Навеки твоя (СИ) - Устинова Мария - Страница 35

Но блистал всегда он, на меня не обращали внимания. Надеюсь, все пройдет хорошо.

Я дала осмотреть содержимое сумки, прошла через рамку, и отвернулась перед охранником, делая вид, что любуюсь собой в зеркалах. Пусть лучше считают меня самовлюбленной красоткой, озабоченной внешностью, чем опознают Дину Кац.

Но людей было слишком много. Охрана занялась следующим посетителем, а я попала в основную часть холла — и обомлела, когда посмотрела вверх.

В старых зданиях особый дух свободы и масштаба.

Высокие потолки, огромные пространства, сияющие люстры. То, что в новых зданиях почти не встретишь: слепые окна, фальшивые колонны, лепнина. Я потерялась под потолком, где-то среди света гигантской люстры. Красный ковер на полу вел к широкой лестнице.

Сотрудница с бейджиком на груди показала, куда идти. По лестнице, а затем к распахнутым дверям. Когда я приблизилась, вспомнила слова Андрея об анфиладе. Это была цепочка залов со сквозным входом. Окна слева, слегка в глубине.

Я покосилась туда и представила, как Андрей с перемотанной кистью следит за мной в оптический прицел. Ждет. В этом оцепенении перед выстрелом он может проводить часы.

Пятнадцать минут прошло. Мимо меня проскользнула стайка девушек в платьях, пока я пялилась вглубь залов, я нагнала их и прибилась к веселой компании. Ладони потели, пока я озиралась с натянутой улыбкой, пытаясь вычислить врага.

Первый зал — никого. Второй — тоже. Я представила, как Андрей следит за мной, держа на мушке. В третьем собирался народ — мероприятие пройдет здесь. Девушки взяли по бокалу шампанского с фуршетного стола, и я поступила так же.

Пригубила — оно оказалось ледяным, обернулась и застыла. Пузырьки весело щекотали губы, а я рассматривала Бессонова. Он стоял ко мне спиной. Его держала под руку крупная блондинка с коренастой фигурой. Жена… Они вели беседу с незнакомой, шикарно одетой парой. Я опустила бокал, с трудом проглотив шампанское, и взволнованно стрельнула взглядом в сторону окна.

Я не поняла, видит ли его Андрей. Далеко.

Они тепло попрощались с парой. Блондинка обернулась, без интереса взглянула на меня. Осанка, взгляд — в ней все выдавало, что она знает себе цену. Немолодая — около пятидесяти, смотрит с таким превосходством, словно уверена: мне и вообще любой девчонке в этом зале до нее далеко. Ее муж не клюнет на свежее мясо. Нос крупноват, брови — идеальные дуги, узкие губы, покрытые нюдовой помадой. Я вспомнила, что она занимается бизнесом — и не парикмахерский салон держит, что-то серьезное, какие-то производства.

В первое мгновение показалось, мы встречались. Но знакомым лицо казалось по другим причинам — она похожа на следователя. Того самого, который приходил с решением об эксгумации. Брат, племянник? Теперь понятно как Бессонов влияет на следствие — через родственные связи жены.

Обернулся и Бессонов. В отличие от супруги, взгляд остановился на мне.

Узнал.

Вижу по выражению — узнал.

Страх был таким сильным, что меня сковал холод — от повисшей руки, в которой я стискивала ненужный бокал шампанского, он подбирался к сердцу. Я не смогла пошевелиться, когда он направился ко мне.

Бессонов отличался от себя на фотографии. Она не передавала ауру, повадки, то, как он держится: пригнув голову, как бык, глядя из-под нависших нахмуренных бровей.

Супруга осталась на месте, растерянно глядя в спину мужа.

Что ему нужно? Я обуздала панику — главное, не отступать. Я ведь за этим и пришла сюда — указать на него. Просто стой на месте, и он все сделает за тебя.

— Дина Кац, — улыбнулся он, перепугав меня, так улыбается волк в овечьей шкуре. — Приятно познакомиться.

Он обошел меня, и я повернулась следом — Бессонов встал так, чтобы я оказалась между ним и окнами. Я попыталась отступить в сторону хотя бы на полшага, но он крепко взял меня повыше локтя. Вел себя дружелюбно, но из-под личины проступала змеиная сущность. Словно смотришь в глаза дьяволу. У него был парфюм с запахом, напоминающим дубленую кожу. Одежда и аксессуары — часы, булавка для галстука не броские, но я знаю, сколько они стоят на самом деле. Бессонову доставляло удовольствие притворяться и носить на себе кучу денег, которые не выглядят таковыми.

— Считаете меня идиотом?

Он подтянул меня, скалясь в лицо. Так близко, что должен был услышать сумасшедший стук моего сердца.

— Я полгода за тобой следил, — произнес он сочным шепотом. — Ждал, Кац себя проявит. Ты знала или нет? — я думала только о том, как уйти. — Я спросил: ты знала про мужа?

— Отпустите, — я дернулась, но пальцы сжались тверже.

— Застынь. Где Рем? Один звонок и твой ребенок вернется в Ростов.

Я шагнула к нему, холодно глядя в глаза. Вот, что его тревожит, он знает, что по следу идет наемный убийца и знает, что мы связаны. Может, знает и то, что мы любовники.

— Он все равно тебя достанет, — сказала я.

Бессонов сделал знак, поманив кого-то из-за моей спины.

— Отвезите в мою резиденцию, тихо, без следов.

Я почувствовала, как сзади подходят, и обернулась: частная охрана. Я отпрянула, боясь оказаться в кольце, но только вывернула руку. Локоть вспыхнул от боли.

Почему он не стреляет? Стреляй!

А затем поняла, что стою на траектории огня. Боль в вывернутой руке стала невыносима, ее заломили почти за спину и я выронила бокал, падая на колени.

Одновременно раздался звук. Негромкий, я даже не поняла, что это, когда бухнулась в осколки и лужу шампанского. А через секунду Бессонов захрипел и повалился на пол под натиском охраны. Кто-то визжал. Сюда бежала охрана. Приподняв голову, я смотрела на яркую кровь на полу, пока кто-то не заставил меня встать и не потащил к пожарному выходу.

— Помогите! — завизжала я.

В общей суматохе и шуме на меня никто не обращал внимания.

Глава 33

— Отпустите!

Крики тонули в шуме. Охранник — тот самый, кому Бессонов успел отдать распоряжение — вытащил меня на лестничный пролет.

Одной рукой он держал меня за запястье, другой за шею, и тащил по лестнице, не жалея. Когда я рухнула на колени, поволок за руки, пока я не встала. Колени засаднили, я подвернула лодыжку и в ней вспыхнула острая боль. Я вскрикнула. Два этажа. Всего два — и меня увезут в неизвестном направлении.

Андрей ведь видел, что происходит?..

Мужчины выбил наружу дверь, обшитую жестью.

Она выводила в мрачный переулок, похожий на тот, где парковался Андрей. Рядом с представительским черный седаном стоял встревоженный водитель в темном костюме.

— В резиденцию, это жена Каца! Быстрее, в шефа стреляли!

Вдвоем они попытались запихнуть меня на заднее сиденье. Каблук беспомощно чиркнул по асфальту, я уперлась руками в сиденье. Вдалеке уже завывали сирены.

— Нет, нет, прошу! — завизжала я, поворачиваясь к нему. — Я заплачу вам! Давайте договоримся…

Я не успела закончить — охранник мне врезал. И не ладонью — кулаком. В скуле вспыхнула боль, перед глазами потемнело, задыхаясь и кашляя, я спиной рухнула на сиденье.

— Помогите… — попыталась я прохрипеть.

Наклонившись, охранник взял мои ноги под колени, убирая в салон, и протолкнул меня дальше по сиденью.

Я пыталась прийти в себя. Заставляла сознание прорваться через мутную пелену, чтобы тьма перед глазами рассеялась. С огромным трудом, покачиваясь, села на сиденье, исподлобья, как дикая кошка, глядя сквозь лобовое стекло. В зеркале заднего вида мелькнули помутневшие глаза. На скуле царапина — от обручального кольца охранника. Прическа растрепана, из нее выбились волосы. Меня качало, словно я была не в машине, а в пришвартованной лодке. Руки, которыми я упиралась в сиденье, дрожали, и я расставила их шире, чтобы не упасть.

Водитель сел за руль и вставил ключ в замок зажигания. Охранник остался снаружи. Я застонала — говорить не могу, вместо слов выходил слабый сип.

Из темноты появился Андрей. Он быстро бежал, на плече — винтовка. Я с трудом повернула голову, борясь с головокружением, и увидела, как с размаху он бьет прикладом в лицо охраннику и ногой валит на землю.