Упраздненный ритуал - Абдуллаев Чингиз Акифович - Страница 30

– Да, – растерянно пробормотал Ахмедов, – да...

Он обернулся к Дронго, а тот невозмутимо добавил:

– Надеюсь, это преступление вы не собираетесь приписывать закованному в наручники Фазилю Магеррамову.

– Что вы хотели мне сказать? – вспомнил Ахмедов.

– Сначала нужно задержать убийцу, – сказал Дронго, – а потом решать остальные проблемы.

Габышев поднял женщину на руки и понес в ближайший класс. Там он положил ее на стол. Дронго, войдя следом, внимательно посмотрел на нее.

– Она сейчас придет в себя. Это от волнения, – сказал Дронго, – убийца не хотел ее убивать.

– Я бы его пристрелил, – сквозь зубы заметил Габышев.

Лейла вбежала в комнату следом за ними. Она сразу прощупала пульс, посмотрела зрачки.

– Все в порядке, – вздохнула она, – сейчас Света придет в себя. Она просто потеряла сознание. Шейные позвонки не задеты, хотя кто-то пытался ее задушить. Остались даже следы пальцев. Дайте воды и принесите снизу из аптечки нашатырный спирт.

Но воду уже принесла Ольга. Она была вся в слезах, очевидно, события этого вечера окончательно расшатали ее нервы. Лейла брызнула водой на лицо лежавшей Светланы, легко ударила несколько раз по щекам. Кирсанова тяжело вздохнула, потом всхлипнула, открыл глаза. Рядом стоял Габышев.

– Это он, – сказала она, – он убийца.

Ахмедов посмотрел на Дронго, тот покачал головой и показал на дверь, увлекая за собой майора.

– Надеюсь, вы не собираетесь арестовывать своего коллегу Габышева. Она сейчас видит не его, а убийцу. Кстати, если вы арестуете Габышева, у вас будут большие неприятности. Арестовать подполковника российской разведки, который к тому же работал еще и на ваше министерство! Вас после этого не возьмут ни на какую работу.

– Хватит издеваться, – сказал Ахмедов, – я уже понял, что ошибся. Сейчас Магеррамова освободят. Где убийца?

– Идемте со мной, – Дронго пошел вниз по лестнице. За ним начали спускаться Ахмедов и Вейдеманис. В вестибюле было еще много народа, хотя основная масса уже ушла. Люди слышали крики наверху, и многие гадали, чем это было вызвано. Среди гостей передавались сплетни об убитых и загадочном маньяке, что усугубляло общую растерянность. Одни полагали, что это очередные шутки, другие верили в подобные рассказы.

К майору Ахмедову подбежал Курбанов. Он задыхался от волнения:

– Мы обследовали все классы наверху, – сообщил он, – просмотрели все коридоры. Нигде нет постороннего.

– А где остальные?

– Вот они, – показал Курбанов на спускавшихся по лестнице Аббасова и Альтмана.

– Почему вы побежали наверх? – спросил Дронго.

– Внизу негде спрятаться, – пояснил Курбанов, показывая на столпившихся людей и сотрудников полиции, – сюда бы убийца не показался.

Неожиданно на лестнице появился Габышев.

– Она пришла в себя! – крикнул он, обращаясь к Дронго. – Лейла считает, что это был обычный обморок.

– Подождите, – прервал его Дронго. Он посмотрел на Ахмедова. – Пусть все уйдут, – попросил он, – все посторонние. Можно выпускать не обыскивая. Все равно уже ничего не найдут.

– А убийца? – спросил майор.

– Я его вам покажу. Только уберите отсюда людей.

– Прекратите обыск, – приказал Ахмедов, – пусть все быстро уходят. Выпустите людей. Быстрее, быстрее!

Курбанов бросился к дверям, чтобы ускорить этот процесс. К Дронго подошел директор.

– Когда это кончится? – спросил он. – Сумасшедший день.

– Уже, – сказал Дронго, – уже все закончилось, раз и навсегда. Скажите вашему сторожу, чтобы запер двери и никого не пускал.

– Хорошо, – директор прошел в небольшую комнату, в которой традиционно находились сторожа и дежурные. Оттуда вышел, хромая, сторож.

– Может хватит над нами измываться? – спросил Ахмедов. – Где убийца? Кто пытался задушить Кирсанову? Кто-то посторонний?

– Нет, – вздохнул Дронго. – Один из ее бывших одноклассников. Вы были правы, когда говорили о Фрейде. Но здесь не только влияние Фрейда.

– Кто это?! – закричал Ахмедов, глядя безумным взглядом на стоявших перед ним мужчин – Аббасова, Габышева, Альтмана.

Было видно, как нервничает Раис Аббасов, как дрожат руки у протирающего очки Альтмана, как побледнел Владимир Габышев.

– Кто это? – спросил Ахмедов еще раз.

– Я сомневался, будучи не уверен в своих предположениях, – сказал Дронго, – но на перилах я нашел каплю воска, а среди документов школы обнаружил очень интересный приказ, изданный три года назад. После этого сомнений уже не было.

– Вы сказали, кто-то из одноклассников, – напомнил Ахмедов, – Фазиль сидел с нами в кабинете в наручниках. Остались трое – Аббасов, Габышев и Альтман. Кто из них? – он протянул руку по направлению к ним.

– Да, – сказал Дронго, – это ее бывший одноклассник. Только его нет среди тех, на кого вы показываете. Позвольте вам представить еще одного одноклассника Кирсановой. Это оставшийся в живых Рауф Самедов. Вот он перед вами, – и Дронго эффектно развернул стоявшего рядом с ним сторожа.

– Мансур? – удивленно спросил директор. – Не может быть!

– Он стал таким после падения, – пояснил Дронго, – очевидно, он и раньше был замкнутым человеком. А после падения стал совсем другим. Вы приняли его на работу три года назад летом, и тогда же выдали ему дубликат трудовой книжки, якобы утерянной им во время бегства из Карабаха. Все это зафиксировано в ваших приказах.

Сторож стоял, отпустив голову. На нем был темный халат. Заросшее лицо, нестриженая голова. Он не решался смотреть в глаза окружающим.

– Почему вы решили, что он убийца? – все еще не верил услышанному Ахмедов.

– Сейчас я все объясню, – ответил Дронго, и в этот момент Раис Аббасов, шагнувший к сторожу, вдруг спросил:

– Рауф, неужели это ты?

Сторож поднял голову. Они смотрели друг другу в глаза. Потрясенный Раис отступил на шаг.

– Это ты, – прошептал он, напуганный внезапным воскресением своего бывшего товарища, – это ты.

– Не может быть, – громко сказал Габышев, – этого не может быть. Он ведь погиб в горах.

Сторож обернулся, метнул горящий взгляд на Габышева. Тот вздрогнул от неожиданности. Он тоже узнал эти глаза. Габышев был более хладнокровен, но и на него подействовал вид несчастного.

– Так значит, это ты убивал, – сжал зубы Габышев, – ах ты...

Он шагнул вперед и замахнулся на убийцу. Тот вдруг сжался, словно вспомнив детство, когда Габышев был гораздо сильнее его.

– Вова, – крикнул Альтман, – не смей!

Габышев обернулся, опустил руку. Альтман оттолкнул его от несчастного.

– Рауф, – сказал он участливым тоном, – как же ты мог? Почему ты скрывался все это время? Почему работал здесь и никому ничего не говорил?

– Я... у... я... – пытался что-то произнести Рауф, потом скривился и проскулил: – Вы меня бросили одного...

– Нет, нет! – взволнованно воскликнул Альтман. – Мы тебя искали, мы думали, ты погиб. Мы искали тебя до ночи. Честное слово искали. Как ты мог такое подумать! Мы не знали, как тебе помочь.

– Я там был... две недели... был там... – Рауф плакал.

Альтман подошел ближе и дотронулся до него. Убийца вздрогнул.

– Мы виноваты, – сказал Леонид, – мы очень перед тобой виноваты, Рауф. Прости нас, если можешь. А мы постараемся простить тебя.

Убийца вздрогнул. Оглянулся по сторонам.

– Нет, – сказал он убежденно, – не нужно мне ваше прощение. Я их сам, вот этим ножом... Я их всех убил...

– Альтман! – крикнул Дронго, понявший, что сейчас может произойти непоправимое.

Вейдеманис бросился к Леониду и сильно толкнул его, тот упал на пол. И в этот момент в руках убийцы сверкнул нож.

– Нет, – крикнул Ахмедов, – не нужно!

– Я их всех убил! – закричал убийца. – Это я сделал!

Он поднял нож и резким движением правой руки вонзил лезвие себе в грудь, прямо в сердце, и тут же рухнул, как подкошенный.

– Нет! – крикнул Альтман, пытаясь вскочить на ноги, но его держал Вейдеманис. – Пустите меня к нему, нет! – он громко заплакал.