Прах к праху - Джордж Элизабет - Страница 39

– И каким же было это прошлое?

– Женитьба на женщине из-за одной только физической страсти к ней. Искренняя и наивная вера в то, что физическая страсть и восторг, порожденный физической страстью, длятся долго.

– Вы обсуждали с ним ваши сомнения?

–Мы обсуждали все, инспектор. Несмотря на всякие домыслы таблоидов, я относилась к Кену, как к сыну. Более того, он был мне сыном во всех отношениях, только что не рожденным и формально не усыновленным.

– У вас нет других детей?

Она посмотрела на обогнавший их «порше», за которым следовал мотоциклист с длинными рыжими волосами, как знамя развевавшимися из-под шлема, формой похожего на эсесовский.

– У меня есть дочь, – произнесла миссис Уайтлоу.

– Она в Лондоне?

И снова долгая пауза перед ответом, словно обгоняемые машины могли подсказать ей, какие и сколько слов выбрать.

– Насколько мне известно. Мы не общаемся уже много лет.

– Что должно было сделать общение с Флемингом вдвойне ценным для вас, – заметила сержант Хейверс.

– Потому что он занял место Оливии? Если б это было так просто, сержант. Одного ребенка другим не заменишь. Это не собаку завести.

– Но разве нельзя одни отношения сменить другими?

– Можно развить новые отношения. Но шрам от старых остается. А на шрамах ничего не растет. Сквозь них ничто не может прорасти.

– Но новые отношения могут стать такими же важными, как и предыдущие, – сказал Линли. – Вы не согласны?

– Они могут стать более важными, – сказала миссис Уайтлоу.

Они съехали на шоссе М20 и стали продвигаться на юго-восток. Следующее свое замечание Линли сделал, только когда они благополучно утвердились в крайнем правом ряду,

– Вы владеете изрядной собственностью, – сказал он. – Типография в Степни, дом в Кенсингтоне, коттедж в Кенте. Полагаю, у вас есть и другие вложения, особенно если типография – процветающее предприятие.

– Я не богата.

– Но, осмелюсь заметить, в средствах не стеснены.

– Доход от компании вкладывается в компанию же, инспектор.

– Что увеличивает ее стоимость. Это семейный бизнес?

– Его основал мой свекор. И унаследовал муж. Когда Гордон умер, управлять ею стала я.

– А после вашей смерти? Вы позаботились о будущем компании?

Сержант Хейверс, по-видимому поняв, куда клонит Линли, заерзала на сиденье, чтобы отвлечь внимание миссис Уайтлоу.

– Что сказано о типографии в вашем завещании, миссис Уайтлоу? Кто что получает?

Она сняла темные очки и убрала их в кожаный футляр, который достала из сумочки. Надела простые очки.

– Мое завещание составлено в пользу Кена.

– Понятно, – задумчиво проговорил Линли. Он увидел, что сержант Хейверс достала из сумки свой блокнот. – Флеминг об этом знал?

– Боюсь, я не совсем понимаю цель вашего вопроса.

– Мог ли он кому-то сказать? Вы сами говорили кому-нибудь?

– Какое это имеет значение теперь, когда он умер?

– Это имеет огромное значение. Если он умер из-за этого.

– Вы полагаете,..

– Что кому-то мог не понравиться тот факт, что Флеминг был вашим наследником. Что кто-то мог решить, будто он воспользовался… – Линли поискал эвфемизм, – нестандартными средствами, чтобы завоевать вашу симпатию и доверие.

– Такое случается, – вставила Хейверс.

– Уверяю вас, в данном случае этого не произошло. – Тон миссис Уайтлоу колебался между вежливым спокойствием и холодной яростью. – Как я сказала, я знаю… знала Кена Флеминга с тех пор, когда ему было пятнадцать лет. Он начинал моим учеником. Со временем он стал моим сыном и другом. Но он не был… не был.., – Голос ее задрожал, и она замолчала, пытаясь совладать с собой. —Он не был моим любовником. При этом, буду откровенна, инспектор, я в достаточной мере женщина, чтобы не раз пожалеть, что я не двадцатипятилетняя девушка, у которой впереди вся жизнь, а не смерть. Желание, я думаю, вы со мной согласитесь, резонное. Женщины остаются женщинами, а мужчины мужчинами, невзирая на свой возраст.

– А если возраст не имеет значения? Для них обоих?

– Кен был несчастлив в браке. Ему нужно было время, чтобы во всем разобраться. Я же была рада дать ему такую возможность. Сначала в Спрингбурнах, когда он играл за Кент. Потом в моем доме, когда команда Мидлсекса предложила ему контракт. Если со стороны кажется, будто он вел себя со мной, как жиголо, или я пыталась вцепиться своими кривыми когтями в мужчину моложе себя, ничем не могу помочь.

– Вы стали мишенью сплетен.

– Что не имело для нас никаких последствий. Мы знали правду. Теперь и вы ее знаете.

Линли в этом усомнился. Он давно обнаружил, что правда редко бывает такой простой, какой выглядит на словах.

Они свернули с шоссе и, петляя по проселочным дорогам, направились в сторону Спрингбурнов. После Большого Спрингбурна миссис Уайтлоу показывала дорогу, пока они наконец не добрались до Водной улицы и не поехали по ней. «Бентли» миновал ряд коттеджей, выстроившихся по краю засеянного льном поля. Сразу за коттеджами начинался извилистый спуск, ведущий к коттеджу, который стоял на пригорке, окруженном хвойными деревьями и стеной, подъездную дорожку перекрывала полицейская лента. У стены стояли две машины – патрульная полицейская и «ровер» цвета «синий металлик». Линли припарковался перед «ровером».

Линли осмотрелся – поле хмеля напротив, горстка старых коттеджей дальше по улице, характерные трубы с крышами на сушилках для хмеля, поросший травой загон по соседству. Он повернулся к миссис Уайтлоу.

– Вам нужно время?

– Я готова.

– Внутри коттеджу нанесен некоторый ущерб.

– Я понимаю.

Он кивнул. Сержант Хейверс выпрыгнула из машины и открыла дверцу для миссис Уайтлоу. Та мгновение постояла неподвижно, вдыхая крепкий, медицинский запах рапса, который гигантским желтым покрывалом застилал склон фермерских земель, вдоль которого шла улочка. В отдалении куковала кукушка. В небе носились стрижи, кругами поднимаясь все выше и выше на своих похожих на турецкую саблю крыльях.

Линли, пригнувшись, поднырнул под полицейскую ленту, потом приподнял ее для миссис Уайтлоу. Сержант Хейверс следовала за ней с блокнотом в руке.

Линли распахнул дверь гаража, стоявшего у начала дорожки, и миссис Уайтлоу, ступив внутрь, подтвердила, что стоявший там «астон-мартин» похож на машину Габриэллы Пэттен. Точно сказать она не могла, так как не знала номера, но знала, что Габриэлла водит «астон-мартин», так как приезжала на таком автомобиле в Кенсингтон повидаться с Кеном.

– Хорошо, – сказал Линли, а Хейверс переписала номер. Он попросил миссис Уайтлоу осмотреться в гараже – не пропало ли что-нибудь.

Вещей здесь было немного: три велосипеда, два из них со спущенными шинами, велосипедный насос, старинные сенные вилы с тремя зубцами, несколько корзин, висевших на крючках, сложенный шезлонг, подушки для садовой мебели.

– Этого здесь раньше не было, – сказала миссис Уайтлоу, указывая на большой мешок наполнителя для кошачьего туалета. – Я кошек не держу. – Все остальное, по ее словам, было в порядке.

Они вернулись на дорожку, а оттуда через решетчатые ворота прошли в сад перед домом. Инспектора Ардери они нашли на террасе за коттеджем. Она сидела за плетеным столом под навесом и разговаривала по сотовому телефону, бесцельно чиркая в блокноте.

Закончив, Ардери подождала, пока они наденут перчатки, и, пригнувшись, вошла в кухню, приглашая гостей в коттедж. Ступив в дом, миссис Уайтлоу помедлила, трогая замок, взломанный пожарной бригадой.

– Что мне?..

– Не спешите, – сказал ей Линли. – Осмотрите комнаты. Замечайте все, что можете. Сравните увиденное с тем, что вы знаете об этом месте. С вами будет сержант Хейверс. Не стесняйтесь ее. Говорите все, что придет вам в голову. – Хейверс он сказал: – Начните сверху.

– Хорошо, – ответила та и повела миссис Уайтлоу через кухню, осведомившись: – Лестница там, мэм?

Они услышали восклицание миссис Уайтлоу, когда та увидела, в каком состоянии столовая, затем она произнесла: