Последний реанорец. Том IX (СИ) - Павлов Вел - Страница 55

‒ Н-недавно. Пару недель назад… Н-нет… не знаю… ‒ отрицательно покачал головой мужчина, ответивший дрожащим тоном. ‒ Я… я не смог… не смог ничего разобрать…

‒ Как я и думал, ‒ с задумчивой улыбкой произнес Палач Империи. ‒ Стервозная тварь рискует. Их отребье уже рядом.

‒ Убей… уб… ей м… еня… ‒ вдруг еле разборчиво прохрипел с пола Акинфов. ‒ Я… не… бо… юсь… те… бя… Буду… ждать… в… Аду…

‒ А стоило бы бояться, ‒ хмыкнул непринуждённо Лазарев и склонившись над тушей князя, спокойно схватил того за горло и приподнял над собой. ‒ Не боятся лишь идиоты и… мертвецы. К тому же на тот свет я не тороплюсь. Ждать будешь долго.

‒ Пощади! ‒ вдруг раздался утробный шепот откуда-то сбоку. ‒ Не убивай…

Даже сам Воронцов не верил в то, что произносит такие слова перед своим врагом, но страх… Страх и ужас от всего увиденного и пережитого не давали здраво мыслить. Подавляющая и ошеломляющая разум сила. Сожаление и отчаяние в данный момент душили князя сильнее любой петли на шее. Лишь только сейчас мужчина понял, как глуп и надменен он был раньше. Он бы отдал всё, чтобы вернуть время назад и никогда не связываться с этим простолюдином.

От услышанного брови Лазаревы взлетели вверх, и тот медленно повернул голову в сторону голоса. Даже взгляд еле живого Акинфова резко померк и дёрнулся в ту же сторону.

Он тоже не мог поверить в услышанное. Любые надежды оказались разрушены.

‒ Мне послышалось? ‒ осклабился холодно уникум. ‒ Ты молишь?

‒ Пощади род! Пощади жен и сына! ‒ падая на колени, заскулил тихо Воронцов и от услышанного глаза его друга расширились ещё больше.

‒ Пощадить род? Пощадить сына? Пощадить жен? ‒ прошипел зло юноша.

Впервые за всё время жуткой беседы его голос дрогнул. В каждом слове стала звучать тотальная ненависть и сталь, а его ладонь на шее князя стала стремительно сжиматься под хруст уцелевших позвонков. Саму тушу Акинфова тотчас охватили разряды алой молнии, которые прожигали плоть до самых костей. Тот уже не мог кричать, а лишь хрипел и медленно умирал.

‒ А ты пощадили моих жен, когда продавали их Габсбургу? Пощадили моих людей в Царицыне? Или действительно считал, что я не в курсе случившегося?!

Услышав такое, тело Воронцова вздрогнуло, тот разом весь скукожился, а вся скопленная храбрость мгновенно оказалась развеяна по ветру.

Палач Империи обо всём знал.

‒ Вы сдохнете! ОБА! После я буду днями напролёт пользовать ваших потаскух! Я поступлю с ними так, как вы хотели поступить с моими женами! ‒ вдруг безумно и громко рассмеялся Палач Империи. ‒ Жизнь твоего сына, Воронцов, превратится в невыносимую пытку. Он будет жить. Я позабочусь об этом лично…

В кабинете отчетливо засмердело палёной плотью, кожа Семена под напором свирепой молнии начала обугливаться, а льющаяся из открывшихся ран кровь ручьем стала стекать на пол. Но несмотря ни на что князь всё еще был жив и слышал всё, о чем говорил седовласый, только кричать уже попросту не мог. Язык полностью выгорел и превратился в угли.

Безжалостная пытка продолжалась!

‒ И когда я вдоволь с ними развлекусь, то так и быть приму их капитуляцию. Затем я сделаю так, что того отброса вернут с каторги. Ведь он единственный твой наследник, Акинфов? Я превращу жизнь ваших родов в настоящую муку. Я буду упиваться их ужасом, а их мучения будут продолжаться. Они вечно будут жить в страхе. Вечно! Будут бояться моей тени. Любое появление князя Лазарева обернётся для них круговоротом страданий. Потому как за всё в этой жизни нужно платить… ‒ но в ту же секунду советник запнулся и с протяжным хрипом и прикрыв веки, тяжело выдохнул. ‒ Жаль, что мои жены уже просили о вас…

В одно из мгновений в глазах главы рода Акинфовых пробудился неподдельный страх вперемешку с ужасом. Ведь только сейчас он смог понять на что обрёк своих родных. Как же он сейчас хотел вернуть время вспять! Однако было уже поздно. Поздно для всего. Выбор был сделан.

‒ Ты видишь, Воронцов, пальцы на моей руке? ‒ внезапно перешел на крик Палач Империи, прожигая взором смертельно бледного и сжавшегося от страха мужчину, а затем медленно поднял руку, на которой отсутствовало два пальца. ‒ Нет? Вот и я не вижу! А знаешь, что это означает? Это были люди! Мои друзья! Я поклялся своей покровительнице, что они не умрут, но благодаря вашим стараниям они были убиты! Убиты вшивой падалью, так и не достигнув пределов своего развития. Мне нравились эти люди. Я вложил в них свои знания, свою силу, свои кровь и пот! А теперь их нет! ИХ НЕТ!!! А все из-за таких мерзких людишек как ты и он. Ты представить себе не можешь всю глубину моей злобы! Будь у меня чуть больше времени, и вы бы страдали дальше, но у меня его более нет…

Стоило молодому столпу замолчать, как в тот же миг под напором его ладони шея главы рода Акинфовых хрустнула и на глазах у своего отчаявшегося друга изувеченное и напрочь обгоревшее тело боярского князя свалилось к ногам Палача Империи в лужу собственной крови. Пока сама голова, как и прежде все еще находилась в окровавленных руках у безжалостного убийцы, но уже в следующий миг череп мужчины превратился в ошметки из плоти, костей и крови.

‒ Поглощение… Аре кате ла тийз нор ам эс фэр… ‒ прошипел холодно парень на незнакомом языке с презрением глядя на останки. ‒ Никчёмный мусор…

‒ НЕТ! НЕ ПОЗВОЛЮ! ‒ в полном сумасшествии внезапно завопил громко Воронцов, с душераздирающим ужасом и паникой глядя на то, во что превратился некогда могущественный князь. ‒ Я НЕ МОГУ УМЕРЕТЬ!!! МНЕ НЕЛЬЗЯ!!! ‒ а затем, резко вскочив на ноги и обернувшись спиной к своему врагу, попытался убежать.

В последний миг тот призвал на помощь все свои силы, а его аура разразилась небывалой ранее силой.

‒ Кретин, ‒ разнесся безэмоциональный голос сзади. ‒ И ничтожны трус…

Дворянин успел сделать шаг в сторону дверей и попытался их выбить или же попросту грубо снести. Однако в ту же самую секунду всё его телом разом вздрогнуло и налилось тяжестью и болью, раздалась очередная порция хрустов и чавкающих звуков и, опустив глаза чуть ниже, тот увидел своё всё еще бьющееся сердце и напрочь разорванную грудь. Вот только оно было в чьей-то ладони и, затихая, пульсировало с невыносимой мукой, а само вздрагивающее тело оказалось подвешено в нескольких сантиметрах над полом на той самой руке.

Аристократ попытался вновь закричать, но вместо крика из глотки вырвалось лишь сипение и сгустки плоти вкупе с его собственными раздробленными костями.

‒ Твоя жизнь, ‒ зашипела ему на ухо сама смерть во плоти. ‒ Твоё сердце. Даже твоя сила. Всё это отныне принадлежит мне. Прощай, Воронцов.Аре кате ла тийз нор ам эс фэр… прогнившая падаль…

Поглощение…

Весь резерв грандмагистра был мгновенно и насильно перемещён внутрь моего вместилища, а сам я в брезгливой манере отбросил тело боярского князя в лужу крови прямо к останкам Акинфова.

‒ Жили вместе, так и сдохните тоже вместе, ‒ сухо декларировал я, глядя на груду изувеченного человеческого мяса и обгоревшей плоти.

Веки медленно прикрылись, изо рта вырвался облегченный и долгий выдох, а окровавленные руки разгладили слегка растрепавшиеся седые волосы. И сделав несколько шагов в сторону стола, я умостил свой зад в княжеское кресло.

Сучья кровь! Действительно начинаю стареть…

‒ Значит, на свадьбе была не Хаарса, а кто-то другой. Кто-то из свиты этой стервы, потому как эта дрянь так грубо не работает, ‒ стал рассуждать я вслух, наслаждаясь краткими моментами тишины и спокойствия. ‒ А вот с Воронцовым до конца непонятно…

Взгляд вдруг коснулся крови, которая уже добралась до самого стола, а после к открытому окну, ведь за ним уже начало светать.

‒ Война закончилась, да здравствует новая война… ‒ устало прошептал я, медленно поднимаясь с насиженного места и держа курс в сторону дверей, вот только довольная улыбка то и дело продолжала блуждать на моём лице. ‒ Некрасиво получилось с Калирой. Надеюсь, девчонка еще не спит…