Судьбу свою найдешь (СИ) - Кариди Екатерина - Страница 32

– У меня к тебе деловое предложение.

***

– Деловое? – хмыкнул темный. – Что ж, проходи, садись.

И показал рукой на кресла, стоявшие у стола. Дий бросил на него настороженный взгляд и несколько раз сжал и разжал кулак левой руки. Потом направился сначала к тому креслу, что побольше.

К любимому креслу самого владыки. Он с самого начала наблюдал за Верховным, интересно было посмотреть, как тот поведет себя дальше. А тот, видимо, что-то сообразил и остановился. Взглянул на него исподлобья и сел в другое.

Темный мрачно усмехнулся. Кощей тут не допустил ошибки, сразу понял, куда ему садиться. Он не спеша подошел и опустился в свое любимое кресло, наблюдая, как Дий нервничает и настороженно следит за ним.

«Ничего, – подумал темный. – Пусть понервничает. Ему полезно».

Протянул руку, и на столе возникли два серебряных кубка. Он налил в оба темное густое вино, и один кубок протянул Верховному.

– Угощайся.

Вино забвения. Верховный уставился на кубок со смесью отвращения и ужаса. А темный смотрел на него и ждал. Выпьет, не выпьет? Оба знали – кто выпьет вино забвения, тому не будет пути назад. Наконец Дий не выдержал, отодвинул в сторону кубок. И скривился:

– Благодарствую, что-то не хочется.

Владыка смерил его презрительным взглядом. Старший брат показал себя мужиком, не испугался. А у этого кишка тонка.

– Говори, с чем пожаловал, бессмертный.

Дий повел шеей, устраиваясь в кресле поудобнее. Плечи расправил, приосанился и начал:

– У меня есть к тебе предложение.

Темный потер переносицу и уставился на огонь, слушая, как Верховный пафосно рассуждает на тему взаимовыгодной торговли. Дал ему выговориться, а потом спросил:

– Как ты думаешь, зачем мне здесь тряпки, зерно или украшения?

Дий осекся.

– Душам не нужна ни еда, ни одежда.

Повисла пауза, слышалось только тяжелое дыхание. Наконец темный произнес:

– Тебе нечего предложить мне, Верховный. Уходи.

Звоном отдались эти слова в тишине. Верховный сошел с лица и заговорил уже другим тоном. Так, словно слова разрывали ему горло.

– Я… Кхммм… Пришел просить за брата… Кхмммм… Бери что хочешь, только отпусти Кощея.

– Хмммм, – владыка прищурился, проводя пальцами по подбородку.

Вообще-то он и сам с удовольствием отпустил бы Кощея хоть сейчас. Если бы мог. И он уже сделал что мог, устроил парню «свободное хождение». Чтобы тот хоть иногда мог видеться с Василисой. Как-никак почти что зять, Яга, вон, стоит за него горой.

Но этому золотоволосому красавцу, дураку напыщенному, решившему, что все можно купить, он ничего говорить не собирался. Пусть помучается.

Он ему Кантемиру не простил. И Васеньку. И то, что Яга его теперь не пускает на порог. Все из-за него!

– Что хочу, говоришь? – переспросил медленно.

Верховный сглотнул и настороженно на него уставился.

– Ты знаешь. Навь просто так не отпускает. Вместо брата пойдешь? – спросил.

И наслаждался тем, как откровенный страх расползается по красивой физиономии Верховного.

– Нет, – одними губами прошептал тот. – Бери что-то другое.

– Другого мне не нужно, – подался вперед владыка темный. – Был бы у тебя сын, я бы взял сына в уплату долга.

А тот внезапно изменился в лице и вздрогнул.

– Но у тебя нет сына. Ты его прошляпил. Пропустил, – темный вскинул руки и дунул. – Хочешь видеть его душу? Душу нерожденного младенца?

– Нет! Нет! – Дий согнулся пополам, заткнув уши. – Умоляю тебя!!! Я не знал! Нет. Нет…

Жалко в тот момент выглядел блистательный бессмертный. Однако он справился с собой и мертвым голосом проговорил:

– Сколько ты хочешь? Возьми годы жизни, только отпусти брата.

Темный поморщился, отворачиваясь от него.

– Ничего твоего не нужно. О Кощее есть кому позаботиться. Отработает и выйдет.

Дий молча смотрел на него. Куда только делись его спесь и высокомерие. Поклонился владыке низко.

– Благодарю тебя.

Темный махнул рукой:

– Иди. Тебя проводят.

***

Он не одинок. С братом все будет хорошо.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Но унижение. Смятение. Дий чувствовал себя больным и обескровленным. Как будто его проташили через утыканные острыми зубьями вальцы.

Когда Дий покидал покой и был на границе светового пятна, отбрасываемого огнем, темный вдруг проговорил:

– У тебя еще может быть сын.

Дий встрепенулся, сердце заколотилось… Но зал уже отсекло темнотой, он больше ничего не видел. И ни слова не произнес, пока не сошел с теневой тропы обратно в живой мир. Все обдумывал, что могли означать слова темного владыки.

А в мире за это время наступила ночь.

***

Как раз к ночи кортеж государя Осия и добрался до царской столицы.

От городской стены до дворца было рукой подать. Кортеж пронесся по улицам, громыхая по дощатому настилу, и въехал в ворота. Что дальше происходило, Василиса не узнала. Потому что ее вместе с ларцом быстренько отнесли с глаз долой в какую-то горницу, да там и оставили. А Ракш опять встал у двери на часах.

Наступила для Василисы первая ночь во дворце Осия.

И разумеется, принесла сюрпризы.

Глава 20

Чего Василиса никак не ожидала, это того, что ей придется теперь жить в одной спальне с «мужем». Она-то надеялась, что хотя бы ночью удастся обратиться и немного ноги размять. Какой там. Просидела всю ночь в ларце ни жива ни мертва. Ну а как еще быть, если посторонний мужчина в одних портках по спальне расхаживает?

Ну и как бы ладно, это еще можно было пережить, просто закрыть глаза. Главное, что он ее не трогал, разве что иногда внимательно рассматривал. И в такие моменты Василиса замирала, боясь шевельнуться. Но и это можно было пережить.

Другое началось.

***

Иван предполагал, что правомочность его брака будут оспаривать.

Потому что как минимум ненормально жениться на лягушке. Да и никто в здравом уме не дает за лягушкой княжество. А княгиня Кантемира, хоть и показалась ему особой с тяжелым характером, тем не менее сумасшедшей не выглядела. Значит, действительно имело место колдовство.

Откровенно говоря, он сильно надеялся, что колдовство рассеется, как только они пересекут границы болотного княжества. Лягушка обернется девушкой, и все будет нормально. Однако ничего подобного не произошло ни тогда, ни потом.

Теперь вечерами перед сном он долго разглядывал лягушку, пытаясь понять, как вообще такое возможно. Потом отправлялся спать. В конце концов, кем бы она ни была, эта лягушка – гарантия того, что он получит трон.

Но в своих предположениях Иван не ошибался.

Оба его брата – и Борис, и Симеон – женились сразу, как приехали. И как только отгуляли двойную свадьбу (благо, деньги теперь на это были – Василисино приданое), на следующий же день государь вызвал троих сыновей с невестками к себе. Пришлось и ему выносить Василису.

В платочке. Чтобы не упрыгала. И рядом еще ее темнокожий страж.

Иван и раньше-то всегда был мишенью для насмешек, а теперь братья просто превзошли себя. А царь-батюшка словно забыл обо всех договоренностях. Да и чего о них помнить? Деньги взяли – остальное побоку.

И тут оно началось.

Рядом с троном братья с женами, и он с лягушкой. Царь Осий оглядел их всех с улыбкой и заявил:

– А пусть мои невестушки испекут мне к завтрему каравай!

И ну перемигиваться с Симеоном и Борисом.

Ивана такое зло взяло.

Вернулся к себе и немедленно отправил вестника Кантемире. Обещала теща – пусть выручает! Надо сказать, теща круто выручила. И в этот раз, и в другой, когда царю вдруг экстренно приспичило получить от каждой невестки сотканный за ночь ковер.

Но ведь Иван понимал, что отговорки не кончатся. Наоборот, чем дольше это будет продолжаться, тем больше будет выстраиваться препон между ним и троном. Царь юлил и норовил свести все в шутку. А братья… Трудно было не догадаться, что за его спиной обрабатывают общественное мнение и зреет заговор.