Год трёх царей (СИ) - Касаткин Олег Николаевич - Страница 28

— Вы милостивый государь там не были, а я на Балканском театре эту с позволения сказать легкость наблюдал своими глазами!

Как узнал Георгий уже после смерти отца — тот был в свое время одним из самых больших сторонников русско-турецкой войны — как собственно и вся петербургская публика… Однако увидев войну вблизи — с разорванными грантами телами солдат, с замерзшими на Шипке, с могилами в которых лежали тысячи умерших от тифа, переменил свое мнение. «России незачем искать союзников в Европе и вмешиваться в европейские дела…Во всем мире у нас только два верных союзника — наша армия и флот. Все остальные, при первой возможности, сами ополчатся на нас». «Нашей силы боятся. Не воюй, как станешь править Россией!» — не раз говорил он брату Николаю, рассуждая о политике. Но при этом отец не был слабым и неуверенным в себе царем — как говорили другие. Ведь только его непреклонной воле Россия обязана победой в той войне — когда он настоял на третьем штурме Плевны.

. В 1884 году, произошел серьезный русско-английский конфликт из-за Мервского оазиса. На русско-афганской границе, в районе Кушки, объявился крупный афганский отряд, руководимый английскими инструкторами. Атаковать? Но не вспыхнет ли война? Икомандующий Туркестанским военным округом генерал Кауфман немедленно запросил царя по телеграфу: что ему делать? «Выгнать и проучить как следует», — незамедлительно ответил Александр III. Нарушителей границы выгнали и казаки долго преследовали их, желая взять в плен английских офицеров…

Британский посол в Петербурге заявил протест и потребовал извинений.

Взволнованный министр Гирс доложил об этом императору. «Мы не только не сделаем этого, — сказал Александр, — но я еще и награжу начальника отряда. Я не допущу ничьего посягательства на нашу территорию». И наградил генерала Комарова орденом Св. Георгия III-й степени. В ответ англичане прислали ноту, и осторожный умница Гирс опять предложил извиниться, ибо это могло привести к войне с Англией. Вместо извинений и объяснений царь отдал приказ о подготовке Балтийского флота к военной кампании, несмотря на то, что британский флот был гораздо сильнее.

Через две недели Лондон предложил создать совместную русско-английскую комиссию для разрешения афганского инцидента…

А за год до того была ссора с Австро-Венгрией угашенная в зародыше.

В 1883 во время официального обеда в Зимнем дворце австрийский посол произнес речь полную завуалированных угроз, требуя у России не препятствовать поползновениям Вены. Александр, хотя и слушал его, но никак не реагировал. Посол стал раздражаться все больше и больше и под конец не сдержавшись заявил что мобилизация двух или трех корпусов вероятно сделает русского монарха внимательнее. Александр, не изменившись в лице, взял со стола серебряную вилку, и завязал ее узлом.

«Вот что я сделаю с вашими корпусами», — негромко и совершенно спокойно сказал отец…

Разумеется, ни о какой мобилизации впредь не возникало и речи.

Правда Боснию австрияки все равно заняли…

Потом — задним числом говорили что лучше было бы договорится с Веной — и разделить сферы влияния на Балканах еще в семидесятых. Но дескать все испортил Горчаков — немцев не терпевший.

Да что уж теперь говорить!

Георгий вдруг с грустью подумал что наверняка его не назовут «миротворцем» — ведь на его век наверняка придется хотя бы одна — и хорошо если так! — война.

Но это наверное все же внешнее в отцовских деяниях…

Главное — нечто иное…

Было что-то еще в отцовском правлении — не мягком — скорее суровом — но вместе с тем как то по особенному человеческом и русском.

«У нас царь не механик при машине, но пугало для огородных птиц», — написал как-то историк Ключевский. Его отец был последним наверное — кто пытался быть хоть и не механиком при государственном механизме — как шведские или бельгийские к примеру государи или все эти президенты — но уж точно не пугалом или золоченой куклой на троне.

Что-то такое важное и неуловимое ушло вместе с ним. Ибо хотя Георгий не умел подобрать нужные слова — но понимал — наступили такие времена и в России и в мире — что так как правил отец уже править и царствовать у него не выйдет.

Сейчас он вспоминал афоризмы из дедовской тетрадки — ее показывал погибший монарх детям.

«Власть царя над человеком происходит от Бога, но не делай эту власть насмешкой над Богом и человеком». «Уважай закон. Если законом пренебрегает царь, он не будет храним и народом. И наконец — «Революция — есть губительное усилие перескочить из понедельника прямо в среду. Но и усилие перескочить из понедельника в воскресенье столь же губительно». А Победоносцев ведь хочет именно этого. Увы — неглупый человек — но не понимает что как ни жаль — а по старому нельзя. И того не разумеет что Россия это все ж нечто большее, чем выдуманная им «Ледяная пустыня, по которой бродит лихой человек с топором».

За окнами меж тем стемнело. Внутри поезда движение мало ощущалось — лишь по теням, мелькавшим в щелях занавесей можно было понять что они пересекают пространство Русской равнины, отделяющее новую столицу от старой…

Под потолком зажглась матовая полусфера — поезд был полностью оборудован электрическими лампами (чему способствовал вывод Следственной комиссии что возгорания после крушения были вызваны газово-калильным освещением в некоторых вагонах).

Светильники в стиле модерн на пятьдесят вольт напряжения и с лампами на двадцать пять свечей — как он помнил.

Прозвенел звонок и в дверях появился поездной служитель в особой форме — на нем был русский кафтан, украшенный поясом и зелеными нашивками. Еще старая отцом придуманная… Он осведомился: не нужно ли государю чего, и исчез…

А Георгий же почему-то подумал об одном отцовском решении трехлетней давности — касающемся дел заморских.

В феврале 1886 года в Россию вернулся знаменитый путешественник Николай Николаевич Миклухо-Маклай. Он стал героем дня. Газеты и журналы сообщали о его приезде, излагали биографию… Но подвижника мало волновали знаки почета.

Он сразу же направился в Ливадию, где добился приема у Александра III. Он предложил царю основать русское поселение в Новой Гвинее — еще на тот момент никому официально не принадлежащей и взять ее север как минимум под протекторат. Александр III в свое время переживавший за проданную отцом Аляску заинтересовался и поручил новогвинейское дело специальной комиссии. Комиссия как это водится судила-рядила чуть не полгода и в конце концов признала проект авантюрой. И царь вынес вердикт: «Считать это дело конченным. Миклухо-Маклаю отказать». А потом как рассказал великий князь Павел, добавил не без иронии — «И без папуасов уже дикарей в России довольно!». И одновременно вспомнился достопамятный Самоанский кризис — точнее его разрешение месяца два назад, когда 14 июня над архипелагом Самоа был установлен совместный протекторат трёх держав — Германии, САСШ и Великобритании. О чем был подписан договор в Берлине. При этом острова то копеечные — а ведь свара была нешуточная! Но тут — Георгий невольно перекрестился — вот и слушай наших атеистов! — Всевышний помог, наслав ту бурю разметавшую флоты…

Интересно — в Тихом океане есть острова открытые русскими морякам — не заявить ли на них претензии? Скандал однако будет — те острова почти все за какой-то державой уже записаны… Да и не нужно это… Выходит прав был батюшка с Миклухо-Маклаем? Не нужно? А Германии нужно? А Франции? Им нужно значит и нам нужно. Или не обязательно глядеть в Европы? У них королевств в иную нашу губернию по пяти штук не самых мелких влезет. А у нас владения на двадцати одном с лишним мильонах квадратных верст. И при этом железная дорога только до Урала. Да и не осталось свободных заморских земель — только вот в Западной Африке есть какие то дикие негрские королевства — где в гвардии у царьков служат самые настоящие амазонки с луками и копьями и где до сих пор в ходу людоедство.

Британцам впрочем четверть земного шара принадлежит — а однако ж польстились на никчемные вроде островки: чуть ведь до войны не дошло.