Стиль подлеца - Абдуллаев Чингиз Акифович - Страница 14

– А если не врала? Если это наш шанс?

– Будем проверять. Но, насколько я знаю, в милиции считают, что это обычное вранье девицы, которая пошла в жизни совсем по другому «профилю». Сейчас сотрудники прокуратуры и милиции отрабатывают версии с московскими сутенерами. И это наверняка принесет более конкретный результат, чем проверка невероятной версии о ее учебе в институте.

– И все же давайте проверим, – предложил Дронго. – Любомудров считал, что девочка была достаточно начитанна. Может быть, она действительно сумела поступить в институт и даже училась, пока ее не убили. Возможно, мы вообще путаем причину и следствие, и она была обыкновенной приезжей девчонкой, а не профессионалкой, какой мы хотим ее представить?

– Вы видели фильм? – спросил Федосеев. – Я видел некоторые кадры. Она ведет себя слишком откровенно для обыкновенной студентки.

– Вы можете дать мне нескольких человек, чтобы проверить эту версию? – спросил Дронго.

– Нескольких человек не дам, – отрезал Федосеев, – но двоих дам. Пусть работают вместе с Андреем. У нас есть еще в запасе несколько дней. Хотя, по-моему, лучше не суетиться и отказаться от аукциона.

– Вы настроены так пессимистично? – удивился Дронго.

– Скорее реалистично. За оставшиеся дни мы ничего не успеем, а те, кто продумывал убийство, станут нам активно мешать. Значит, не стоит и пытаться. По-моему, глупо дергаться, когда вас режут. Будет только больнее.

– Я все-таки попытаюсь, – упрямо сказал Дронго, – так вы дадите мне людей?

– Дам, – подтвердил Федосеев, – мне сдается, что вы такой же настырный, как и я.

– Я вообще не знаю, что это такое. Вот если удастся сегодня переговорить по душам с инспектором уголовного розыска, тогда другой разговор. Только боюсь, что старший инспектор уголовного розыска не захочет со мной разговаривать и мне придется пойти на крайние меры. А это всегда непредсказуемо и опасно.

– Будьте осторожны, – проворчал генерал, – в следующий раз они будут стрелять более точно. И наверняка. Помните об этом, Дронго, если не хотите досрочно прервать свою карьеру.

День третий

В кабинете старшего инспектора находились сотрудники, и Дронго пришлось терпеливо ждать, когда Лысаков освободится. Решив не терять времени, Дронго попросил Андрея Ильина и двух сотрудников службы безопасности, которых им выделил в помощь генерал, начать проверку всех институтов города в надежде найти следы Ирины Максименко. Было уже около пяти часов дня, а Дронго все еще сидел в коридоре, не проявляя, впрочем, признаков нетерпения. Он спокойно просматривал газеты с последними новостями, ожидая приема у старшего инспектора.

Только в половине шестого Лысаков освободился и разрешил представителю адвоката Любомудрова зайти к нему в кабинет. Дронго попросил Викентия Алексеевича позвонить и сообщить, что один из его помощников хочет увидеться с Лысаковым. Адвокат выполнил просьбу Дронго, и поэтому-то Лысаков снизошел наконец, уделив время посетителю.

Невысокого роста, крепкий, подвижный, хотя и широкоплечий, почти без шеи и с могучим торсом – сказывалась его прежняя спортивная карьера. Сломанный нос придавал лицу угрюмое выражение, глубоко посаженные маленькие глаза вызывающе глядели на гостя, когда Дронго входил в кабинет. Майор стоял в углу у массивного сейфа, который он как раз закрывал, когда в комнате появился гость.

– Садитесь, – буркнул Лысаков, показывая на стул и даже не поздоровавшись, – у меня мало времени. Говорите, что вам нужно.

– Хотелось бы с вами поговорить.

– О чем поговорить? – Лысаков вернулся за свой стол. – О чем вы хотите со мной говорить?

– Об убитой Ирине Максименко, – без обиняков сказал Дронго, внимательно наблюдая за инспектором.

– Что? – вздрогнул тот. – Что вы сказали?

– Несколько дней назад в отеле «Метрополь» была убита женщина, – терпеливо объяснил Дронго, – мне бы хотелось поговорить об этом убийстве.

– Это меня не касается, – быстро ответил Лысаков, слишком быстро, даже не дожидаясь, когда Дронго закончит фразу. Очевидно, он сам понял, как могла выглядеть его торопливость и, разозлившись, добавил: – Это не мое дело. Все убийства ведут следователи прокуратуры. Обратитесь к ним.

– Но это ваш участок, – напомнил Дронго.

– Ну и что, – окончательно вышел из себя Лысаков, – думаете, я такой олух, что не понимаю, зачем вы здесь? Хотите выгородить президента компании, на которого работает Викентий Алексеевич? Думаете, никто не знает, что он адвокат Александра Михайловича? И теперь вы явились сюда, чтобы узнать у меня какие-то подробности. Любомудров знал, что я ничего нового не сообщу ему, и поэтому не явился сюда, а послал помощника. В общем так, я ничего не знаю и ни о чем с вами разговаривать не стану. Вот и весь сказ.

– Вы не поняли, – улыбнулся Дронго, – я пришел сюда не говорить о работе Любомудрова или о его патроне. Я хочу поговорить о вашей работе, майор Лысаков. Лично о вашей.

Лысаков бросил на гостя испытующий колючий взгляд. Помолчав какое-то время, хрипло спросил:

– О моей?

– Камера, – пояснил Дронго очень тихим голосом, – в номере, где убили женщину, была установлена камера. И вы об этом знали.

Наступившее молчание на этот раз было куда более зловещим. Лысаков почему-то сглотнул слюну, словно она мешала ему говорить. Потом тоже очень тихо переспросил:

– Камера?..

– Которая снимала убитую, всю сцену в момент убийства. – Дронго смотрел в два глаза-буравчика, нацеленных прямо на него. Лысаков, казалось, хотел испепелить его своим взглядом.

– Ты кто такой? – спросил наконец майор.

– Человек, который помогает Викентию Алексеевичу в установлении истины.

– Имя? Как тебя зовут?

– Это не важно.

– Не хочешь говорить, – зло усмехнулся Лысаков, – значит, думаешь, такой умный, что можешь приходить сюда и валять дурака. Сюда, ко мне, в милицию. – Его взгляд не предвещал ничего хорошего. Дронго вдруг подумал, что совершил ошибку, решив поговорить именно с Лысаковым. Есть тип людей, которые просто не воспринимают такой манеры. Его надо было вытащить из здания управления, где он чувствовал себя хозяином. Нельзя было начинать эту беседу в его кабинете, за столом, где Лысаков – царь и бог. Но, начав игру, уже нельзя было ее прерывать. Остановка в таких случаях равна поражению.

– Мне нужно знать все об установленной вами камере, – твердо сказал Дронго, выдерживая взгляд Лысакова.

– Так, значит, – майор расстегнул воротник, словно размышляя. И вдруг спросил: – Света раскололась? – и сам ответил на свой вопрос: – Ну конечно, она. Предупреждал ведь ее, дуру...

Он выдвинул ящик стола, и в следующую минуту случилось то, чего Дронго не мог предположить даже в страшном сне. Лысаков рванул из ящика пистолет и направил его прямо на посетителя.

– Встать! – прошипел он свистящим шепотом. – Встань и повернись лицом к стене.

– Не сходи с ума, Лысаков, – посоветовал Дронго, – всем известно, куда я пошел. Если я не вернусь, Любомудров будет знать, что я задержался именно у тебя. И если меня не найдут, то искать будут тоже у тебя.

– Думаешь, я буду в тебя стрелять? – спросил Лысаков. – Нет. Не дождешься. Ты сейчас мне сам все расскажешь. И откуда ты знаешь про камеру в номере отеля. И почему так интересуешься убитой. Все расскажешь. А потом я тебя отправлю в тюрьму. Ты пытался шантажировать офицера милиции. Знаешь, какой срок тебе светит?

– Значит, это правда, – сказал Дронго, все еще не поворачиваясь к стене, – значит, ты действительно знал о камере в номере убитой.

– Ничего, – усмехнулся Лысаков, – сейчас ты мне все расскажешь. Напрасно ты явился в милицию. Небось думал, что здесь пройдет твой геройский наскок. Явишься, и я тут же затрясусь от страха.

Он поднял трубку внутреннего телефона и приказал:

– Попов, возьми кого-нибудь из ребят и быстро ко мне. У меня здесь интересный типчик сидит.

– Ты хоть понимаешь, что подписываешь себе приговор? – спросил Дронго. – Если история с камерой станет известна, за твою жизнь никто не даст и копейки. Тебя либо уберут, либо выгонят с работы.