Семья волшебников. Том 1 (СИ) - Рудазов Александр - Страница 104

— Да уж.

— А теперь мы выиграли суд об опеке, Паргорону мы больше не интересны — давай навестим моих? Они уже пожилые…

— Мы выиграли?.. — хмыкнул Дегатти. — Это просто Хальтрекарок сейчас в опале.

Но навестить тестя с тещей он скрепя сердце согласился. Встал лишь вопрос, брать ли с собой детей. Дедушка с бабушкой, конечно, обрадуются внучкам, но те ведь… как бы это… демонята…

— И… они… не знают, что у меня есть дети, — постучала друг о друга указательными пальцами Лахджа.

— Что, прости?..

— Ну… я им не говорила.

— Так, ладно… Тогда… возьмем детей с собой, а… уже там, по ходу дела решим, говорить или нет… между делом скажем… о Кто-То-Там…

И Майно хлопнул стопку виски. Обычно он не пил днем, да и вообще делал это не так уж часто…

Это тебе так кажется.

— Астрид, хочешь погулять? — позвал Майно. — Познакомиться с бабушкой и дедушкой?

Погулять Астрид хотела всегда. Правда, ее разочаровало, что гулять придется внутри кошеля. После того, как всю хорошую мебель перенесли в усадьбу, в кошеле стало пустовато, скучновато и вообще папа превратил его в большую кладовую, а часть комнат запер совсем.

Туда отправлялось все то, что не нужно, но жалко выбрасывать, а еще складировались разные запасы на черный день. Папа рассуждал, что всякое в жизни бывает — вот явится снова какой-нибудь Асмодей, сожжет их нынешний дом, а у них раз — и целая гора консервов прямо у Майно на поясе!

Правда, еще папа держал там меч. Раньше тот висел в кабинете, но его спрятали после того, как Астрид взяла его, чтобы подраться с тенью, и едва не отрезала себе хвост. Но это было давно, зимой, а с тех пор она стала значительно старше и умнее.

Так что собиралась обыскать весь кошель и снова заполучить меч, который принадлежит ей по праву рождения.

В Мистерии бушевала весна. Снег растаял полторы луны назад, из Мирандии, Полисии и Грандпайра вернулись перелетные птицы, на островке посреди прудика цвели ивы и к ним скоро должны присоединиться яблони. Но пересекши Кромку и пролетев сквозь Туман, Лахджа и Майно оказались посреди завывающей пурги. Лица сразу полоснуло ледяной крошкой, а Сервелат захрапел.

Лахджа спешилась и сориентировалась с Ме Отслеживания. Чтобы чувствовать через него родителей, ей не требовались их волосы или личные вещи, потому что они, ну… ее родители. Она сама — частица их плоти, просто сильно разросшаяся. Вот с детьми это не срабатывает, а с родителями — еще как.

Так, они… в той стороне. До Порвоо километра три. Немного в глушь занесло.

В Лимбо всегда сложно ориентироваться. И если ты не опытный путешественник, лучше брать немного в сторону, чтобы не вывалиться посреди людной улицы. Сейчас, правда, они попали на какое-то поле, оказавшись по уши в сугробах… не самая теплая зима в этом году.

— Мой родной город — старейший в Суоми! — гордо говорила Лахджа, шагая сквозь пургу. — После Турку. Город двуязычный, так что я не знаю, какой язык ты подхватил. Но скорее финский, он более распространенный… скажи что-нибудь.

— Меня зовут Майно Дегатти, и у меня мерзнут ноги.

— Отлично, финский, — кивнула Лахджа, чуть промедлив.

Даже спустя множество путешествий через Кромку она еще путалась с этими языковыми ноосферными пакетами, паразитарными информационными Ме. Они обычно подхватываются автоматически и воспринимаются как само собой разумеющееся, но действуют не всегда предсказуемо, иногда выкидывают коленца.

У Майно вот, например, оказался забавный акцент. Видимо, разница между парифатским и финским слишком сильная, и мышечная память языка не полностью перестроилась. Лахджа невольно задумалась, не говорит ли и сама на парифатском с акцентом, не казался ли все это время мистерийцам ее говор смешным?

Майно об этом не думал. Он размышлял, что ответит тестю и теще, когда те спросят, накира он уволок их кровиночку куда-то к звездам. А еще — о том, что в Мистерии так холодно почти никогда не бывает, и если бы Лахджа его предупредила, что в ее любимом Суоми такой дубак, он бы оделся потеплее.

— Почему вы отмечаете новый год посреди зимы? — спросил волшебник, кутаясь в плащ и одалживая немного теплоты у кота. — Вы что, сумасшедшие?

— Меня больше удивляет, что вы отмечаете его летом, — сказала Лахджа. — Лето — это ж разгар года.

— Мы отмечаем его не летом, а в первый день осени.

— Это ж еще хуже. Осень — это конец. Все начинает умирать.

— Парифатский календарь придумали в Астучии, — пояснил Майно. — Она в южном полушарии. Там Добрый День — это первый день весны.

— А, ну не повезло вам… Слушай, все хорошо, но вот конь немного выбивается. На звездолет он совсем не похож. И переодеть бы тебя… у тебя есть местная одежда?

Дегатти раскрыл кошель и исчез в нем вместе с Сервелатом. Минут через пять вернулся — по-прежнему в плаще, но тунику он заменил на футболку, а мистерийские штаны — на зауженные драные джинсы.

Майно как-то упоминал, что однажды заглядывал в ее родной мир, но деталями Лахджа забыла поинтересоваться. А теперь воззрилась на принт пыхающего Боба Марли и спросила:

— Ты знаешь, кто это?

— Ямсток какой-то, — опустил взгляд Майно. — А что?

— Да ничего, — стоически ответила Лахджа.

Сама-то она переоделась еще дома. И немного состарилась, чтобы выглядеть на свой человеческий возраст. Такой бы она выглядела, если бы осталась смертной сорокалетней женщиной… ну, может, не настолько. Лахджа все-таки скинула немного, чтобы не казаться старше мужа.

В конце концов, инопланетные технологии. Наверняка у них там что-то такое есть, на ее выдуманной планете.

— А по дороге мы зайдем за обновками, — как бы невзначай сказала Лахджа. — И… та твоя заначка с подарками еще не опустела?

— Так, просто скажи — что не так с моей одеждой? — не вытерпел Майно. — Я выгляжу как шут? Или как гоблин?

— Ты выглядишь как гоблинский шут, торгующий эльфийским чаем, — любезно ответила жена.

— А-а-а!..

— Как долго ты так ходил?

— Вот теперь я не хочу об этом говорить.

Вокруг не было ни души, солнце только встало, так что Лахджа рискнула подняться в воздух. Майно взлетел следом на фантомных крыльях. Он бы одолжил способность Снежка и сократил путь, скользнув через червоточину, но их поблизости не оказалось.

— Надеюсь, тут все еще принимают наличные, — вздохнула Лахджа, пересчитывая евро из заначки. — С каждым годом все труднее объяснить, почему у меня при себе ни карточки, ни мобильного… Когда они полностью перейдут на безнал, станет совсем трудно.

— А ты не можешь просто завести счет в их банке? — не понял Майно.

— Я числюсь мертвой. У меня больше нет никаких документов. Разве что паспорт волшебного существа, но здесь он, знаешь ли, не котируется.

— А что в таких случаях делают демоны?

— Гипнотизируем, внушаем, наводим морок. Вроде как можно обманывать даже технику, но я этого, конечно, не умею.

К счастью, от наличных Финляндия в 2025 году еще не отказалась. Реальные деньги по-прежнему везде принимались, тем более в таком маленьком городке, как Порвоо.

А еще им повезло, потому что на Земле оказалось только двадцать второе декабря, и магазины работали.

— Слушай, может, останемся тогда на пару дней? — предложила Лахджа, пока муж примерял рубашку. — Порадуем маму с папой?

— Дети с нами, за домом Ихалайнен приглядит, — пожал плечами Майно. — А твои родители против не будут?

— Если к тебе прилетит дочь, которая свалила на другую планету и навещает тебя раз в год — ты что, будешь против, если она погостит пару дней?

— Ну я не знаю, родители разные бывают… так, ну это-то мне идет, или я все еще выгляжу гоблинно?

Лахджа придирчиво осмотрела мужа. Нет, в этой клетчатой, с бородой и трубкой, он похож на канадского лесоруба, который ни разу не брал в руки топор. Не совсем то впечатление, которое должно стать первым.

А в этом кургузом пиджачке он похож на коммивояжера. Того ушлого типа, который стучит вам в дверь, чтобы предложить китайский пылесос, который сломается, как только продавец скроется из виду.