Обезьянья лапка (сборник) - Джейкобс Уильям Уаймарк - Страница 35

— Что вам нужно? — спросил он, поднимая глаза.

— Мне нужно видеть мистера Данна, — взволнованно ответил кок.

— Я мистер Данн, — выжидающе произнес тот.

У кока сжалось сердце, ведь, если не считать бороды, мистер Данн был не больше похож на человека со снимка, чем он сам.

— Я мистер Данн, — повторил старик, свирепо глядя на него из-под густых бровей.

Кок слабо улыбнулся. Он пытался что-то придумать, но под взглядом старика все мысли вылетели у него из головы.

— Правда? — произнес он наконец.

— Я слышал, что вы меня искали, — продолжал старик, постепенно переходя с повышенных тонов на настоящий рев. — Кажется, вся деревня уже в курсе, а теперь, когда вы меня нашли, какого черта вам от меня нужно?

— Я боюсь, что вышло недоразумение, — пролепетал повар.

— Ха! — усмехнулся старик. — Недоразумение? Хорош сыщик, ничего не скажешь! Но я найду на вас управу. Я подам на вас в суд и вас посадят в тюрьму!

— Все это просто недоразумение, — повторил повар. — Никакой я не сыщик.

— Идите за мной, — проговорил старик, вставая.

Повар прошел за ним в маленькую комнату.

— Значит, вы не сыщик? — спросил старик и жестом велел ему сесть. — Полагаю, вам известно, что, выдавая себя за сыщика, вы совершаете серьезное преступление? Будьте добры, посидите здесь, пока я не приведу полицейского.

Кок ответил, что ему бы этого не хотелось.

— Ну вот, — произнес старик со злобной ухмылкой, — а я-то думал, что вы обрадуетесь.

Он подошел к двери и громко позвал:

— Роджер!

Не успел ошеломленный кок «Чайки» прийти в чувство, как на лестнице раздался топот и в комнату беспрепятственно вошел бульдог. Это был прекрасный породистый зверь, и у него имелась по меньшей мере дюжина достоинств, заслуживающих внимания и восхищения, но все, что заметил кок, — это отличные зубы.

— Стереги его, Роджер, — приказал старик, снимая с полки шляпу. — Не дай ему уйти.

Зверь с пониманием прорычал и уселся в полуметре от повара, принявшись с любопытством его разглядывать.

— Мне правда очень-очень жаль… — пролепетал кок. — Прошу вас, не уходите, сэр, не оставляйте меня одного с этой собакой!

— Он не тронет вас, пока вы сидите смирно, — ответил старик.

У повара голова шла кругом. Он стал подбирать слова в надежде польстить старику.

— Я бы предпочел, чтобы вы остались, — пробормотал он. — Ей-богу, предпочел бы. Я не знаю ни одного человека, который бы мне настолько понравился с первого взгляда.

— Избавьте меня от вашей отъявленной наглости, — сурово заметил тот. — Стереги его, Роджер!

Роджер зарычал со всей жизнерадостностью пса, который нашел работу по душе, и его хозяин, еще раз предупредив повара о том, что произойдет, если тот встанет с кресла, вышел из комнаты, закрыв за собой дверь. Кок услышал, как за ним захлопнулась калитка, и наступила тишина, если не принимать во внимание тяжелое дыхание Роджера.

Некоторое время человек и собака сидели, молча глядя друг на друга, затем повар, облизнув пересохшие губы, издал примирительное чириканье. Роджер ответил глубоким рыком и, поднявшись на ноги, выразительно зевнул.

— Бедный Роджер! — произнес кок дрожащим голосом. — Бедный дружок Роджи! Хороший песик!

Хороший песик подошел поближе и стал внимательно разглядывать дрожавшие от страха ноги повара.

— Кошка! — вдруг в озарении воскликнул повар, указывая на дверь. — К-кошка! Фас, дружок, фас!

— Г-р-р… — грозно зарычал Роджер в ответ. Дрожащие конечности, как ни странно, обладали для него большей притягательностью, и, подойдя еще ближе, он принялся их громко обнюхивать.

В полнейшем смятении повар беспомощно взглянул на кочергу рядом с камином, после чего осторожно убрал руку за спину и достал из-за пояса свой охотничий нож. Доведенный до отчаяния, кок резко выбросил руку вперед и ударил ножом пса, а прежде, чем тот успел оправиться, вытащил нож и снова вонзил его. Пес издал сдавленный рык и, борясь до конца, попытался ухватить кока за ногу, но промахнулся. Ослабев, он повалился на пол, дернулся раз или два и испустил дух.

Все произошло так быстро, что повар, машинально вытирая нож о скатерть, сперва не только не отдал себе отчета в том, насколько мерзким было совершенное им преступление, но даже мысленно похвалил себя за проявленную в отчаянный момент храбрость. А когда понял, что помимо преступления, за которое вспыльчивый мистер Данн уже сейчас ищет помощи у закона, ему придется отвечать за мертвого бульдога и испорченный ковер, он решил тотчас же удалиться. Прошел к заднему входу и, спрятав нож, незаметно прокрался через сад и перелез через забор. Оставив за спиной место убийства бедного Роджера, он с сожалением вздохнул и бросился бежать.

Он пересек два поля и вышел на дорогу, тяжело дыша и время от времени оборачиваясь. Путь вел в гору, но кок не сбавлял хода, пока не добрался до вершины холма, и лишь тогда, задыхаясь, упал на траву в стороне от дороги, повернувшись лицом к Хоулборну. Через пять минут он вскочил и продолжил побег, так как из деревни на дорогу высыпало несколько фигур, которые тут же пустились за ним в погоню.

Некоторое время кок держался дороги, после чего, осознав, что часть его преследователей могла воспользоваться повозкой, продрался сквозь живую изгородь и помчался полями. Ноги его подкашивались, и он стал чаще спотыкаться, по причине чего сменил бег на ходьбу, но ни на миг не остановился, пока окончательно не уверился, что ушел от преследования.

Глава IV

Оказавшись на некоторое время в безопасности, преследуемый, однако, воспоминаниями о совершенных им злодеяниях, кок сперва вымыл в корыте лицо и руки, а потом стер следы преступления со своего ножа. Затем он снова резво зашагал вперед, пока не вышел на другую дорогу, и, попросив подвезти его на проезжавшей мимо повозке, лег во весь рост на груз соломы и принялся беспокойно оглядывать окружающую местность. Миль через шесть повозка остановилась перед уютным фермерским домиком, и повар, отдав извозчику две из немногих оставшихся у него монет, пошел своей дорогой, петляя, чтобы сбить погоню, в лабиринте маленьких переулков, сворачивая направо или налево, как ему вздумается, пока ночь не застала его усталым и голодным на окраине небольшой деревушки.

Осознавая силу телеграфа, по которому, без сомнения, уже сообщили во все концы о его опасном преступлении, кок прятался за живой изгородью, пока свет не погас сначала в гостиной, а затем и в спальнях наверху. Тогда он с величайшей осторожностью огляделся в поисках пристанища. Наконец в полумиле от деревни он наткнулся на два отдельно стоящих домика, в саду одного из которых стоял деревянный сарай — вполне подходящее, как ему показалось, укрытие. Убедившись, что все обитатели дома уже спят, он вошел в сад и на цыпочках прокрался к сараю, справился с засовом и открыл дверь. Внутри царила кромешная тьма и тишина, только что-то подозрительно зашуршало. Послышались нотки тревоги и возмущения. Повар споткнулся о камень и избежал падения, ухватившись за насест, который тут же с громкими и отчаянными призывами о помощи покинуло с десяток птиц. В тот же миг сарай наполнился звуками хлопающих крыльев и криками взволнованных кур, которые метались у него под ногами. Повар бросился к выходу, где попал прямо в руки мужчины, прибежавшего из дома на шум.

— Я поймал его, Полли! — выкрикнул он, огрев повара палкой. — Поймал!

Он нанес ему еще один удар и уже замахнулся, чтобы сделать третий, когда кок, обезумев от боли, бросился на своего обидчика и сбил его с ног. Тот мигом поднялся и вместе с женой, задержавшейся, чтобы надеть нижнюю фланелевую юбку и принять благообразный вид, повалил кока на землю и придавил коленом. Из соседнего дома вышел человек, который сперва хладнокровно отыскал на поваре незанятое место и поставил на него колено и лишь затем спросил, в чем дело.

— Кур ловил, — задыхаясь, ответил хозяин сарая. — Хорошо, что я услышал.