Гражданская война (СИ) - Лопатин Георгий - Страница 69

— Давай покурим лучше Петро… у тебя вроде махорка еще оставалась, а у меня вон, листовка в кармане затерялась… хе-хе!

— А и давай покурим! Мабуть оно в последний раз покурить придется…

— Типун тебе на язык!

Часть бойцов не сдали листовки как приказано, заныкав по одному-два листа и сейчас делились с товарищами у которых с бумагой было совсем плохо, но имелась махорка.

Тут и там раздавался кашель. Кто-то сорвал горло от бега, другие простыли, третьи перхали от крепкой махры, а кто-то от всего разом.

В общем шли они и шли, обходя возвышения и поля из колючей проволоки зачем-то накрученных тут и там, сами не замечая того, как постепенно уплотняются из изначально весьма разряженной массы в относительно плотную толпу-колонну. И таких стихийных колонн оказалось несколько.

Бах! Бах! Бах!

Над самыми головами вспухли черные облачка.

— А-а-а!!! — тут и там заорали раненые, упав на землю и начав корчиться в грязи от боли.

Шрапнельные снаряды начали косить первых красногвардейцев. Те в страхе попадали на землю, стараясь с ней слиться словно это могло помочь при обстреле шрапнельными снарядами.

Ба-бах!!! Ба-бах!!! Ба-бах!!!

Это начали рваться «чемоданы» канонерок взметая в воздух фонтаны земли и обрушивая ее тяжелыми комьями на залегших людей.

— Вперед товарищи! — закричал какой-то молодой лысый красногвардеец со знаками командира, подняв с земли красное знамя со свастикой, вырвав его из руки павшего знаменосца. — Нельзя лежать! Не спасет это от шрапнели! Нужно атаковать! Ура товарищи! За мной!

Надо отдать должное, трусом Хрущев не был (смелости так же придавало желание подняться еще выше по карьерной лестнице, для начала стать комиссаром, так что старался оказаться всеми замеченным, вот и знамя подхватил, хоть и опасно это — знаменосцев бьют одними из первых) и в итоге ему удалось кого уговорами и пояснениями, а кого и личным примером поднять в атаку. А может все дело в броневиках, что начали бить короткими очередями в особо трусливых, что хотели дернуть назад.

— Вперед товарищи! Немного ужо осталось! Один рывок до врага и сметем его беспощадной пролетарским кулаком! За мной! Ура-а-а!!!

Тут и там красногвардейцев агитировали командиры и комиссары, стучали в тылу пулеметы и в итоге Великая Армия Республики, как в наркотическом полубредовом угаре обозвал свое воинство Троцкий, устремилось вперед, криком «ура» доводя себя до исступления.

Хрущев же, может и являлся не самым умным человеком, но житейской хитрости ему было не занимать, так что флаг с какими-то напутственными возвышенно-патриотическими словами он передал какому-то молодому бойцу с фанатично горящими глазами, а сам отбежал от него подальше…

Огромная масса красногвардейцев толпой накатывала на позиции. Шрапнельные снаряды продолжали рваться, но урон теперь стал не столь велик из-за того, что бегущая толпа сама того не осознавая создала тот самый разряженный строй. «Чемоданы» и вовсе прекратили падать.

В воздухе разгорелся бой между самолетами. Троцкий послал свою авиацию подавить артиллерию климовцев, но та не преуспела и вынуждена была, потеряв три самолета из пяти, вернуться назад.

Собственная артиллерия так же пыталась поразить арту противника и тоже без особого успеха, только впустую растратив снаряды.

Тем временем красногвардейцы добрались до рубежа эффективного огня и по ним из ДОТов начали долбить пулеметы. Красногвардейцы снова залегли и на этот раз никакие увещевания и личные примеры на них не действовали, особенно когда «примеры» прошивали насквозь пулеметные очереди.

— Ползком товарищи! Ползем вперед! — наставлял подчиненных и тех, кто оказался рядом из других отрядов наставлял Хрущев. — Сто шагов осталось! Только доползти, прорвать колючку и мы захватим их опорный пункт!

Но на этот раз, ни личный пример, ни уговоры не помогали. Кроме того, подгонять их стало некому.

— Гляди-ка Михась, подбили китаез!

— И правда… ползем взад Петро! Покосят нас тут как траву свежую, как есть покосят…

И они, не сделав в этом бою ни одного выстрела, поползли назад старательно вжимаясь в землю, стелило только начать пулям свистеть над головами, окончательно изгваздавшись в грязи, и таких как они оказалось большинство.

Великая Армия Республики вернулась на исходные позиции потеряв больше пяти тысяч человек убитыми и ранеными.

А там ярился Троцкий, что уже видел себя в лучах неувядаемой славы самого великого полководца — победителя самого опасного врага Революции, а это власть! И вдруг такой облом. Реальность вторглась в сияющий мир мечты своими грязными сапогами и все опошлила. Досадно.

— Как посмели?! Приказа отступать не было!!! Немедленно вернуться в бой!

Впрочем, Троцкому, что начал отходить от наркотического прихода, пришлось смириться с тем, что этот этап битвы он проиграл. Красногвардейцы падали от усталости и голода, так что их не сдвинуть с места, хоть расстреливай на месте.

На следующий день Троцкий собирался повторить атаку, но с самого утра пошел дождь и землю, что без того бала насыщена влагой, мгновенно развезло, так что люди к тому моменту как доберутся до линии обороны противника окажутся столь уставшими, что их можно будет брать голыми руками. Да они сами сдадутся, так им станет все равно.

В избу вошел один из ближайших помощников Троцкого — Григорий Чудновский.

— Лев, у меня плохие новости…

— Говори.

— Растет число заболевших простудой, многие в тяжелой форме, Количество приближается к пяти тысячам… Еще день-два и число заболевших перевалит за двадцать тысяч. В итоге половина армии окажется не боеспособной.

— И что ты предлагаешь?

— Нужно подумать о том, чтобы восполнить эти потери. И принять все меры для профилактики простуды.

— Какие?

— Начать выдавать спиртное несмотря на Сухой закон. Напиться не напьются, но от болезни оберегутся.

— Хорошо… Пиши приказ о том, чтобы нам прислали дополнительные отряды красной гвардии из близлежащих крупных городов. А также напиши распоряжение о реквизиции всех запасов спиртного и кокаина. «Балтийский чай» быстро поставит на ноги больших в легкой форме и даже средней степени тяжести, пусть на короткий срок, но нам только и надо, чтобы они дошли до лини соприкосновения, вступили в бой и прорвали линию обороны «ежей».

Чудновский кивнул и сев за стол, принялся за работу.

После полудня, когда дождь закончился, прибыли сначала чехословаки, а потом польский корпус с бельгийским бронедивизионом. Последний заинтересовал Троцкого особо, ведь поляки и чехословаки представляли собой в основном пехоту, ну и немного кавалерии имелось, что в данном случае не играло особой роли. А вот броня — это тот фактор, что должен обеспечить Великой армии республики победу.

— Кто командир?

— Капитан Павел Роз, — представился сам командир бельгийского бронеотряда.

— Какими силами вы располагаете?

— В штат дивизиона входит четыреста человек личного состава. Помимо моих соотечественников, что изначально входили в отряд, мы доукомплектованы добровольцами из англичан и французов из состава французских миссий… Что касается технической части, то нам передали всю технику английский бронедивизион личный состав которого был эвакуирован… Так из техники мы имеем сорок броневиков на основе грузовиков: «морс», «пежо», «ланчестер», «роллс-ройс», «форд» и «пирс-арроу». Из них десять пушечных калибра тридцать семь миллиметров, остальные — пулеметные. Сорок транспортных грузовиков. Десять легковых автомобилей, пятьдесят мотоциклеток и сотня велосипедов. Пять санитарных автомобилей, три автомастерских, три радиотелеграфных и автокран.

— Отлично! С такими силами противник будет непременно разбит!

Что до польского корпуса и примкнувших к ним отрядов, то их общая численность составляла чуть больше двадцати тысяч человек. Две пехотные дивизии или скорее бригады если строго говоря смотреть по численности, трехполковая дивизия улан. Кавалерия почти не пострадала во время засады. Так же в корпусе состоял минометный дивизион, конный дивизион тяжелой артиллерии, парковый дивизион, а также инженерный полк. Так же имелся некий рыцарский легион. Кроме того, польский корпус увеличил свои воздушные силы до двух десятков истребителей, а главное в его состав вошло семь тяжелых бомбардировщиков «Илья Муромец».