Путешествие в молодость (СИ) - Поляков Эдуард Павлович - Страница 38

Я аж присвистнул от удивления.

— А ты откуда знаешь? — на всякий случай поинтересовался я у юнца.

— Так он как сюда прибыл, первым делом к бате поехал. Так сказать, контакт устанавливать и ситуацию прояснять. Он поначалу законника включил, а потом батя ему втихаря коньяка от души так в бокал бахнул и разговор у них пошел, — ухмыльнулся малой. — А после второй бутылки батя для него вообще своим в доску стал. Вот и не удержался Петрович. Выдал всю правду матку.

После таких доводов, участкового я ещё больше зауважал. Он прям в глазах моих поднялся. Думал, таких служак уже и не осталось, ан нет. Тащат вон свою ментовскую лямку и не ноют.

— Чего там шушукаетесь? — прервал наше интимное общение раздраженный рык несостоявшегося подпола.

— Да так. Тусовка знатная намечается. Местные с городскими поначалу задружатся и перепьются в дым. А потом… А что потом будет я на своей шкуре уже проверил, — чеканя каждое слово выдал я.

— Да знаю я, — отмахнулся Петрович. — Делать то что? Как ваш самогон поможет избежать мордобоя?

Майор выглядел озадаченным. Он сложил два и два. Получил четыре, а мы утверждали, что будет пять. Это в его стереотипное мышление, дополненное богатым опытом, ну никак не укладывалось.

— А я секрет один знаю. Точнее, бабка моя знает, — продолжал напирать я. — Настоечку лёгонькую сделаем. На травке. И всё. Такой самогон хоть стаканами глыхтай, а морды будут целы.

— Это на какой это травке? — насторожился мент.

— Всё в рамках закона. Как по-научному не знаю, а в простонародье эта штука ебун травой называется, — добил я усатого. — Довольны будут все. Гарантирую. В случае провала готовы понести заслуженное наказание, — подмазался я.

Мент махнул на нас рукой и плюхнулся в компьютерное кресло, видавшее не одну сотню жоп.

— Повезло вам. Наши интересы совпадают. Пиши явку с повинной, а завтра с утречка пойдем самогонщиков раскулачивать, — вздохнул Петрович после недолгих раздумий.

— Это какую ещё явку с повинной? — насторожился я.

Майор смотрел на меня не моргая. И как я ни старался, а убедиться, что этот таракан усатый пытается меня тупо подловить, не получилось.

— Обычную, — буркнул Петрович. — Я, такой-то, такой-то. Сего числа из злого умысла и корыстных побуждений занялся самогоноварением. Сделал я это с целью получения материальной выгоды путем реализации алкоголя домашней выработки на культурном мероприятии. О том, что данные действия нарушают УПК был месяц назад проинформирован участковым. Действовал в тайне от представителей власти, — закатив глаза к потолку, как будто там висела подсказка, на одном дыхании выдал усатый.

— Дядь, ты чего? Какой самогон, какая реализация? — начал возмущаться я.

— Самогон хороший, как ты и обещал. А явка с признанием у меня в столе на всякий случай полежит. Если всё, как по маслу пройдет, я ей баню растоплю. А на случай залёта, она тебе зачтется, как смягчающее обстоятельство, — разъяснил Петрович. — Держи ручку, бумага вон лежит. Садись на стул и пиши. Пушкин, блин.

Глава 19. Мотиватор перемен

Привет, ребята, добрый день!

Послушайте нашу дребедень.

Ща музыканты подойдут,

Возьмут гитары и попрут.

Чувак, не лезь ты к ней туда,

Оставь её, иди сюда,

Бери свой новый экшн-бас,

Лабать ведь будем мы сейчас.

«Сектор газа».

— Да отвянь ты со своим “Сектором”, - горячился Чиж. — Я тут нормальных пацанов нашел. Огонь группа. Про деревню и баб поют. Короче, прям про наши приключения.

Я хмыкнул. Бочку огненной воды, перегнанной по медным трубам, вроде бы ещё не выпили. Да и до пуда соли, как до Пекина пешкодралом.

Только отучил этого звездюка дядькать, как он уже в мои закадычные кореша записался. И совершенно берегов при этом не чует.

Учитывая недавние события, нас можно бизнес-партнерами обозвать. Но и в бизнесе и то, какие-никакие, а понятия есть. А тут…

Всё на меня свалили. Всё!

Перестраховщик участковый письменные объяснения, которые себе хоть и в стол положил, только с меня взял.

Чиж же, как привилегированная особа, даже устного внушения избежал. Подождал меня на лавочке, и погнали мы в родные пенаты готовиться к реализации наших грандиозных планов.

Сидели у меня во дворе, в тени раскидистой березы и готовились.

Нет, не стратегию разрабатывали, а потакали прихоти малолетнего гитараста. Малому видать вожжа под хвост попала. Загорелся он местной звездой стать, а я поддался. И тут вам нате, хер из под кровати.

Я ему «Сектор» напеваю, а он мне — это отстой.

— Да ты видел, как эти песни в Любавино воспринимали, как проникались? — аргументировал я, сжимая кулаки и прикидывая в какое ухо ему врезать за поругание моей любимой группы.

— Неа, — отмахнулся балбес. — Некогда мне было твои завывания слушать. Я Ксюху клеил.

Я даже прихерел от такого веского аргумента.

— Да ты просто послушай, — не сдавался я.

— Да слушал, уже. Целый альбом. «Сектор газа» называется. Нафталин чистой воды. Непонятно нихрена.

Я от злости, аж зубами скрипнул от такой наглости. Величайшую, лично для меня, группу вот так вот в цвет назвать нафталином. Да за это…

— Я нормальную группу нашёл! «Чёрный вторник» называется, — воодушевленно продолжал вещать малой, совершенно не замечая моего настроя.

— Ты в следующий раз у Гудвина мозгов ещё попроси. Витаминки там какие-нибудь попей, — рыкнул я, еле сдерживаясь, чтобы не всечь этому балбесу с девичьей памятью.

— А? Кого позвать? — завис звездюк.

— Покеж, говорю. Чего ты там за новомодное дерьмо откопал, — буркнул я, решив выбрать для Чижа кару пострашнее, чем увесистый подзатыльник или прямой в челюсть.

— Лягко. Зацени, — расцвел звездюк, протягивая мне мобилу. — С концерта видос. Видел, как мелкота на сцене пляшет.

За гитару, кстати, я ему отдельно хотел предъявить. Точнее Санычу. Мол, лоханулся ты, дружище. Обещал дебила малолетнего от папкиного кошелька отвадить, а сам ему дорогущие инструменты покупает.

Завидовал я, если честно. Крутую акустику Саныч своему балбесу подогнал. А вот мне, судя по всему, придется по сусекам скрести и свою старую бобруку восстанавливать.

Зависть из меня выгнал видос.

От увиденного я натурально впал в ступор. Услышанное же вообще повергло меня в тихую истерику. В видосе посоны на сцене какого-то явно успешного рок-клуба лихо фигачили нетленку моей бурной юности — секторовский “Колхозный панк”.

Под незамысловатую мелодию кайфовали не только мои ровесники, коих в зале было предостаточно, но и пара мальков — мальчик и девочка лет шести — восьми.

Детвора самозабвенно оттягивалась на сцене рядом с музыкантами. Школота даже периодически срывала больше внимания, чем гитарист с полагающейся любому успешному музыканту длиннющей шевелюрой.

— А тут ещё поди — разберись, кто звезда этого вечера. — поддел я юнца. — Патлатый или детвора.

Факт, что Чижа покорила, как он выразился, песня из репертуара нафталиновой группы, я решил оставить на сладкое.

— Сам ты патлатый, это Серёга. Очень крутой гитарист, — надулся Чиж. — Я их концертники третий день уже смотрю. А эта песня меня прям вштырила. Давай её сыграем. А? Она же простая, вроде бы, — начал канючит малой. — Помоги её выучить, а? Я целых три аккорда знаю!

— А тут больше и не надо. Почти весь «Сектор» на трёх аккордах играется, — хмыкнул я и выдал Чижу полноценную историческую справку о музыкальном новаторе перестроечной эпохи. То бишь, о Юрие Хое и его проекте.

Чиж информацию впитывал с открытым ртом. Прям как дрессированный песель, только что язык не вываливал.

— А это каверщики. Причём, отличные каверщики, — подбодрил я малого. — А панка этого влегкую сделаем. Солячок я подыграю. Главное — раздобыть мне инструмент, создать атмосферу и покорить зрителя, — мотивировал я дружана. — Не налажаешь, все девки наши будут.