Карты, золото, меч (СИ) - Попов Илья В. - Страница 13

— Долгая история. В общем, я был в камере и едва успел заснуть, как двери распахнулись, и… может быть, поговорим снаружи? — начал объяснять Ивейн, когда стол, под которым он прятался, лишь чудом не развалился под тяжестью грузного гнома, рухнувшего без сознания прямо на столешницу.

Они кое-как выбрались из харчевни на улицу, отделавшись только парой синяков и отдавленными ногами. Уже светало — солнце еще не успело прогреть землю, кокетливо выглядывая из-за крыш, город начинал просыпаться, а крики людей разбавлялись веселыми трелями ранних пташек, которые будто бы спешили насладиться последними теплыми деньками.

Гилберт, повертев головой, подошел к одному из пузатых бочонков, стоявших около входа в таверну (за их недолгое знакомство Ричард успел объяснить, что бочки с водой ставили практически у каждого дома в Распутье на случай пожара, но Ивейн на личном опыте убедился, что многие не очень трезвые и сознательные граждане любили использовать их не по назначению — шутки ради или из-за собственного невежества) и уселся прямо на крышку. Ивейн последовал его примеру, заняв соседнюю бочку и старик, по локоть зарывшийся во внутренний кармана своего балахона, спросил:

— Как я понимаю, эти идиоты во всем разобрались и выпустили тебя с братом на свободу?

— Не совсем, — покачал головой Ивейн. — На самом деле, я... Кстати, а ты что тут делаешь?

— Проходил поблизости, увидел вывеску и решил опрокинуть пару кружек, — пожал плечами Гилберт, достав из недр хламиды замысловатую длинную трубку и кисет табака. Занявшись забивкой чаши, он добавил. — Знаешь, на самом деле я чувствую себя немного виноватым — можно сказать, я своими руками втянул вас во всю эту кутерьму с долгами.

— Не забивай голову, — махнул рукой Ивейн. — Ты тут совсем не причем. Какая разница, кто доставил письмо? История началась с того, что мой покойный двоюродный дядя понабрал долгов и неудачно поплавал.

— Так как ты все-таки вышел на свободу? — полюбопытствовал Гилберт, наблюдая за тем, как мимо них в «Храп Кабана» забегает патруль стражников, проходивших мимо (как пояснил старик, видимо, это были новобранцы, так как обычно стража Распутья, услышав или увидев потасовку, бежит куда быстрее, но в противоположную сторону).

Ивейн, слегка поколебавшись, рассказал ему про сделку с Джузеппе Сальваторе. Нет, не то чтобы Ивейн не доверял Гилберту, но все же его болтливость Гилберта могла сыграть с Ивейном плохую шутку — а вот Джуз, думается, шутить вряд ли умеет. Или это делают за него ручные тролли — и забавы у них могут быть весьма травмоопасны. Подождав, пока Ивейн закончит, старик вытряхнул пепел прямо на землю и присвистнул:

— Ну и ну. Скверное дельце.

— Угу, — промычал Ивейн. — Найти пропавшего гнома за семь дней без единой зацепки... Боюсь, на свободе я прогуляю недолго.

— Если хочешь, я могу тебе помочь, — немного подумав, предложил Гилберт.

— А тебе-то это зачем? — удивился Ивейн. — Ты ко всей этой истории никакого отношения не имеешь. Да и закончится она, скорее всего, печально.

— Во-первых, косвенно я тоже причастен к вашему аресту, — возразил старик. — Пускай и самую малость, но все же. К тому же мне все равно нечем заняться в ближайшее время, так как карьера курьера оказалась не для меня и я пока совершенно свободен. Но у меня есть маленькая просьба…

— Правда? И какая?

— Я хочу получить одну из тех картин, что висят в «ИМЕНИИ», — немного смущенно ответил Гилберт и быстро добавил. — Конечно, если они не важны тебе как память об усопшем дяде.

Пораскинув мозгами, Ивейн подумал, что помощь ему бы пригодилась, да и мыкаться одному по большому и недружелюбному городу было то еще развлечение. Все ж приятельское плечо еще никому не мешало — даже если оно болтает днем и ночью и дымит словно труба.

— Можешь забрать их все, — согласился Ивейн и добавил. — А что не так с курьерской службой?

— Ну, как бы тебя объяснить, — протянул старик. — Поначалу мне обещали золотые горы — даже заверили, что после нескольких удачных выполненных заказов я смогу выкупить казенную лошадь. А на деле того, что мне заплатили за первое и последнее письмо, которое я вам доставил, едва-едва хватило покрыть расходы на корм кобыле. Я, естественно, выразил свое недовольство… может быть чересчур грубо… В общем, с владельцем курьерской службы мы расстались на весьма недружелюбных нотах. Надеюсь, он пошутил насчет жалобы стражникам... Ладно, пора искать коротышку со шрамом, а поговорить можно по дороге. С чего начнем поиски этого драгоценного Франца?

В этот момент из «Храпа кабана» выбежал высокий стражник, облепленный несколькими гремлинами, которые радостно мутузили его по голове и драли за волосы. Доблестный служитель меча и закона с дикими воплями помчался вниз по улице, а Ивейн, провожая его взглядом, крепко задумался. На самом деле, он и сам толком не знал, за какую нить лучше начать распутывать этот клубок. Джузеппе посоветовал ему найти знакомых Вильгельма — но где их искать? В общем, немного посовещавшись, они решили осмотреть дом, где жил Вильгельм и, не мешкая, направились в сторону Большого Базара.

Глава 5

Что может быть хуже разъярённого орка? Два разъяренных орка.

Людская народная мудрость

Пока Ивейн осматривал дом, Гилберт снова не мог оторваться от картин, висящих в прихожей этого, c позволения сказать, «ИМЕНИЯ». Пробыли они здесь не больше получаса, но старик уже успел поделиться своим мнением по каждому из полотен, скромно похвалился собственными успехами в рисовании и даже пообещал подарить Ивейну морской этюд. Конечно, если на то выдастся свободная минутка. Ткнув пальцем в рисунок, на котором было изображено нечто напоминающее большую кляксу с лишней парой глаз, Гилберт с восторгом воскликнул:

— Нет, ну вы только взгляните! Какая экспрессия, какой полет мысли! Хотя, на мой взгляд, переизбыток теплых оттенков — быть может, когда-то это было в моде, но сейчас выглядит весьма пошловато.

— Откуда такая любовь к живописи? — пробурчал Ивейн, осматривая груду грязных тряпок в недрах пыльного шкафа. На проверку они оказались рубахой и штанами — несло от одёжек как от сточной канавы и, судя по всему, носили их ещё не так давно, так как грязь хоть и подсохла, но была достаточно свежая. Да уж, его покойный дядя явно не был чистюлей.

— Между прочим, — снисходительно произнес Гилберт, переходя к следующей картине, — в юности, когда я ещё учился на алхимика, мне довелось пару лет подрабатывать изготовлением красок для одного довольно известного живописца. До одного несчастного случая.

— Случайно опошлил его ваяние тёплыми цветами? — хмыкнул Ивейн, осматривая тесную кладовку. — Хуже, — вздохнул Гилберт, то ли не заметив сарказма, то ли пропустив его мимо ушей. — Выкинул кусок салфетки, о который, как я думал, он вытирал кисти. А это оказалось портретом одной довольно богатой клиентки — ты бы слышал его крики! Тогда мне казалось, что я оглох на левое ухо до конца жизни. Правда, потом он чуть поостыл и…

Они обыскали… точнее сказать, Ивейн обыскал почти весь первый этаж, но не нашёл ничего, что могло бы помочь в поисках Франца, кроме груд грязной одежды, битой посуды, пустых бутылок и прочего мусора. Тем временем Гилберт, которому, наконец, наскучила живопись, перебрался наверх.

— Эй! Кажется, я кое-что нашёл! — послышался его донельзя довольный голос.

Ивейн осторожно поднялся по сломанной лестнице — ступени стонали так жалобно, что, казалось, вот-вот провалятся — и зашёл в тот самый кабинет, где они не так давно встречались с канцлером. Помимо массивного стола и нескольких стульев, по левую руку располагалось пара тумб, а напротив них висел огромный — практически во всю стену — узорчатый ковёр, около которого стоял Гилберт.

Старик протянул руку — и палас, подняв собой просто облако пыли, упал на пол, открыв их взгляду неприметную дверку. Подёргав за ручку и убедившись, что она заперта, Ивейн, пригнувшись, тщательно осмотрел замок — да уж, денег на него дядя явно пожалел. Впрочем, им же лучше — достав из кармана два стальных прутика с крючками, Ивейн начал осторожно ковыряться в замочной скважине.