Гром над городом (СИ) - Голотвина Ольга - Страница 37

– Десятник или командир, а зачем тогда злодей из леса пришел в город?

– Может, захотел сбыть добычу. Или договориться о чем-то с городскими бандитами. Вот поймаем, так сам расскажет... Что встали, парни? Этот дом?

– Этот самый, командир.

– Сверчок, ты встань под окном, чтоб никто не выпрыгнул. Алки, останешься у двери. Мы идем в дом.

Усатый стражник на ходу небрежно приказал Июми:

– Жди тут, малявка, и не суйся внутрь!

– Ты мне не вождь, а я тебе не малявка, – буркнула вредная девчонка. И упрямо двинулась к крыльцу.

Алки попытался задержать ее. Июми сначала заспорила с ним, потом просто прошмыгнула мимо и вошла в дверь.

Спор немного задержал девочку, поэтому в комнате она очутилась уже в самый разгар действий.

Из большущих, широких, как веники, связок трав, которыми был увешан весь потолок, вырастал огромный – головой под потолок – громила с искаженным яростью лицом. В правой руке он держал топор. У Ларша и усача были выхвачены мечи. Одно движение – и начнется бой! Еще Июми увидела в углу женщину, та прижалась к стене и походила бы на груду ветоши, если бы не всхлипывала потихоньку.

Не останавливаясь, Июми пошла к разбойнику. За ее спиной охнул усатый стражник.

Глаза разбойника сверкнули злобной радостью. Он протянул левую лапищу, схватил девочку, рванул к себе:

– С дороги – или я ее...

Он не договорил.

Июми не сопротивлялась грубому рывку – но вскинула колено и ударила им бандита в пах. Рывок был мощным – и удар вышел сильным. И очень точным, как будто разбойник сам ударил себя ее коленом.

Разбойник выпустил девочку, согнулся. Июми встретила его приблизившееся лицо кулаком в нос – и шагнула в сторону, чтобы не мешать мужчинам работать.

Ларш и усач отобрали у разбойника топор, повалили его на пол.

– Лицом вниз надо, чтоб кровью не захлебнулся, – деловито сказал усатый. – Эк ему малявка нос расквасила...

– Июми – дочь бога войны, – весело объяснил ему Ларш. – Ее нельзя трогать без разрешения. Запрещено великими запретами... А чем вязать-то будем? Эй, баба, у тебя веревка есть?

Женщина, всхлипнув, доползла до стоящего в углу широкого сундука, сбросила с него прямо на пол одеяло и подушку, приподняла крышку и, пошуровав внутри, добыла моток веревки.

– Тихо! – вдруг воскликнула Июми. – Все – тихо!

Все замерли. Даже травница прекратила тихий плач.

– Здесь кто-то дышит! – объявила девочка.

– Так мы и дышим, – не понял усатый стражник.

– Здесь есть кто-то еще! – объявила Июми.

Ларш с тревогой огляделся, затем перевел глаза на девочку. Сейчас в ней было что-то звериное: злой огонь в глазах, приподнятая над зубами верхняя губка.

– Наверху! – подняла палец Июми.

И тут же пучки трав разлетелись в стороны, открыв широкую полку под потолком. И с нее глядел с ненавистью Щеголь. В руках бандита было по ножу. Он понял, что его убежище раскрыто, и готов был с боем пробиться на свободу – или умереть.

Но тут Июми, еще заметнее оскалившись, зарычала.

Это был жуткий, низкий, басовый звук. Голос чудовища-людоеда, которого не знали здешние края.

Ненависть на лице бандита сменилась ужасом. Он выронил оба ножа, вжался в стену и пронзительно завизжал:

– Уберите ее!.. Прогоните ее!.. Я не хочу... я не...

– Что ты сделала? – требовательно спросил Ларш. – Почему Щеголь так испугался?

– Я же рассказывала тебе, десятник или командир: этот нехороший человек и его друг угрожали мне ножами. Мне пришлось навести на них страшный морок. Сейчас я ему об этом напомнила.

– Морок, да? И ты каждого можешь так пугнуть?

– Могу. Но когда я трачу частицы своей божественной сути, с моей гирлянды падают лепестки. – Июми взглядом показала на лежащий у ее ног белый лепесток. – Когда все осыплются, я стану простой смертной. На Непролазных островах мою силу питала родная земля, а здесь... – В голосе девочки зазвенела горечь. – Учи меня ремеслу, десятник или командир! Учи – или я пропаду!

– Да уж постараюсь, – озадаченно пробормотал Ларш. – Эй, Алки! Заходи в дом! Сверчок, на всякий случай побудь снаружи. Парни, придется сломать полку, Щеголь по-хорошему не слезет, вон он как в нее вцепился...

4 (3)

* * *

Морская прогулка подходила к концу. Веселая компания, разделившись на маленькие группки, вяло доедала угощение с расстеленной прямо на палубе скатерти. Гости расселись на наррабанский лад, на высоких подушках, и лениво болтали. Никому уже не хотелось стоять у борта и любоваться проплывающим мимо берегом.

Герой-любовник Заренги и «воин» Афтан пили вино и вполголоса вспоминали какой-то давний спектакль.

Милеста, Джалена и Авита, сидя рядышком, сплетничали о своих спутниках.

– Арчели и Лейчар сидят рядышком и никого вокруг не видят и не слышат, – хмыкнула Джалена.

– Да там давно все ясно, – улыбнулась Милеста. – Мне Зиннибран говорил, что его родители к старому Чара́гри, отцу Лейчара, два раза в гости приходили. И у себя принимали Чарагри в гостях. Уже приданое пересчитали, о свадебных издержках договорились. Прикинули, кто что подарит молодым...

– А Заренги окосел, с вином перестарался, – кивнула Джалена на первого красавца труппы.

– А Бики словно не понимает, как он сюда попал! – фыркнула Авита. – Такой смешной, хоть рисуй его!

Бедный работяга Бики и в самом деле уныло жевал лепешку с медом, время от времени поднимаясь с подушки и глядя через борт. Наверно, прикидывал, долго ли до возвращения в порт.

– А Мирвик и Пузо учат Зиннибрана и Гиранни играть в «три камешка», – хихикнула Милеста. – На деньги. Спорим, я знаю, кто кого обыграет!

– Ничего, – улыбнулась Авита. – Не разорятся Гиранни и Зиннибран с той меди. А Мирвик и Пузо – люди небогатые, для них и медяки – деньги.

– Хорошо, что Бариллы сегодня с нами нет, – ехидно сказала Джалена. – Она бы сейчас монологи начала читать, внимание на себя бы перетянула.

– А давай ты что-нибудь прочти, – повела плечиком Милеста. – Кто ж тебе-то запрещает?

Джалена чуть подумала, но все-таки не стала ничего декламировать. Взяла засахаренную грушу, розовым язычком слизала глазурь и сказала уже не ехидно, а злобно:

– Ничего-ничего, вместо Бариллы у нас Нуроса есть. Вот ведь кошка, а? Сразу вычислила, кто тут богаче всех, и перед Шеркатом завертелась! Вон, гляньте, как Шеркат и Райши-дэр ее по очереди виноградом кормят!

– Да, она... не очень застенчивая, – вынуждена была признать Милеста. – Но, по-моему, она больше внимания уделяет Райши-дэру. И как быстро она с ним поладила!

– Ну, с Райши-дэром они давно знакомы, – рассеянно бросила Авита, думая о том, что зря она отправилась на эту прогулку. Парни вернутся с облавы, приволокут добычу, надо будет рисовать портреты...

– Знакомы? Нуроса и Райши-дэр? С чего ты взяла? – хищной птицей вскинулась Джалена.

– И правда, – заинтересовалась и Милеста. – Райши-дэр только на днях приехал в Аршмир, да и Нуроса тут, говорят, недавно. Откуда ты знаешь?..

Авита очнулась от мыслей о работе и с удивлением повторила про себя свою последнюю фразу. И правда, с чего она это брякнула?

– Знать я этого не могу, – медленно сказала она. – Могу только догадываться. Когда разливали вино по чашам, Райши-дэр сказал слуге: «Нуроса не любит эфросское...»

– Она могла это сегодня ему сказать, просто мы не слышали, – возразила Милеста.

– Могла. Но есть еще одна странность. Мы все сейчас сидим на подушках, как наррабанцы... нет, не как наррабанцы, а кому как удобно. А правильно, подвернув под себя левую ногу и согнув правую... кто сидит? Райши-дэр, Шеркат и Нуроса!

– Еще ты сидишь, – указала Милеста.

– Да, верно. Меня вырастил слуга-наррабанец, он меня обучал наррабанским хорошим манерам.

– Не похожа Нуроса на наррабанку, – засомневалась Джалена. – У нее и волосы не черные, а каштановые.

– А ей пошли бы черные, прямые, – прикинула Милеста. – Ох, девочки, как же нас прическа меняет!