Похождения комиссара Фухе - Валентинов Андрей - Страница 51

«А теперь что? — думал Фред, растерянно мечась по поднебесью. Горючее на исходе, шасси нет, а внизу янки — того и гляди не разберутся, примут за японца и шлепнут!»

И тут новая мысль, довольно ужасная, промелькнула в его сознании:

«Так я же опять начал войну! — дико озираясь по сторонам, убивался Фухе. — Говорил мне Конг, говорил: не влезай ни во что! Вот тебе и не влез! А если поймают меня здесь, кто сможет доказать, что наша великая, хотя и нейтральная держава не виновата? Не видать мне повышения во веки веков! А то еще выговор с занесением на надгробие влепят — навечно позор!»

От таких мыслей инспектору стало совсем плохо, и он рванул машину в обратную сторону от горящей гавани, но далеко улететь ему не удалось. Навстречу инспектору мчалась новая армада самолетов с красными кругами на крыльях. Фред не знал, что на смену первой волне бомбовозов идет вторая на этот раз с авианосной группы адмирала Нагумо, несколько дней подбиравшейся, соблюдая полное радиомолчание, к Гавайям. Инспектор тут же развернул машину, но лететь было некуда: навстречу японцам мчались несколько десятков американских «аэрокобр».

«Влип! — решил Фухе. — Сейчас собьют!»

Положение становилось отчаянным, и Фред решил немедленно выходить из боя. Не желая связываться с американцами, он снова развернулся навстречу самолетам адмирала Нагумо, пытаясь прорваться сквозь их строй. Но тщетно: прямо перед носом его машины оказался передовой самолет армады.

— У-у-у! Собака желтая! — взревел Фухе и от полного отчаяния нажал на все гашетки. Впереди что-то полыхнуло, и японский самолет пропал. Взглянув вниз, Фухе обнаружил, что его противник, превратившись в груду горящего лома, уже почти достиг воды.

— Ага! — крикнул комиссар. — Получил! Будет тебе «торра»!

Гибель ведущего мгновенно расстроила весь стройный порядок второй волны. Японцы начали веером расходиться в разные стороны, и к ним тут же ринулись «аэрокобры». То тут, то там запылали японские и американские машины.

— Вот вам, азиаты! — радовался Фухе, но, взглянув назад, понял, что радоваться ему еще рано — пара «аэрокобр» пристроилась как раз в хвост его машины. Что-то грохнуло, и в кабине сразу стало жарко. Самолет закачало и бросило вниз. Объятый пламенем, он помчался прямо на горящий Перл-Харбор, оставляя позади себя длинный черный шлейф.

«Как же я теперь без шасси-то сяду?» — подумал было Фухе, но, взглянув на мчащуюся навстречу землю, тут же понял, что шасси ему уже, пожалуй, ни к чему.

«Зато выговора не получу, — успокоился Фухе, сжимая бесполезный штурвал, — и Конга, мерзавца, бояться уже не надо. Вот только Алекс…»

Но пожалеть о пропадающем в далеком Белграде приятеле не удалось: прямо по курсу падающего самолета какая-то шальная бомба угодила в склад боеприпасов. Перед бомбардировщиком взлетел гигантский столб огня, ударная волна подбросила машину вверх, развалила на куски и разбросала жалкие останки самолета в радиусе нескольких километров в округе.

«А я без парашюта», — успел подумать Фухе, но тут что-то шандарахнуло его по макушке, и бравый инспектор поголовной полиции получил вполне заслуженный тайм-аут в своей беспокойной карьере.

Перл-Харбор горел. Уцелевшие корабли Тихоокеанского флота США уходили под прикрытие зенитных батарей. Сопротивление американской авиации слабело — уже более двух с половиной сотен «аэрокобр» и «спитфайеров» было сбито или сгорело на аэродромах. Машины с авианосцев адмирала Нагумо продолжали бомбить город. Лишь к полудню японский адмирал отдал приказ уходить, и самолеты, сбросив последние бомбы на груду развалин, в которую превратился Перл-Харбор, улетели восвояси. Затем Нагумо приказал нескольким подводным лодкам скрытно подойти к берегу и с наступлением темноты высадить десант для захвата «языков» и сбора данных о последствиях нападения.

Фухе ничего этого не знал. Он лежал под кокосовой пальмой, которую несколько портила обгоревшая крона, и ни о чем не думал.

Очнулся инспектор уже под вечер. В голове звенело, руки-ноги были словно привязанные, вдобавок дико болел ушибленный позвоночник.

«Что теперь делать? — подумал Фухе, с трудом становясь на ноги. Пойти к нашему консулу? А если сцапают по дороге? Ведь и документов-то никаких нет! Как я им объясню свое появление на базе в момент налета? Меня сразу обвинят в антиамериканской деятельности!.. Что же подумают о нашей великой, хотя и нейтральной стране? Конг меня убьет!»

Взвесив все, Фред решил пока переждать, а затем уже думать о дальнейшем. Перекусив кокосовыми орехами, сбитыми взрывной волной, Фухе решил уже было лечь спать под пальмой, как вдруг совсем рядом послышались голоса.

— Здесь этот джап! — кричал кто-то. — Сюда упал! Ищите!

«Летчика ищут! — понял Фухе. — Надо делать ноги!»

Приняв это совершенно справедливое решение, он быстро — насколько позволял ноющий позвоночник — посеменил к берегу. Найдя какую-то старую лодку, он забился под нее и решил не вылезать до утра.

«Авось не найдут! — думал инспектор. — А утром пойду на почту, если, конечно, ее тоже не разбомбили, и позвоню Конгу. Пусть скажет, что делать дальше — ведь его приказ я в конце концов выполнил успешно — самолет угнал, из Китая долетел, до Америки, у которой прекрасные отношения с нами, добрался. А то, что я Перл-Харбор бомбил — так это еще доказать надо!»

Несколько успокоившись, Фред задремал. В полудреме перед ним замелькали грозные кулаки Акселя Конга, отвислое брюхо почти совсем забытого за эти годы Дюмона, грустная пропитая рожа Алекса. Затем, заслоняя все, перед ним заплавали два огромных свежесмазанных сапога, как бы укоряя за невыполненное задание. Инспектор застонал от отчаяния и забылся тревожным сном.

Фухе не повезло. Возможно, он мирно передремал бы под лодкой, а утром сумел выбраться из Харбора, но случилось нечто непредвиденное — десант с японской подлодки, высадившийся ночью для сбора разведданных, наткнулся, обшаривая берег, на его убежище.

Инспектор был разбужен ярким светом, внезапно ударившим ему в лицо.

— Черт вас! — пробормотал Фухе и проснулся.