Семья волшебников. Том 1 (СИ) - Рудазов Александр - Страница 100

Судебная тройка обменялась взглядами, и даже Клюзерштатен неожиданно перестал смеяться. Хальтрекарок же гневно раздулся и воскликнул:

— Все эти бумаги утратят силу, если я просто сожру тебя, колдунец!

— А давай! — с вызовом воскликнул Дегатти. — Давай, сожри! Проглоти меня! Сколько у тебя там бывших жен, в твоем анклаве? Сто?.. Двести?.. Тысяча?! Они будут счастливы меня видеть! А я их.

Хальтрекарок осекся. Замер с приоткрытым ртом, впервые подумав об этом с такой стороны.

— Не превращайте суд в балаган, — приказала Мазекресс, недобро глядя на снова захохотавшего Клюзерштатена. — Продолжайте, представитель ответчицы.

— Я почти закончила, — сказала Кийталана. — Со своей стороны, а также как сальванский консул, я могу сказать, что соглашусь закрыть глаза на бумаги и законы Мистерии и передать объект спора ее паргоронскому отцу, если то же самое будет применено и в отношении к нему самому. Если истец немедленно отпустит всех своих жен, кроме тех, что пожелают с ним остаться. Вы согласны на эту сделку, истец?

Лахджа выпучила глаза, не веря в такое предательство со стороны Кийталаны. Но тут же поняла, что бояться нечего — Хальтрекарок на такой обмен не пойдет никогда. И в то же самое время этим жестом доброй воли его загнали в ловушку, и он явственно растерялся.

Его ларитра-представитель негромко что-то спросила. Хальтрекарок гневно ответил, и аж стены сотряслись от его ярости.

— По-моему, дело ясное, — сказала Мазекресс. — Нам не нужны межмировые дипломатические осложнения из-за одного демоненка. Мое мнение — объект спора остается под опекой ответчицы и ее мужа.

— Это безумие! — воскликнул Хальтрекарок. — Чем еще вы хотите поступиться?! Может, души перестанем жать… чтобы не осложнять отношения!.. Любимый брат, а каков твой вердикт?!

— Мой вердикт — ты тупоумный недоносок и отнимаешь у всех нас время, — зло пробасил Фурундарок.

— Поддерживаю!.. — выкрикнула Лахджа.

— Клюзерштатен!.. — в отчаянии выкрикнул Хальтрекарок. — Хоть ты стань голосом разума!..

— Ой, какая высокая ответственность — быть голосом разума… — прищелкнул пальцами Хромец. — Нет-нет, я считаю, нам необходимо все еще раз обсудить. Я не могу так просто принять настолько сложное решение.

Фурундарок потер пальцами виски. Он уже в сотый раз жалел, что вызвался председательствовать в этом суде. Ему просто хотелось в очередной раз макнуть брата в дерьмо и вернуться домой, радуясь новому приятному воспоминанию.

— Клюзерштатен, мы не будем обсуждать все по десятому кругу! — рявкнул Величайший Господин. — Твой вердикт?!

— Ладно-ладно, — расплылся в улыбке гохеррим-полукровка. — Я согласен с Мазекресс, дело ясное. Девчонку вернуть в Паргорон вместе с матерью… под опеку Мазекресс. Смертного пырнуть и в Банк Душ — на счет вдовы. Что она до сих пор без единой эфирки? А Хальтрекарока… тоже пырнуть, но два раза. Готов взять на себя эту неприятную обязанность. Сорок пять процентов наследства Балаганщика передать его сыну, еще сорок пять — брату, пять процентов — вдове, как моральную компенсацию… и еще пять распорядителям и душеприказчикам — нам с Мазекресс. Жен и рабов Хальтрекарока, что пожелают уйти — передать Сальвану, как жест доброй воли.

Воцарилась тишина. Клюзерштатен ухмылялся, продолжая отщелкивать и защелкивать замочек трости. А Лахджа с ужасом поняла, что и Фурундарок, и Мазекресс, и даже Кийталана всерьез обдумывают такой вариант.

А вот Майно и Хальтрекарок впервые оказались по одну сторону баррикад, потому что им это не понравилось в равной степени.

Но нет, нет. Демолорды на такое не пойдут. У них же клятва, они друг друга не убивают.

Не пойдут же?

— Я протестую! — воскликнул Хальтрекарок. — Что ты себе позволяешь, Хромец?! Это скандал!

— Меня не устраивает это предложение, я не хочу становиться вдовой, — присоединилась к нему Лахджа.

— Ради тебя же стараюсь, — обезоруживающе улыбнулся Клюзерштатен. — Привяжешься — потом плакать будешь. Лучше сразу. Как болячку сорвать.

— Даже если это неудачная шутка, хочу напомнить, что разбирательство идет только по поводу моей дочери, — поспешила добавить Лахджа. — О смерти моих мужей, бывшего и нынешнего, речи быть не может.

— Я знал! — подбоченился Хальтрекарок. — Ты по-прежнему жить без меня не можешь!

— Интересное предложение, Хромец, — наконец произнесла Мазекресс. — Но мы не можем принять его лишь в составе тройки. Кроме того, спор действительно идет лишь о судьбе одного демоненка…

Вероника пискнула и сжалась в комочек. Слюнявые челюсти клацнули у самого лица, демон почти откусил девочке нос. Но все-таки не дотянулся на какой-то пальчик… потому что повис в воздухе. Совнар раздраженно хмыкнул, покрутил рукой, и наглая тварь превратилась в смятый мешок из осколков костей и раздавленной плоти.

— Не отползай далеко, — велел бушук девочке. — Тут каждый так и норовит пообедать аппетитным младенцем.

— Дя, — серьезно кивнула забрызганная кровью Вероника.

Совнар поглядел на нее с сомнением. Возможно, не стоило тащить ребенка в эту дыру. Все-таки тут Темный мир, причем не цивилизованный Паргорон, а какое-то захолустье с первобытными демонами.

Впрочем, Веронику, кажется, все устраивает. Вон, уже пытается вырвать клык… не порежется она там?.. Совнар заботливо наколдовал ей рукавички и сам вырвал пару клыков поострее.

Пусть ребенок поиграется.

Здесь сделка покрупнее, чем одна-единственная душа, пусть даже могучего волшебника. Нет, там тоже был неплохой куш, Совнар уже прикинул, что великий Мегреболл потянет условок на триста, но для банкира это все-таки не сумма. Тем более, что половина уйдет на счет барона Гастарока, а еще четверть разбежится на мелкие и крупные пошлины. Совнару, как исполнителю, останется всего условок семьдесят-восемьдесят. Мелочишка на молочишко, детям на конфеты.

Зато здесь сумма обещает быть пятизначной. Уже серьезно даже для банкира.

— Уа, — подала голос Вероника.

Есть хочет. Совнар вырастил много бушучат и умел с ними обращаться. Из воздуха появилась теплая бутылочка, Вероника жадно ее схватила, и Совнар вздохнул:

— Ох, я бы тебя лучше зельем бушуков напоил. Лучшая еда для младенцев. Такие демоны получаются!.. Но твоя мамка против. Еще чего, говорит. Будешь, мол, совершеннолетней, сама решишь… а поздно будет!.. Станешь низшим демоном разве что, а то и просто сдохнешь. К зелью бушуков надо с младых ногтей… хотя, конечно, Мазекресс… бабушка-то не откажет… Ты понимаешь, о чем я?

Вероника серьезно смотрела на Совнара, чмокая соской. Тот осмотрелся, оценил обстановку вокруг и сотворил для ребенка шлейку. Пусть немного полетает, а то вернется к родительнице похожей на грязевого элементаля, а та вой поднимет…

Вокруг и впрямь грязновато. Мпораполис, если не считать Золотых Холмов, тоже утопает в нечистотах, но тут совсем уж трясина. Исполинские башни до середины первого этажа погружены в смрадную жижу, а туземцы бороздят ее, словно купающиеся гиппопотамы.

Те, кто ходит пешком, конечно. Среди здешних демонов полно летучих. Похожие на крылатых обезьян твари так и кишат в воздухе — орут, испражняются, не умеют даже толком говорить. Совнар тяжко вздохнул и раскрыл большой зонт.

Тут за дитем надо приглядывать — у туземцев нет никакой культуры. Только и смотрят, как бы украсть или сожрать младенца. Совнар взмахнул лапкой, полосуя лицо какому-то одноногому уродцу, и тот отшатнулся с диким шипением.

Полуживотные. Этих демонов создавал не всесильный Древнейший. Не древний бог отдал им свою плоть и часть духа. В них нет инстинктивной тяги к упорядоченности, цивилизованности и необычной для демонов одухотворенности, характерной для паргоронских аристократов.

Здесь почти и не осталось высших демонов. Этот мир населен в основном низшими. Примитивными созданиями, немногим превосходящими смертных. Раньше у них был свой аналог Банка Душ, но менее надежный… а теперь нет и его.