Любовь — первая и единственная - Джордан Пенни - Страница 10

Рэн ругнулся, застыв, как изваяние. Сильвия тоже ждала, не шевелясь. Она закрыла глаза, борясь с нарастающим внутри чувственным восторгом. Дело было не только в поступке Рэна, а в том, что она когда-то мечтала об его прикосновениях, об его объятиях, и теперь эти давние чувства и желания вновь пробудились в ней.

— Рэн… — Сильвия прошептала его имя и протянула к нему руки, чтобы удержать его, а вовсе не оттолкнуть. И когда он слегка прижался к ней, по ее телу пробежала дрожь желания, а не отвращения.

Очень нежно и медленно он начал поглаживать ее груди. Ночной ветерок был мягким и чувственным, но в мире не было ничего более мягкого и чувственного, чем руки Рэна.

Он принялся бережно ее ласкать, и Сильвия видела в его глазах разгорающееся пламя, а затем он склонился к ней, целуя с бешеной, отчаянной страстью, которой Сильвия не могла сопротивляться.

Было что-то земное, низменное и неотвратимое в происходящем. Легкий ветерок шелестел в листве деревьев, и Сильвия слышала его, ощущала его тепло. Грубая ткань рубашки Рэна щекотала ей кожу, заставляла желать прикосновений его рук… его губ… Она слышала его стон, его пальцы впились ей в кожу, когда он привлек ее ближе, так близко, что она чувствовала учащенное биение его сердца. Ее сердце тоже забилось быстрее, как будто в такт. Его поцелуи горели на ее шее, его голова опускалась все ниже и ниже, пока Сильвия не почувствовала жар его губ на своей груди.

Когда-то, очень давно, она мечтала о том, чтобы Рэн нуждался в ней, хотел ее с такой же яростной мужской страстью. Волны желания пробегали по ее телу. Она крепче обняла его и внезапно застыла, услышав где-то в лесу пронзительный лай лисицы.

Рэн напрягся и приподнял голову, когда Сильвия повернулась в направлении шума.

Внезапно, неожиданно, не защищенная больше ни жаром его страсти, ни теплом его тела, Сильвия осознала, что происходит. Острые кусочки щебня, которых она почти не замечала, внезапно врезались ей в кожу, а ее лицо покраснело от стыда, когда она поняла, как сейчас выглядит, какой ее видит Рэн…

— Не трогай меня, — потребовала Сильвия дрожащим голосом, поправляя майку и пытаясь подняться на ноги. — Мне жаль, что так получилось… и Вики… если что-то и заставило тебя забыть о ней, то это…

— Ты? — закончил за нее Рэн.

Румянец Сильвии стал еще гуще, она отвернулась, чтобы скрыть обиду.

— Мы оба знаем: то, что сейчас произошло, никак не связано с… Дело не во мне… На моем месте могла оказаться любая другая женщина. Ты просто…

— Не удержался от искушения при виде твоей голой груди, — тихо продолжил Рэн. — Ты забыла, Сильвия… я уже видел твою грудь раньше, и не только ее, но…

— Прекрати, — взмолилась Сильвия, закрыв уши ладонями, чтобы не слышать его упреков. Ей не хотелось вспоминать об этом. Глаза застилали слезы. Она лихорадочно вытерла их, не желая плакать перед Рэном. Никогда.

Нетвердой походкой Сильвия направилась к джипу, а Рэн задумчиво смотрел ей вслед. Что он мог сказать? У нее были причины для злости. Хотя ее постоянные высказывания в адрес Вики ничем не оправданы. Вики не была его любовницей… у него вообще нет любовницы. Нет никаких связей, никаких прочный отношений… в отличие от нее.

Неужели ее и к Ллойду влечет так же, как влекло к нему, с таким же сильным, почти болезненным желанием, с неконтролируемой страстью?

Рэн зажмурился, услышав шум двигателя.

Он совершил в жизни много ошибок, но ни о чем так не сожалел… Рэн сглотнул и уставился в темноту. И без случившегося сегодня было ясно, что их дела с Сильвией не закончены.

Тело Сильвии тянулось к нему, но сама Сильвия его ненавидит. Он это знал. Сильвия слишком часто это повторяла.

— Я люблю Уэйна, — сказала она когда-то, бросив эти слова ему в лицо, как обвинение. А он, вне себя от злости и ревности, просто повернулся и ушел, не объяснив ей, что она богатая наследница, а у него ничего нет, но в отличие от ее обожаемого Уэйна, он заботится о ней, а не использует!

В следующие два дня он перевернул вверх дном весь Оксфорд, разыскивая ее, но было слишком поздно — она исчезла. Когда он встретил ее в следующий раз, она жила с компанией каких-то наркоманов, обосновавшихся на землях Алекса, и выставляла напоказ свою связь с вожаком.

— Что тебе не нравится? — усмехалась Сильвия. — Ты не хотел меня, и был прав, Рэн. Ты не тот мужчина, что мне нужен. Ты даже сравниться не можешь с Уэйном, — мурлыкнула она с таким знающим видом, что у Рэна все внутри перевернулось.

— Похоже, она крутит любовь с Уэйном, — с расстроенным видом подтвердил Алекс. Отныне другой мужчина занял место Рэна в ее жизни и в ее постели, а у него не осталось никаких прав…

Он печально взглянул на звезды. Какого черта ему понадобилось вспоминать прошлое? Разве он провел без сна мало одиноких ночей, умирая от желания?

Наверное, Алекс прав, и пора ему остепениться. Наверное, после того, как все дела будут закончены, и Сильвия наконец уедет, он займется именно этим… Наверное…

Пятая глава

Сильвия, нахмурившись, изучала счет за ремонт Хавертон-Холла. Только сейчас она заметила, что на обратной стороне имелась дополнительная смета на ремонт Дома священника и краткая записка, подтверждающая, что работы в Доме священника будут проведены до того, как начнется работа в Хавертон-Холле.

Сердце Сильвии забилось быстрее от злости и обиды, когда она во второй раз перечитала документ. Нет ничего удивительного в том, что бывшие владельцы собственности Траста пытаются выжать из сделки все возможное. Сильвии часто приходилось втолковывать слишком зарвавшимся личностям, что старая мебель, указанная как антиквариат, при более тщательной проверке оказалась подделкой и, следовательно, стоит гораздо меньше назначенной цены. Но подозрение в адрес Рэна так сильно смутило и расстроило Сильвию, что она вышла из-за стола и принялась в задумчивости бродить по своей спальне. Речь шла о не слишком большой сумме, и если бы Рэн обставил это дело по-другому, Траст мог бы проявить великодушие и оплатить стоимость работ в Доме священника. Но если Рэн пытался смошенничать… обвести ее вокруг пальца… Сильвию возмутило именно то, что он попытался ее обмануть, и теперь посмеивается тайком у нее за спиной. Что ж, теперь настала ее очередь смеяться.

Стук в дверь отвлек ее от дальнейших размышлений.

— Войдите, — кратко ответила Сильвия, приготовившись к нападению.

Но когда дверь отворилась, на пороге стоял не Рэн, а домработница миссис Эллиот.

— О, миссис Эллиот, — пробормотала Сильвия.

— Рэн попросил меня узнать, что бы вы хотели на ужин сегодня вечером, — сказала пожилая женщина. — Он утром выловил прекрасную большую форель и говорит, что вы очень ее любите…

Сильвия зажмурилась.

Чертов Рэн. Зачем он напоминает ей о таких вещах из ее прошлого, которые она давно мечтает забыть?

— Это очень мило с вашей стороны, миссис Эллиот, — ледяным тоном ответила Сильвия, — но сегодня вечером я не буду ужинать здесь.

Она понятия не имела, где сможет сегодня поужинать, и понимала, что ее отказ звучит глупо и по-детски, но ничего не могла с собой поделать.

Где сейчас Рэн, неизвестно… видимо, старается держаться от нее подальше. Что ж, он не сможет прятаться вечно, и Сильвия твердо намерена сообщить ему о своей находке и потребовать объяснений. Естественно, он вообразил, что сможет подложить свой личный счет к счетам за работу в Хавертон-Холле, и никто этого не заметит. Нет уж, не на ту нарвался. Кстати, ей уже пора поговорить с представителем ремонтной фирмы, которую нанял Рэн. Сильвия поджала губы. Приходится признать, что заранее позаботившись о составлении отчета и начале работ, Рэн избавил ее от достаточно трудоемкого подготовительного этапа… и заодно решил отремонтировать Дом священника за счет Траста?

Десять минут спустя, спускаясь по лестнице на первый этаж, Сильвия услышала голоса. Выйдя на лестничную площадку, она увидела в прихожей миссис Эллиот и высокую элегантную даму бальзаковского возраста.