Тоннель призраков - Абдуллаев Чингиз Акифович - Страница 11

– Давайте начнем с того момента, как Кравалис вышел из вагона, – снова начал восстанавливать события Дронго. – Кто выходил из вагона до него? Вы можете вспомнить?

– Я выходила, – сказала Алена Новикова.

– И я выходил, – напомнил Деркач.

– Я тоже, – поднял руку Борисов.

– А вы? – посмотрел на Нелюбова Дронго. – Вы ведь тоже выходили из вагона, как раз перед Кравалисом.

– Вы еще потребуете, чтобы я сдал анализ мочи? – грубо бросил Нелюбов. – Чего вы, собственно, пристали? Строите из себя суперсыщика. Какая разница, кто выходил или входил? Когда вагон остановился, я сидел на своем месте, и это все видели. Наш бравый полковник тоже выходил из вагона, но его вы не подозреваете.

– Не подозреваю, – согласился Дронго, – хотя бы потому, что знаю полковника Родионова много лет. Но даже не это главное. Когда мы увидели, что Горшман убит, Родионов и Кунин тут же бросились в соседние вагоны искать убийцу. Вы же в это время стояли рядом.

– Ну и что? Вы тоже стояли рядом. Или вы решили, что именно это доказывает мою виновность?

– Не только. Я слышал, что вы пробормотали, когда все прояснилось. Кажется, «собаке – собачья смерть», – чуть понизил голос Дронго, чтобы его не услышала сидевшая в конце вагона жена погибшего. – Вам не кажется, что это слишком эмоциональная реакция?

– Это мое личное дело, – закричал Нелюбов. – Кто вы такой? По какому праву допрашиваете? Я отказываюсь вам отвечать.

– В таком случае вы будете отвечать английской полиции, – невозмутимо вставил Родионов, поднимаясь со своего места. – Перестаньте кричать, Нелюбов, и отвечайте на вопросы нашего эксперта. Считайте, что наше агентство наняло его, чтобы провести расследование данного убийства. Я и раньше видел, как вы себя вели. При виде Горшмана либо Беляева вы всегда отворачивались, бормотали проклятия, у вас портилось настроение. Я могу узнать – почему?

– Не можете, – оборвал его Нелюбов. – Это мое дело, кого мне любить, а кого не любить. Не лезьте не в свои дела. Сначала вы хотели проверить, что именно я делал в туалете, а потом лезете ко мне в душу. Отцепитесь же! И без вас тошно.

– Как вам не стыдно? – с отчаянием в голосе закричала Алена. – Здесь еще лежит тело убитого, а вы говорите в таком тоне. Хотя бы постеснялись Юлии Соломоновны. Бесчестный вы человек! – Алена поднялась со своего места, гневно махнув рукой в сторону Нелюбова. В узкой черной юбке, обтягивающей ее точеную фигурку, в высоких сапогах, белом свитере с воротником-хомутиком, она была необыкновенно хороша.

– А ты молчи, – грубо оборвал ее Нелюбов. – Заговорила – хозяйская подстилка...

Он не успел закончить фразу, как рванувшийся со своего места Беляев сделал несколько шагов вперед.

– Поднимитесь! – рявкнул он.

– А что я сказал... – Нелюбов чуть приподнялся в кресле, но сразу же получил удар в челюсть и упал обратно. Кунин и Родионов бросились оттаскивать Беляева. Борисов попытался помочь своему шефу, вскочил на ноги, но Дронго осадил его.

– Не стоит, конфликт исчерпан.

– Негодяй! – шумно выдохнул Беляев.

– Господа, господа, – растерянно лепетала Сандра, поднимаясь со своего места. Кристиан смотрел на этих безумцев, не понимая, почему они дерутся в такой страшной ситуации.

– Успокойтесь, господа, – попросил Дронго. – А вы, Нелюбов, немедленно извинитесь перед девушкой. Порядочные люди так себя не ведут.

– Я не...

– Если вы попытаетесь сказать еще какую-нибудь гадость, я тоже ударю вас, – пообещал Дронго, надвигаясь на Нелюбова. – И уверяю, что на этот раз вы получите урок повнушительнее.

Дронго был намного выше Беляева и шире его в плечах. И уж Нелюбов смотрелся рядом с ним сущим заморышем.

– Извините, – буркнул Нелюбов, отворачиваясь от могучего сыщика.

– Так-то лучше, – Дронго все еще нависал над ним глыбой. – Кем вы, значит, работаете? Какую компанию возглавляете?

– Это имеет отношение к делу? – вполне миролюбиво спросил Нелюбов, поднимая голову.

– Сейчас все имеет отношение к делу. Так какую компанию вы представляете?

– Я не хотел бы об этом говорить...

– Рекламную компанию «КТС», – ответил за Нелюбова полковник Родионов. – Он один из учредителей и основателей этой компании. Они занимаются рекламой финансовых учреждений.

Дронго заметил, как изменился в лице Беляев. Он с каким-то удовольствием кивнул головой. Словно ожидал услышать именно это название.

– Вы знаете эту компанию? – спросил Дронго.

– Конечно, знаю, – ответил Беляев. – «КТС» работала на Горшмана, но потом Александр Абрамович решил отказаться от их услуг за те дикие проценты, которые они брали с наших компаний. Кроме того, ходило много слухов об их нечистоплотности.

– Это ваши компании нечисто вели дела! – крикнул Нелюбов, но, сообразив, что невольно выдает причину своей ненависти к Горшману, внезапно умолк, снова замыкаясь в себе.

– Значит, у вас была-таки причина не любить покойного, – кивнул Дронго. – Получается, что вы можете быть одним из главных подозреваемых.

– Я его не убивал, – упрямо сказал Нелюбов. – Я сидел на своем месте, когда это произошло. Если бы я встал, то мне пришлось бы пробежать мимо Борисова, который сидел чуть впереди меня. Но он-то ничего не слышал.

– Да, – нехотя подтвердил Борисов, – я ничего не почувствовал. Только увидел вспышки и услышал чей-то стон. Тогда я наклонился и обхватил обеими руками плечи Петра Леонидовича, спросил, как у него дела.

– Я слышал это, – кивнул Дронго.

– Он ответил, что все нормально, – продолжал Борисов.

– Ну вот, видите, – удовлетворенно произнес Нелюбов.

– Когда вы почувствовали, что произошло нечто страшное? – спросил Дронго, обращаясь к Беляеву.

– Когда он уронил голову на мое плечо. И, кажется, задел рукой стаканчик с вином. Поднос стоял передо мной. Я в это время заканчивал обедать. Почувствовав, как он склонил на меня голову, я попытался ему помочь и, видимо, задел стакан с вином, который опрокинулся мне на брюки. В этот момент я выругался, и Борисов спросил, все ли у меня в порядке. А потом включили свет, и мы увидели то, что увидели.

– Да, – подтвердил Кравалис, – я заметил поднос перед господином Беляевым. И видел, как он смотрел на убитого.

– А вы почувствовали, что Борисов находится позади вас? – спросил Дронго.

– Конечно. Он обхватил меня за плечи и задал свой вопрос. Я могу подтвердить, что он находился за моей спиной. Кроме того, из его пистолета наверняка не стреляли, вы же сами его проверяли.

– Из его пистолета – нет. Но в вагоне был, очевидно, и другой пистолет, – заметил Дронго. – Тот самый, из которого стреляли.

– Будь проклят этот тоннель! – вдруг сорвалась Зинаида Михайловна. – Как я не хотела ехать. Я как чувствовала, что этот тоннель к добру не приведет. Словно путь в преисподнюю. Не надо было соглашаться на это путешествие.

– Мама, – покачала головой дочь, – зачем ты так говоришь?

– Я знаю, что говорю, – оборвала ее Анохина-старшая. – Нужно было лететь самолетом.

– У нас, кажется, сдают нервы, – заметил Деркач. – Впрочем, это и немудрено. Весь этот маршрут – дурацкая затея. А сам тоннель? Если подумать, сколько людей погибло над нами, в водах канала. И у него до сих пор нет точного названия. Англичане упрямо называют его «Английским каналом», а вся прочая континентальная Европа – Ла-Маншем. Если пересчитать, то окажется, что в водах канала погибло больше людей, чем в любом из существующих в мире морей. Представляете, сколько здесь призраков. Целый канал призраков.

– Вы не думаете, однако, что убийца был призраком? – спросил Родионов.

– Конечно, нет. Убийца находится в одном из первых вагонов. Он выстрелил в Александра Абрамовича и спокойно ускользнул, каким-то образом обойдя Кравалиса. Сейчас голубчик сидит на своем месте и ждет, когда мы прибудем в Лондон, а сам смотается и окажется вне подозрений. Нужно проверить документы у всех сидящих в передних вагонах, и если там обнаружится наш соотечественник, то наверняка это и есть наемный убийца. Нанятый специально, чтобы убрать Горшмана.