Внедрение в ЦК 2 (СИ) - Чинцов Вадим Владимирович - Страница 16

— Господин лейтенант, покажите нам бронебойные снаряды для этой дуры!

Японец махнул рукой и мы отправились за ним. Снаряды впечатляли. Рядом с ними лейтенант и прилег со свернутой шеей, Молчанов только успел удивленно охнуть, а мои молодцы принялись за транспортировку зарядов, а двое сноровисто раздели мертвеца, отдав ее форму Сэну. Затем оставили здесь троих и затем пришлось бежать в носовую башню и наводить орудия на бронепалубный крейсер «Хайжун». Молчанов с охотниками и Катаямой спускали в катер найденные пару станковых пулеметов системы Гочкиса–Одколека и ящик гранат. На дне катера лежали раздетые трупы японского экипажа катера — мои ребята его зачистили как бы между делом. Зарядив орудия, и, оставив в башне троих пластунов, я с оставшимися парнями, приказав всем одеть японскую форму, сам же с генералом и Сэном в лейтенантской форме важно расположился на палубе катера.

— Всем внимание! Наша задача захватить китайскую канонерскую лодку! Она ближе всех стоит к выходу из бухты.

«Юнцзянь» была похожа на небольшой двухтрубный крейсер и выглядела довольно грозно — длиной шестьдесят два метра и водоизмещением восемьсот семьдесят тонн, имела одно орудие Армстронга четыре дюйма (сто пять миллиметров) с длиной ствола пятьдесят калибров, одно орудие три дюйма (семьдесят шесть миллиметров) с длиной ствола пятьдесят калибров, четыре орудия сорок семь миллиметров. На этой посудине экипаж был максимум сто пятьдесят человек.

— Бойцы, вырезаем большинство команды, в плен берем матросов машинного отделения, артиллеристов и по возможности капитана и его помощника. Действуем как всегда жестко и аккуратно. не подставляем свою голову под глупый выстрел! Готовность номер один! До начала абордажа личики свои кубанские прячем в сторону!

Китайцы подали трап и мы, Молчанов в генеральской форме, Сэн в японском морском мундире и я, приготовив в обоих руках ножи, спрятав их внутри рукавов, поднялись на лодку. На нас было собрались поглазеть китайские матросы, но свисток боцмана тут же навел порядок и все опять занялись надраиванием палубы и наводя порядок на корабле — японцы проводили инспекцию, в этот момент они проверяли крейсер и вот-вот доберутся и до их канонерской лодки. Капитан корабля Ван Шоутин подошел к прибывшим и на японском поинтересовался о причине визита японского лейтенанта и русского генерала.

— Генерал Кикудзо Отани поручил мне ознакомить его гостя с нашим флагманом "Микаса", теперь же генерал Молчанов хочет увидеть ваш корабль, господин капитан!

— Ну что же, прошу — китаец шагнул в сторону боевой рубки и я успел заметить крадущихся по трапу диверсантов. Ударом в основание черепа я вырубил капитана, аккуратно прислонив его к борту.

— Подполковник, останетесь здесь вместе с переводчиком и не мешаете моим людям, не вздумайте достать оружие — еще ненароком выстрелите и поднимите тревогу.

Удивленный матрос, драивший палубу, получил нож в правую глазницу, второй нож настиг шею боцмана, удивленно выпучившего свои узкие глаза. Захват судна занял всего двадцать минут, приведя в чувство капитана, я объяснил ему — Корабль захвачен русскими войсками, если оставшийся в живых экипаж будет выполнять все указания, то все останутся живы и даже смогут после окончания войны вернуться на родину. Семеро выживших офицеров и пятеро артиллеристов-наводчиков были построены и выслушали наш ультиматум. Те, кто находился в машинном отделении, даже не подозревали о смене власти на корабле.

Стальная жилая палуба выполнялась водонепроницаемой и снабжалась герметически закрываемыми крышками. Сходные люки на верхней палубе в командные помещения также снабжались водонепроницаемыми крышками. Один из офицеров, лет тридцати пяти, бросил по сторонам взгляд и на минуту напрягся. Увидев это я шагнул в его сторону и китаец, завизжав, бросился на меня как кошка, в прыжке пытаясь пробить ногой мне голову. Чуть сместившись, прихватил этого наивного китайского дурачка за голень, дернул в сторону и вращаясь вокруг оси, прихватил второй рукой противника под колено и швырнул китаезу о металлическую стенку второй палубы, куда мы предварительно спустили пленных подальше от глаз. Голова китайца лопнула как арбуз и его мозги забрызгали нескольких китайских офицеров. Больше желающих самоубиц не было и я отправил катер обратно на броненосец.

Кикудзо Отани заканчивал осмотр готовности экипажа крейсера «Хайжун». Экипаж выстроился на верхней палубе. Внимание японского генерала привлек катер, отошедший от канонерской лодки и направившийся к "Микасе". Переведя взгляд на броненосец, генерал удивленно открыл рот — его носовые орудия были развернуты прямо на крейсер. На палубе броненосца ударил корабельный колокол. В безветренную погоду звук свободно был слышен на палубе крейсера. Затем колокол ударил второй раз, третий удар практически совпал с выстрелами всех четырех орудий. Генерал успел увидеть вырвавшееся из спаренных огромных орудий пламя выстрелов, когда крейсер буквально разорвало пополам.

В этот же момент огромная пробоина от двух снарядов образовалась ниже ватерлинии броненосца «Хидзэн» и в тот же миг сдетонировали в его потрохах снаряды, начиненные шимозой. Броненосец начал медленно заваливаться на бок. Через полминуты взорвались котлы машинного отделения и корабль развалился на две части. Через минуту он ушел под воду.

Из недр "Микасы" резво поднялись шестеро пластунов, открывшие кингстоны, и вместе с вернувшимися из орудийных башен споро занимали места на катере, выставив стволы пулеметов в сторону предполагаемого противника.

Катер достигнул борта канонерки, его временный экипаж поднялся на палубу и по команде капитана канонерка двинулась к выходу из бухты, постепенно увеличивая скорость до тринадцати узлов (двадцать четыре километров в час). Слева по борту прошли Находку, где-то через десять часов по темноте зашли в залив Ольги, где и, заперев китайцев в помещении, напоминающем трюм, оставили двоих на случай вынужденного затопления лодки высадились на берег в устье реки Аввакумовка. В село решили не соваться, нужно определиться — будут ли японцы преследовать беглецов.

Владивосток стоял на ушах — японцы ввели в городе запрет на передвижению по городу без пропуска с восемнадцати часов до восьми утра. Штаб оккупационных войск был собран сразу после уничтожения диверсантами двух кораблей и затопления третьего. Генерал Козима еле сдерживался, чтобы не накричать на Мицуэ Юи, который вместе с погибшим генералом Кикудзо Отани разрешил якобы сбежавшим от красных казакам во главе с генералом Молчановым осмотреть японский броненосец. Взбешенный Козима приказал схватить и расстрелять всех приспешников Белого движения, находящихся в городе и его окрестностях, в результате произошли вооруженные стычки с нежелающими идти к стенке белогвардейцами, погибли еще двести тридцать японских солдат и пять офицеров. Японцы озверели и стали уничтожать всех русских мужчин призывного возраста. Владивосток заполнился трупами и неразберихой, о погоне за канонерской лодкой не могло быть и речи — оставшиеся два эскадренных миноносца решили задействовать на охране бухты.

О диверсии сообщили в Японию. В четырнадцатом году на Сахалине была построена телеграфная линия между рус­ским пунктом Онора на Северном Сахалине и японским пунктом Шикота на Южном Сахалине, соединенным с японской телеграфной сети. Эта ли­ния соединила телеграфные сети Российской Империи и Японии, интервенты имели постоянную связь с империей. Ответ добавил Козиме нервозности — во Владивосток вышел броненосец "Шикишима" с наследником на борту, появление которого могло означать одно — император решил наказать всех виновных, возможно вместе с принцем прибудут и генералы, которые заменят провинившихся. Одобрение, правда получила оперативная переброска войск в Корею, но генерал Козима уже стал сомневаться в информации, которую ему передали красные диверсанты, хотя источники в Харбине ее полностью подтверждали.