Проще выявлять лизоблюдов», — без тени шутки говорил он.

Судя по тяжелой и гнетущей тишине за столом во время ужина, князь уже знал о плачевном поражении сына на дуэли, но почему-то ни единым словом не обмолвился о ней, заставляя Александра нервничать. Уж лучше бы заорал, ложку швырнул в него — все легче на душе стало бы.

Гроза надвигалась, и ее ощущали все.

Семейство Долгоруковых постаралось как можно быстрее разойтись по своим комнатам и делам. Только Аня — младшая сестра Александра — с храбрым видом осталась сидеть за столом, чтобы защитить брата от гнева отца. Она первой оказалась рядом после дуэли и крепко обняла Сашу, лежащего на кушетке в медицинском блоке. Целительница Афродита Ефимовна поворчала для острастки, что не видит повода для беспокойства, отлежится — и придет в норму. Однако разрешила девушке побыть рядом с незадачливым дуэлянтом несколько минут.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Княжич Александр испытывал обиду и горечь не из-за поражения, а из-за того факта, что любимая сестренка учится в одном классе с Мамоновым. Судьба словно пыталась проверить его на душевную прочность, на умение сдерживаться в любой ситуации, когда фортуна играет против. Но сейчас Долгорукова бесило, что этот… приблудыш, или (а вдруг так и есть на самом деле?) возможный бастард «золотого князя», как бы не уверяли общественность в несуразности такого исхода, будет каждый день смотреть на Аню и одним лишь своим видом напоминать об унижении, нанесенном им Александру.

Как он умудрился проиграть? Он, один из сильных бойцов-стихийников рода? Кому отец прочил серьезный пост в родовой иерархии? Человеку, умеющему создавать из элементалей Огня призрачных стихийных животных?

Он должен был победить в этой дуэли по многим причинам, а теперь с трепетом ожидает вердикта отца, демонстративно не замечающего сына, сидящего по левую руку в нескольких метрах от него.

Князь Долгоруков, чью внешность в полной мере перенял Александр, даже в пятьдесят пять своих лет оставался не по годам сухощавым, высоким, с всегда расправленными плечами и гордой осанкой, которой позавидовала бы даже императорская чета. Лицо его имело все признаки матерого аристократа, привыкшего к роли человека, уверенно занимающего высокое место в жизни: холеное, расслабленное, приятного здорового цвета, с надменным и холодным взглядом больших карих глаз. Надменность была ширмой. В глубине тщательно скрывался хищник, умевший в нужный момент вырваться наружу и растерзать оппонента, давшего слабину.

А еще он всегда проявлял жесткость по отношению к своим близким. Александр не помнил, чтобы отец хоть когда-то на людях поцеловал детей или маму. Возможно, матушку он и целовал, когда рядом никого не было, а вот его, старшего брата Леонида, сестер Марину и Аню Глава никогда не жаловал отцовской лаской. Разве что проводил ладонью по голове, приглаживая непокорные вихры детей, и это все, что княжич помнил.

Суровость воспитания не компенсировалась открытым проявлением чувств, но справедливости ради, отец никогда не наказывал детей поркой или иными глупыми запретами, коими грешат многие родители. Он поступал просто: отводил провинившегося на полигон, расположенный на краю усадьбы, и приказывал родовым магам гонять несчастного в хвост и гриву несколько часов для пользы дела. Князь не делал различия между своими детьми и племянниками. Через полигон прошли все, зато теперь молодая поросль Долгоруковых могла дать серьезный отпор в магическом противостоянии с ранговыми бойцами. Победить вряд ли, но удержаться несколько минут, пока прибудет помощь — вполне по силам.

И вот такой конфуз! И против кого? Против пацана, на полтора-два года младше, да еще с непонятной техникой боя!

— Папа…, — не выдержала Аня, медленно доедая пирожное, сознательно растягивая удовольствие, чтобы остаться рядом с братом, когда отец начнет метать гром и молнии. — Тебе нужно знать…

— Я уже знаю в достаточной мере, дочь, — князь поставил чашку с чаем на блюдце. — Ужин давно закончился, почему ты еще за столом? У тебя нет своих обязательств по дому? Уроки? Помощь матери? Кстати, еще не так темно, можно сбегать на полигон и пару часов отработать элементы защиты. Вместе с братом.

Александр вспыхнул от злости. Комок подкатился к горлу, захотелось крикнуть что-то обидное, что заставит размягчить каменное сердце отца. Да пусть даже накажет за такое непотребство, лишь бы не молчал, словно сына вообще не существует. Он сделал знак Ане, чтобы та не вздумала втягиваться в ненужную сейчас дискуссию. А то влетит по-настоящему.

— Через десять минут я жду тебя в кабинете, Александр, — старший Долгоруков промокнул салфеткой губы и кинул ее на край стола с легкой небрежностью. — У нас, оказывается, есть что обсудить. Не задерживайтесь за столом. Дайте горничным прибраться.