Год трёх царей (СИ) - Касаткин Олег Николаевич - Страница 27

Какое же высокомерие сквозит в этих строках светских дам и важных чинов — гаденькое высокомерие лакея втихомолку насмехающегося над господином!

Как можно было не разглядеть за неавантажной наружностью батюшки его благородный характер, прекрасное сердце, благодушие, справедливость и вместе с тем твердость?

Или дело в том что несмотря на всю видимую простоту, окружающие отца просто не понимали? Что говорить — Александр III и в самом деле не был похож на освященного вековыми традициями святорусского помазанника Божьего. Но жил и не так как его европейские собратья-короли. Даже введенные с Петра церемониалы и привычки западных дворов, где внешние национальные различия были минимальными, были сразу же нарушены русским монархом.

Он первый со времен Павла I хоть не отменил вчистую но облегчил столь любимый у нас в России фрунт с шагистикой. По вступлении на престол Александр немедленно распорядился упростить военную форму, на уход за которой тратилось немало солдатских да и офицерских сил и сделать ее более удобной. Исчезли многочисленные петлицы, гвардейские каски с плюмажем, и султанами, и ментики. Солдат и офицеров переодели в полукафтаны и шаровары, перепоясали цветными кушаками, а на головы им надели барашковые шапки.

Обер-офицеры стали похожи на каких то околоточных надзирателей! — жаловались армейцы. (Уже предлагали к слову прежнюю форму вернуть).

Когда после введения этого новшества состоялся первый придворный прием, один из генералов свиты — спесивый, заносчивый и недалекий князь Барятинский, командир Преображенского полка, — нарушил приказ и явился на прием в прежнем мундире. Когда министр двора сделал ему замечание, князь еле сдерживая раздражение ответил — Мужицкой формы носить не буду!

Это был прямой вызов царю и неудивительно что Барятинскому пришлось донашивать свой блестящий мундир в Париже, уже пребывая в отставке…

Да что там князья и генерал-адьютанты — даже такой записной демократ, как Кони, как он обмолвился во время одной из встреч по следственному делу, весьма поразился, увидев на Александре III русскую рубашку с вышитым узором.

Иные втихомолку смеялись над его бережливостью — дескать скареден и скуп — как Плюшкин.

И в самом деле — отец носил простую тужурку, полушубок, сапоги — причем и изначально это были самые простые вещи: сапоги были даже не офицерскими, а солдатскими, тужурка — не из тонкого сукна, рубашки — и те не из-за границы, а из ивановского холста. А когда они рвались — отдавал их в починку — словно небогатый штабс-капитан из провинциального гарнизона.

И жить их семья стала не в прежних апартаментах Зимнего дворца как при деде, а в маленьких комнатках дворца в Гатчине, где до них жили слуги. Император навел строгую экономию во всех отраслях государственного управления, особенно сильно урезав расходы дворцового ведомства. Он резко сократил штат министерства двора, уменьшил число слуг и ввел строгий надзор за расходованием денег и в своей семье, и в семьях великих князей. Александр запретил закупку для своего стола заграничных вин, заменив их крымскими и кавказскими винами — чем приобрел тайных врагов в половине семейства! (Хотя им то пить на своих раутах и вечеринках разное «Аи» никто не запрещал).

Даже число балов ограничил четырьмя в год.

Потому то обиженные и шептались по углам — и мужиковат, и неотесан совершенно не царской жизнью жил в быту…

А сколько стрел было выпущено и левыми журналистами и писателями-эмигрантами и придворными острословами по поводу грубости и равнодушия отца к искусству! А ведь Георгий знал, что отец чаще, чем кто-либо из Семьи, бывал в опере, и даже недурно музицировал сам. На тромбоне он играл столь искусно, что как вспоминала матушка еще будучи цесаревиче собрал свой собираться маленький оркестр духовых инструментов, в который входил он сам и еще несколько музыкантов — офицеров гвардии. С течением времени этот кружок превратился в «Общество любителей духовой музыки»..

Кто из салонной публики и разночинцев похвалил отца за то что тот еще в 1869 году стал одним из основателей Русского исторического общества? Что он был попечителем Исторического музея?

Помнил ли про это вообще кто-то кроме близких? А ведь из этого не делалось тайны — но определенно каждый видит лишь то, что хочет. Но ведь и даже сам Георгий удивился когда разбирая отцовские бумаги нашел счета придворного ведомства и личной канцелярии им подписанные… Не на вина или лошадей — на произведения русского искусства.

Первым в России отец стал приобретать полотна современных ему художников, а о старых европейских мастерах сказал однажды: «Я должен бы их любить, ибо все признают старых мастеров великими, но собственного влечения не имею».

Зато он собрал большую коллекцию картин русских художников — Брюллова, Боголюбова, Боровиковского. А еще — поддерживал Репина, Поленова, Савицкого, Васнецова, Дмитриева? И рублем — и одним своим вниманием — ибо где-где а под родными осинами не решаться обидеть художника на которого пала благосклонность августейшей особы.

Кто то это вспоминает вслух? А, например, то, что у нуждавшегося скульптора Антокольского царь купил бронзовые статуи Христа и Петра Великого, а потом и ставшие знаменитыми — «Летописец Нестор», «Ермак», «Ярослав Мудрый» и «Умирающий Сократ»?

Ценит ли кто то из служителей муз тот факт, что собственно говоря именно благодаря батюшке русская живопись толком вышла из передней — где была со времен крепостных художников? Нет — увы! Не вспоминают сие всякие вольнодумные витии и жрецы искусства — обожающие эпатировать публику изображая измученных податям нищих крестьян или пьяных попов валяющихся в канаве (и при этом получающие за такие полотна столько денег, что хватило бы пропитать иное сельцо полгода)?

А вот еще… В мае 1883 года государь император повелел возвратить проживающему в Москве декабристу Муравьёву-Апостолу ко дню празднования 200-летнего юбилея Лейб-гвардии Семёновского полка, в котором тот служил, солдатский «Георгий», полученный Муравьёвым-Апостолом в Бородинском сражении. И лично генерал Черевин отвез в Москву где проживал старец изъятый из судебного дела Знак Отличия Военного ордена N 51802 «для доставления по принадлежности». Кто-то кроме самого бывшего великого мятежника поблагодарил Государя? Об этом кажется и не узнали — ибо не интересно сие никому в салонах…

Увы — «общество» ничего этого не замечало да и не хотело — а видело одни лишь грубые сапоги и бороду.

Или вот — кто то обращал внимание что Александр III был совершенно безупречен в вопросах семейной морали?

Он жил в честном единобрачии с Марией Федоровной, не заведя себе ни морганатической жены, ни гарема любовниц — не в пример ни отцу с его княгиней Юрьевской, ни деду иногда брюхатившему по четыре фрейлины в год… (Ни — грустный вздох — получается что и ему — своему сыну).

Но вместо этого твердят что Александр III был горьким пьяницей — и это всем, мол, известно. Но Георгий — как и все близкие люди знали что царь выпить может и любил, но «во благовремении», то есть никогда не пил и капли, пока не были сделаны все дела. Но и тогда никто не видел его пьяным…

А его юмор — не грубоватый казарменный — чем например Николай I был славен — а по своему изящный и добродушный? Например, когда великий князь Николай Александрович подал ему прошение о разрешении жениться на пригожей петербургской купчихе, Александр учинил на нем такую резолюцию: «Со многими дворами я в родстве, но с Гостиным двором в родстве не был и не буду». Георгий вспомнив этот эпизод решил что наверное обратись к нему с таким прошением любой из его родственников он бы его удовлетворил не раздумывая.

Тем более — вступивший в неравный брак член Семьи терял всякие права на престол… (Или может быть — в особенности по этому.)

Что еще можно было сказать об отце?

Царь-миротворец — который как то одернул адмирала Пещурова сказавшего что то насчет де легкой победы над турками в семьдесят восьмом — мол турок только ленивый не бил…