Гражданская война (СИ) - Лопатин Георгий - Страница 70

Чехословаки насчитывали почти пятьдесят тысяч человек. Две стрелковых дивизии четырехполкового состава, плюс запасная бригада из двух полков и саперная полурота.

К вечеру подкатило два бронепоезда красной гвардии из Москвы.

Над головами опять пролетели климовские самолеты в очередной раз сыпанув «снегом» листовок. На этот раз изымать листовки даже не пытались, все уже в курсе, что там пишут, кроме того их все равно использовали для самокруток.

«Странно… — вдруг задумался Троцкий. — Зачем тратить впустую бумагу? Полковник не может не понимать, что его агитация уже не имеет смысла…»

Но тут Демона Революции отвлекли от поиска ответа на этот вопрос, что показался ему очень важным.

— Рекомендую вам убрать бронепоезда куда-нибудь подальше, Лев Давидович, — сказал командир польского корпуса генерал Ивашкевич-Рудошанский. — И как можно дальше. Будет обидно потерять такую силу из-за одного ночного налета. Климов этим славится. Бронепоезда лучше выводить на позицию непосредственно перед сражением.

— Так и сделаем, — кивнул Троцкий.

И действительно, бронепоезда откатили далеко на север, как впрочем и все прочие поезда и это оказалось верным решением ибо ночью действительно слышали стрекот самолетов. В итоге, не найдя главную цель, климовцы сбросили весь своей бомбовый груз в район сосредоточения бронетехники. Впрочем, бронетехники там не оказалось, а лишь сооруженные на скорую руку из всякого подручного хлама имитации броневиков. Саму бронетехнику попрятали и надежно замаскировали, так что бомбы были истрачены впустую.

Весь следующий день, радуясь установившейся хорошей погоде в надежде, что она и дальше будет таковой, командующие составляли план атаки на Таганрог предварительно уточнив диспозицию. Так выяснилось, что к уже известной лини обороны из ДОТов, непосредственно перед городскими кварталами прокопали окопы, так же натянув перед ними ряд колючей проволоки, ну и ДОТы конечно поставили.

— Итак, резюмируем, — стал подводить итоги многочасового «мозгового штурма» генерал Ивашкевич-Рудошанский. — Красная гвардия всеми силами атакует оборонительную линию противника на правом фланге вдоль реки Миус и связывает на себя противника…

«Все равно ни на что другое эта толпа не пригодна», — подумал он презрительно.

— После того, как все силы противника будут отвлечены на красную гвардию, в атаку пойдет по одной бригаде из польского и чехословацкого корпусов, а так же бельгийский бронедивизион. Прорвав оборону, мы атакуем город при поддержке авиации, что уничтожит бомбардировочным налетом участок оборонительной линии непосредственно перед городской чертой.

Троцкий поначалу требовал, чтобы всю работу по прорыву обороны климовцев сделали тяжелые бомбардировщики, а заодно потопили линкор, что попьет крови у красной гвардии, но ему популярно объяснили, что хорошо если бомбардировщики смогут совершить один налет, второй раз уже может и не получиться.

— Почему?

— Причин много. Да хотя бы противник выяснит, где находится аэродром, достаточно будет если его сможет обнаружить один пилот и потом нанесут по нему удар.

— Чем?! Наша авиация легко парирует авиацию противника! У нас более чем двукратное превосходство в истребителях!

— Это так, но вы забываете об авиации противника в Мариуполе. Они вполне могут дотянуться до нас, пусть на пределе, но смогут.

— Тогда оборудуем аэродром восточнее.

— Это не имеет значения. Противник в любом случае сможет нас достать. Потому надо рассчитывать на один удачный бомбовый налет.

Троцкому пришлось смириться.

Что до канонерок, то их решили бить пушками бронепоездов и при случае бомбардировать налетами малой авиации.

Генерал продолжил:

— Дальше начнется процесс захвата города, параллельно бронедивизион при поддержке улан, а также конного дивизиона тяжелой артиллерии ударом в тыл климовцев, прорвет линию обороны на правом фланге, если частям красной гвардии к этому моменту сие сделать не удастся и они так же примут участие в штурме города.

Глава 12

Наступление назначили на двадцатое апреля. Ждали не только когда просохнет земля — броневики просто вязли в земле, но и поджидали подкреплений. Как раз на востоке высвободились значительные силы, ну и у северян не было теперь особых причин для отказа.

А все дело в разбитой тринадцатого апреля армии генерала Корнилова, что пытался захватить Екатеринодар. После его гибели, белая армия отступила обратно на Дон.

Так что подкрепления пришли в количестве двадцати пяти тысяч, что по факту лишь возместили небоевые (простудные) потери армии. Впрочем, примерно половину простуженных удалось поставить на ноги ударными порциями «балтийского чая», ну и остальным перед боем выдали оного по чарке для сугреву и профилактики, а также чтобы не обидно было.

— И запомните товарищи, побег с поля боя отныне карается смертью — расстрелом на месте! — произнес напутственную речь Лев Троцкий, так же закинувшийся дозой кокаина, чтобы унять резкую боль в животе, что вновь стала его донимать отчего его снова «понесло»: — А общее отступление без приказа будет караться децимацией! То есть я прикажу расстрелять каждого десятого! Революция в опасности товарищи и для защиты ее завоеваний я пойду на самые строгие и отчаянные меры! Знайте это и будьте настойчивы и упорны в достижении победы над контрреволюционными силами! Вперед товарищи!!!

И вновь огромная толпа потопала на юг подгоняемая латышскими стрелками и десятком пулеметных бельгийских броневиков. Сначала шли с довольно понурым видом, понимая, что впереди многих из них ждет смерть, а в лучшем случае ранение, но вскоре начал действовать «балтийский чай» и люди повеселели. Тут и там послышались шутки, зазвучал смех, кто-то затянул песню, там одну, здесь другую…

Лишь немногие, самые умные и хитрые отказались от наркотического допинга, в том числе Никита Хрущев шедший позади самого здорового, этакого медведеобразного красногвардейца.

Бах! Бах! Бах!

Вновь, как в первой атаке захлопали над головами взрывы разбрасывающие рой злой шрапнели.

— Вперед! Бегом! Ура!!!

Обдолбанные красногвардейцы, подхватив кличь, устремились вперед и бежали довольно резво, ибо кокаиновый допинг придал им сил.

И опять стали рваться снаряды канонерок, но и эти мощные взрывы не смогли остановить накатывающую волну из практически ничего не соображающих людей.

Застучали пулеметы, но разряженный строй снизил эффективность пулеметного огня до минимума, лишь снайпера выбивали всех, кто хоть как-то походил на командиров.

И только когда противник достиг полосы из колючей проволоки, пулеметная стрельба стала наносить существенный урон противнику. Красногвардейцы пытались прорвать колючку, но сделать это было очень сложно, мало того, что работали пулеметы, так еще и стрелки били из окопов и бросали гранаты.

А вот у красногвардейцев из оружия одна только «мосинка» с парой запасных обойм. Они тоже стреляли, но эффективность их огня была просто никакая.

— Тяни ее товарищи! Тяни!!! — кричал Хрущев.

Колючку все-таки защепили «кошкой» и сразу два десятка человек пытались тянуть веревку отползая назад. Обороняющиеся не могли достать красногвардейцев ручными гранатами — далеко, так и попасть из винтовок сложно, как и пулеметчики засевшие в ДОТе оказались на какое-то время выведены из боя. Дело в том, что броневики все-таки не только выполняли роль «погонщиков», но и должны были подсобить атакующим в случае удачного зацепа колючки «кошкой», вот они и подсобили, обрушив настоящий шквал огня на ДОТ.

— К броневику надо цеплять!

Бдум!

Раздался непривычный звук со стороны обороняющихся климовцев.

Бах!

Людей что тянули веревку разметало в стороны мощным взрывом тяжелой гранаты выстрелянной из ружья-слонобоя.

Бдум!

Хрущев, залегший за телом медведеобразного бойца, что выполнил свою роль щита-пулеуловителя для своего командира, вжался в землю в ожидании нового взрыва, но его не произошло, вместо этого раздался звук разбитой о камень бутылки.