Путь кинжалов - Джордан Роберт - Страница 40

– Извини, Фэйли, – сказал Перрин, – но...

В ее запахе острыми шипами вскипел гнев.

– Уверена, муж мой, у вас с Первенствующей есть что обсудить до ее отъезда, – спокойно сказала она. Ее раскосые глаза были серьезны, а запах шершав, как грубое точило. – Лучше не откладывать важных дел.

Круто поворотив Ласточку, Фэйли отъехала к явно разозленной Сеонид и Хранительницам Мудрости, лица которых выражали неудовольствие. Но она не заговорила с ними, не спешилась, а вместо этого принялась хмуро рассматривать Бетал – вылитый сокол в своем высоком гнезде.

Перрин понял, что щупает свой нос, и поспешно отдернул руку. Крови, конечно, не было; просто было такое ощущение.

В напутственных указаниях Берелейн не нуждалась – Первая Майена и ее советница, Серая сестра, и без того знали, что говорить и что делать; их снедало нетерпение. Но Перрин призвал к осторожности и подчеркнул, что с Аллиандре говорить должна только Берелейн. Анноура окинула его холодным взглядом, в лучших традициях Айз Седай, и кивнула. Что могло означать как согласие, так и несогласие; Перрин сомневался, что она соизволит ответить словами и что он даже клещами вытянет из нее большее. Берелейн насмешливо скривила губы, хотя была согласна со всем сказанным. Или говорила, что согласна. Он подозревал, что она скажет все что угодно, лишь бы получить желаемое, и эти улыбочки не к месту тревожили его. Галленне убрал свою подзорную трубу, но в раздумье по-прежнему теребил поводья, несомненно прикидывая, как будет пробиваться из Бетала с двумя женщинами. Хоть волком вой...

С тревогой Перрин смотрел, как трое гонцов спускаются к дороге. Послание, что везла Берелейн, было кратким. Ранд понимал осторожность Аллиандре, но писал вот что: если она хочет защиты, то должна открыто выступить в его поддержку. Защита будет, пришлют солдат и Аша’манов, а если понадобится, то придет и сам Ранд, она должна только объявить о своем решении. У Берелейн нет причин менять послание хоть на волосок, несмотря на все ее улыбки, – Перрин считал их еще одним способом заигрывания. Но вот Анноура... Айз Седай поступают по-своему, и хорошо, если хотя бы Свету ведомо, почему они действуют так, а не иначе. Ну почему он не придумал какого-нибудь иного способа добраться до Аллиандре – без помощи сестры и не поднимая шума. И не рискуя Фэйли.

Три всадника достигли ворот, впереди – Анноура. Стражники быстро подняли пики, опустили луки и арбалеты, несомненно, как только она объявила о своем звании Айз Седай. Мало у кого хватит духа подвергать сомнению такое заявление. Маленькая заминка – и вот Анноура ведет отряд в город. На деле казалось, будто солдаты торопились пропустить путников в ворота, чтобы с холмов их никто не разглядел. Кое-кто всматривался в перелески на вершинах, и Перрину незачем было принюхиваться: он и так чувствовал беспокойство горожан – а вдруг там кто-то скрывается и вдруг этот кто-то, как ни невероятно сие звучит, узнает сестру.

Повернув на север, в сторону лагеря, Перрин первым поехал вдоль хребта, а затем, когда башни Бетала скрылись из вида, спустился к плотно утрамбованной дороге. Вдоль нее были разбросаны редкие фермы – дома под соломенными крышами, длинные узкие амбары, пожухлые выпасы и пожнивные поля, огороженные высокими стенами загоны для коз, но скотины почти не встречалось, а людей – и того меньше. Эти немногие, оторвавшись от работы, поглядывали на проезжавших мимо всадников с настороженностью – так гуси смотрят на лисиц. Айрам не спускал с них глаз, иногда трогал рукоять меча, торчавшего над плечом, наверное, желал обнаружить нечто большее, чем простой сельский люд. Хотя одет он был в зеленую полосатую куртку, от Лудильщика в нем мало что осталось.

Эдарра и Неварин шагали рядом с Ходоком – они словно прогуливались, но с легкостью поспевали за конем, хотя и были в тяжелых юбках. Сеонид ехала следом на своем мерине, за нею – Фурен и Терил. Светлолицая Зеленая притворялась, что просто захотела проехаться в двух шагах позади Хранительниц Мудрости, но Стражи хмуро посматривали на айилок. О достоинстве своих сестер Стражи часто заботятся куда больше их самих, а у Айз Седай достоинства было как у королев.

Фэйли ехала на Ласточке по другую сторону от айилок, молча рассматривая измученные засухой окрестности. Рядом с ней, стройной и грациозной, Перрин часто чувствовал себя неуклюжим увальнем. Она была подвижна, как ртуть, и он любил в ней это качество, но... Повеяло легким дуновением, достаточным, чтобы ее запах смешался с другими. Он понимал, что думать должен об Аллиандре, о том, каков будет ее ответ, или же о Пророке и о том, как отыскать его, когда Аллиандре даст ответ, каким бы тот ни был. Однако в голове его не было места для этих мыслей.

Он ожидал гнева Фэйли, потому что он выбрал Берелейн, поскольку для того Ранд ее и послал с Перрином.

Фэйли знала, что Перрин не хочет отправлять жену навстречу опасности, даже самой малой – и это не нравилось ей больше, чем Берелейн. Но запах ее был нежен, как летнее утро, – пока он не попытался извиниться! Ну, обычно извинения лишь распаляли ее гнев, если она уже была рассержена, но она-то не сердилась! Без Берелейн у них все было мирно и гладко. По большей части. Однако объяснения, что он никаких поводов майенке не давал – совсем никаких! – заслуживали лишь короткого язвительного «ну конечно!», да еще сказанного таким тоном, будто большей глупости, чем затеять подобный разговор, он придумать не мог. Но она все сильнее сердилась – на него! – всякий раз, как Берелейн улыбалась ему либо находила повод коснуться его, не важно, сколь бы резкий отпор он ни давал. А Свету ведомо, как он бывал резок с Берелейн! Что предпринять, чтобы отбить у нее охоту заигрывать? Разве что связать! Осторожные попытки выведать у Фэйли, что же такого он делает неправильно, натыкались на недоумение: «С чего ты взял, что что-то сделал?», или на не такое уж беззаботное: «А что ты такого сделал?», или же на ровное: «Я не желаю об этом говорить». Он что-то делает не так, но что именно, понять невозможно! Но придется. Нет ничего важнее Фэйли. Ничего!

– Лорд Перрин?

В мрачные мысли Перрина врезался взволнованный голос Айрама.

– Да не зови меня так, – проворчал Перрин и повернулся в ту сторону, куда Айрам указывал пальцем – к еще одной заброшенной ферме. Огонь уничтожил крыши дома и сарая. Остались лишь голые каменные стены. Ферма была заброшена, но не безлюдна.

С дюжину или больше одетых в рванину людей с копьями и вилами в руках норовили прорваться через каменную, высотой по грудь, стену загона для коз, а горстка людей в загоне пыталась этого не допустить. По загону, напуганные шумом, носились лошади. Перрин заметил трех женщин верхом. И они не просто ждали, как повернется дело: одна, кажется, швыряла камни, другая, подскакав к стене, размахивала увесистой дубинкой. Третья вздыбила лошадь, и высокий парень, уклоняясь от лошадиных копыт, опрокинулся со стены. Но нападавших было слишком много, а стена, которую нужно защищать, чересчур длинна...

– Советую объехать, – сказала Сеонид. Эдарра и Неварин обратили на нее мрачные взоры, но она торопливо продолжила, и в ее голосе слышалось волнение: – Наверняка это люди Пророка, а убивать его людей нам не с руки. Если вы с ним не договоритесь, погибнут десятки, сотни тысяч! Стоит ли рисковать?

Перрин не собирался никого убивать, если можно обойтись без этого, но и безучастно отворачиваться не намеревался. И на объяснения времени тратить не стал.

– Можете напугать их? – спросил он у Эдарры. – Просто напугать?

Он слишком хорошо помнил, что делали Хранительницы Мудрости у Колодцев Дюмай. И Аша’маны тоже. Может, правда, Грейди с Неалдом там и не было.

– Возможно, – ответила Эдарра, разглядывая толпу у загона. Она чуть качнула головой, еле заметно пожала плечами. – Возможно.

Наверное, этого хватит.

– Айрам, Фурен, Терил, – коротко бросил Перрин, – за мной!

Он ударил каблуками коня, и Ходок рванулся вперед. Перрин с облегчением заметил, что Стражи последовали за ним. Четверо атакующих – куда лучше, чем двое. Перрин держал руки на поводьях, подальше от топора.