Лишняя. С изъяном - Нуар Нинель - Страница 7

Остальные книги я честно вернула на место, в подвал, только приспособила старый сундук для их хранения, а чтобы не заплесневели снова, осушила подвал с помощью свечки.

У нас на уроках физики учительница в свое время так развлекалась: задавала интересные задачки на сообразительность с применением физических законов. На опыты к ней бежали как на праздник. В итоге у всего класса по физике была твердая пять, куда там вашим ЕГЭ.

Так вот, одна из задачек была убрать воду из помещения при наличии одной свечи и одной трубы. Один конец импровизированного дымохода выводится в окно, как можно дальше от основного входа. Все остальные окна закрываются, дверь остается открытой для притока свежего воздуха.

Забавно, но на практике оно сработало. Целый день, правда, убила на это и свечей десять. Из монастырской часовни утащила. Матушка узнала бы – по головке бы не погладила. Ну так я на благое дело!

Зато теперь в подвале можно было даже траву сушить, которая солнца не любит. Только новую свечку под трубу подставить.

А главное, ценные книги теперь были в безопасности.

Большую часть этих ценных книг составляли любовные романы. Ну, как себе это представляли в нынешние суровые времена. Много описаний чувств и переживаний, подробный разбор каждого платья героини (а меняла она их не меньше пяти раз в день), и верх разврата: поцелуй ручки от лица главного героя.

Ну, а чем еще занимать время девиц, дуреющих от безделья?

Работать здесь аристократия предпочитала, как и у нас, опосредованно. За счет других. То есть знати принадлежали фабрики, рудники, ателье и прочие заведения. А простым людям милостиво позволялось на них работать.

Многое можно почерпнуть из женского романа, если знать, куда смотреть.

Даже в газетах такого не прочитать.

Сами истории любви четко проводили границу дозволенного. В пару ставили исключительно аристократов. Единственный мезальянс, который я смогла найти, получился между одной бедной, но очень честной дворяночкой из древнего рода, в которой проснулась немеренная магия, и принцем, третьим по старшинству, который эту самую магию, то есть дворяночку, оценил по достоинству.

Никаких Золушек в книгах и близко не водилось. Да и зачем аристократии про плебс читать? Как я поняла, простые люди не все и читать-то умеют, тем более не имеют свободных денег на макулатуру. Им бы хлеб в семью каждый день купить – уже радость.

Брай иногда брала меня с собой в лес. Под честное слово, что я не убегу. Да я бы и без слова не сбежала. Куда? К кому?

Кстати, нужно бы продумать этот вопрос.

Если король прикажет постричь меня в монахини насильно, бежать все равно придется. Поэтому редкие вылазки с травницей за пределы территории пансиона я использовала, чтобы узнать побольше об окружающем мире.

Чаще всего мы выходили на рассвете, даже чуть раньше. Бродили по лугам и опушкам, срезая миниатюрными серпами или выкапывая полезные и вредные ингредиенты под будущие зелья. Брай, не стесняясь своей профессии, гордо именовала сама себя ведьмой, сваренные ею препараты – зельями, а за малейшую мою провинность грозила проклясть. Я хихикала и обещала исправиться.

Для меня это была неплохая зарядка. Долго ходить я все еще не могла, но сама разминка с приседаниями, наклонами и мелкой моторикой для рук была весьма кстати.

Однажды мы забрели особенно далеко. Я не переживала: шли мы вдоль натоптанной тропы, крупных хищников поблизости не водилось, а лисы нас сами боялись. От грабителей у меня был в кармане припасен мешочек с толченым перцем. Не баллончик, конечно, но тоже эффективно. Хотя бандитов в округе тоже не водилось. Король следил за безопасностью в государстве – за разбой полагалась немедленная казнь. Так что желающих рисковать практически не было.

Но на всякий случай порошок я припасла.

Я присела на поляне с земляникой. Лето только вступило в свои права, но сочные крупные ягоды уже налились вкусом и цветом. Витамины мне не помешают, да и Брай чуть поодаль тоже то и дело занималась поеданием урожая.

К нам присоединилась наглая рыжая белка. Я с умилением наблюдала, как рыжая морда, подергивая хвостом, совершенно по-человечески держит в передних лапках бордовую ягоду и быстро-быстро ее ест. Внезапно зверек бросил лакомство и насторожил смешные ушки с кисточками.

Земля под ногами завибрировала – белка прыснула по деревьям куда подальше. Мне сильно хотелось последовать ее примеру, но, глядя на невозмутимо срезающую кору с березы травницу, я все же сдержалась и почти спокойно спросила:

– Это что, землетрясение?

Брай расхохоталась.

– Выдумала тоже! В наших краях таких страстей уже лет двести не случалось. Поезд это.

– Как поезд? – пролепетала я.

Я, конечно, читала в газетах дебаты о пользе и вреде железнодорожного транспорта, но не думала, что рельсы проложены настолько близко от монастыря.

– А куда он едет? – поинтересовалась я, и вовсе не из праздного любопытства.

– Один – в Провенс, другой в столицу, Дорсетт. Там две полосы, – отмахнулась от меня травница: кустик актинидии с острыми молодыми листиками интересовал ее куда больше какого-то поезда.

Примерный план побега начал вырисовываться в моей голове.

Только я не подозревала, что применить его на практике мне придется куда раньше, чем я думала.

• Глава 3 •

Лето потихоньку прогревало стены пансиона. По вечерам стало невозможно заснуть – приходилось открывать окно, чтобы хоть чем-то можно было дышать. Этим пользовались обитавшие на пруду неподалеку комары, они стаями прилетали поживиться. Спасал только бальзам, который мы вывели вдвоем с травницей. Я вспомнила, что на банках с репеллентом, который прикидывался в магазинах натуральным, изображалась острая мелкая травка – цитронелла. Мы добавили еще мелиссу: кровососущие, по наблюдениям Брай, от нее шарахались. По пучку травок я посадила в горшки и выставила на окно; кроме того, мы сварили из них остро пахнущую лимоном жидковатую мазь. Помогало теперь, по словам Брай, варившей подобное средство каждое лето, в разы лучше.

Так к моим заначенным пяти фунтам добавилась мелочь. Брай не гнушалась заработать на беде ближнего и драла с монахинь и учениц по пять пенсов за пузырек. С каждого проданного один пенс шел мне как участнице производства. Ну, и мы с Хилли пользовались бальзамом бесплатно, понятное дело.

В общую кучку я их не прикапывала. Вообще старалась мимо приснопамятного бывшего женьшеня не ходить, а если и проходила, в ту сторону не смотрела. Обыски у меня по-прежнему проводились регулярно. Так что, недолго думая, я завернула монеты в старую майку и положила на полку в белье. Пусть найдут. Не думаю, что монахини позарятся на горсть меди.

Через неделю я убедилась, что так и есть. Их интересовала добыча поувесистей. Мои пенсы явно перетряхнули и пересчитали, но положили на место.

Зато мой стол, и Хилли заодно, теперь разнообразился еще больше.

За несколько пенни в неделю кухарка начала подкладывать в известный угол не только подпорченную, но и нормальную еду, оставшуюся от трапез. Понятное дело, немного. Женщине и самой не хватало – дома трое детей по лавкам – но два-три лишних пирожка в день были совсем не лишними.

С одеждой в шкафу тоже стало повеселее. Брай поделилась несколькими платьями из тех, что ей самой маловаты. На меня они сели с песнями, даже ушить пришлось местами. Фигурой меня местный бог обделил, так оно и понятно – на том питании, что предлагалось в пансионе, не зажируешь.

Платья, конечно, были такие же выцветшие и застиранные, как и остальная одежда травницы, но на фоне нашей унылой формы – просто писк моды. Да и гораздо удобнее. Кроме того, с моим новым увлечением я не успевала стирать форму, а она не успевала сохнуть, поскольку комплектов было всего два. Теперь хоть можно было чередовать и носить форму на занятия, а в нормальной одежде копать корешки.

Брай, последив за мной какое-то время и решив, что мне можно доверять, начала понемногу отпускать меня от себя подальше. Например, посылала за ветками ивы, пока сама собирала травы или дубовую кору.