Круги на воде (СИ) - Зимин Дмитрий - Страница 70

Перед алтарём стояла Антигона. Вуаль с неё сняли, лицо девчонки белело без единой кровинки, даже веснушки пропали. В руке она сжимала серп.

Рядом с ней стоял маг с головой оленя. Он тоже что-то пел, голос из-под маски звучал глухо и неразборчиво. Он взмахами рук направлял движения Антигоны.

Вот она занесла серп над впалым Гришкиным брюхом... Было видно, что девчонка сопротивляется. Она пыталась бороться, лицо её кривилось судорогой, но руки двигались неумолимо, опускаясь к незащищенному горлу оборотня.

- Освободи меня! - пел ведьмак-олень. Наконец-то мы подошли настолько близко, что стали различать слова.

- Освободи его, - вторили ведьмы хором.

Они покачивались из стороны в сторону, прикрыв глаза. На лицах женщин был экстаз.

- Освободи меня и служи мне! - кричал рогатый ведьмак.

- Освободи его и мы будем служить ему, - повторили ведьмы.

- Освобождённому покорится весь мир, - пел ведьмак.

- Освобождённому покоряемся мы, - вторили ведьмы.

- Отвори кровь во славу его! - взревел маг, взмахивая руками над головой Антигоны.

Лицо её исказила судорога, но серп неумолимо шел к Гришкиному горлу.

И тут Алекс оглушительно чихнул.

Звук серебряным колесом прокатился над головами ведьм, отразился от стоящего плотной стеной леса и вернулся.

Все замерли.

Глава 21

- И что? - достав белоснежный платок, Алекс приложил его к морщинистому лицу. - Даже "будь здоров" никто не скажет? - Набрав полную грудь воздуха, он чихнул ещё раз.

Да так, что у меня самого засвербело в носу...

Я не стал сопротивляться. Вдохнул, сколько было сил, и чихнул так, что мозги брызнули из глаз... Образно говоря.

За спиной словно бы рявкнула царь-пушка. Это чихнул Владимир.

- И я! И я горазд, - обрадовался Чумарь и чихнул так звонко, что у меня заложило уши.

Не зря говорят: чих - это маленькая смерть. И если кто чихать надумает, остальные непременно втянутся. Так и полягут вповалку...

После чиха в голове прояснилось. Ушел серый муторный туман, спала пелена с глаз. Я почувствовал могучий толчок в груди, и даже испугался... А потом понял, что это пробудилось сердце. Стукануло раз, другой, сбилось... И застучало в ровном ритме, разгоняя кровь по венам и заставляя чувствовать себя живым.

Алекс продолжал чихать, как из пулемёта. Владимир вторил ему ближней пушечной канонадой, Чумарь поддерживал артиллерийским огнём.

А я вдруг ощутил жжение в руках. Оно началось от самых плеч, спустилось к запястьям, подожгло ладони, запузырилось в пальцах. Я понял, что если вот сейчас, сию секунду, не выпущу его на волю, то вспыхну, как факел.

Краем глаза я заметил пылающие глаза инока-Рогача, его посох, направленный прямо мне в голову, и сложив пальцы перед грудью, с долгим выдохом отправил весь накопленный жар... В череп на навершье креста.

Из пустых глазниц вырвалось пламя, от них занялся и сам крест. Листья плюща начали жухнуть и сворачиваться от жара.

Огонь охватил череп целиком, и тот покрылся копотью, почернел и лопнул с громким костяным треском.

Вся накопленная энергия высвободилась в единый миг, и разошлась огненным кругом.

Меня словно толкнуло в грудь большой горячей ладонью. От неожиданности я сел на пятую точку, больно стукнувшись копчиком. Чумарь повалился рядом.

А вот дознаватели устояли. Раскинув руки, они стояли рядом в огненном вихре, их тела казались чёрными, а вокруг сияла корона пламени...

Ведьмы полегли. В своих тонких ночнушках, простоволосые, они напоминали выброшенных на берег русалок.

Но глянув на Рогача, я перестал дышать. Сердце ухнуло в район мочевого пузыря и сплясало на нём джигу. Не стану говорить, каких усилий мне стоило не осрамиться...

Софроний тоже устоял под напором силы. Более того, он как будто стал выше, раздался в плечах, ноги его обулись в чёрные дымящиеся копыта. Рогатая маска вросла в плечи, ожила. Чёрный влажный олений нос вздрогнул, ноздри его затрепетали. Оранжевые с вертикальными зрачками глаза шевельнулись, веки моргнули, пасть растянулась в безобразном зверином оскале.

Он повернулся к нам и хлестнул по воздуху гибким хвостом.

- Как долго я этого ждал! - голос был гулкий, словно звучал из колодца. - Как долго я томился в темнице, не видя солнца красного, не чувствуя землицы сырой и ветра летучего! Наконец-то свершилось. Я свободен!

Рогач не слишком ловко переступил копытами, запрокинул тяжелую рогатую голову, и раскинув мускулистые руки, трубно воззвал:

- Служите мне! Ибо я пришел!..

- Мы служим тебе, ибо ты пришел, - откликнулись ведьмы. Одна за другой они поднимались на ноги, но затем вновь падали на колени перед рогатым повелителем.

Я ничего не понимал. Череп ведь лопнул, как перезрелая тыква! Всё должно кончится...

Алекс с Владимиром обрели былую мощь - даже со спины видно, что плечи Владимира вновь налились силой, а шевелюра шефа кудрявится чёрным.

Мы же разорвали ведьмин круг!

И тут я почувствовал, что внимание Рогатого сосредоточилось на мне...

- Ты освободил меня, стригой, - сказал он. Артикуляция была чуть смазана - всё-таки звериное горло не подходит для людской речи. Но в целом всё было понятно. - Теперь тебе осталось сослужить последнюю службу.

Не глядя, одним махом он сорвал путы с привязанного к алтарю оборотня и смахнул его под ноги. Гришка свалился с камня, как куль с мукой и замер в изломанной позе. Откуда-то из-за спины послышался отчаянный вопль, и я узнал голос старосты...

- Подойди ко мне, стригой, - приказал Рогатый.

Я не смог не подчиниться. Неведомая сила поволокла меня по пыльной вытоптанной траве, приподняла в воздух и бросила спиной на алтарь. Голова бессильно свесилась с одного края, ноги - с другого. Грудная клетка выпятилась, живот натянулся так, что в пупке забилась жилка.

- Ты освободил меня, - повторил Рогатый. - Но это ещё не всё. Я должен забрать твоё сердце, и тогда я буду жить вечно. Никто не сможет меня победить!

Растопырив пятерню, он вонзил мне в грудь длинные острые когти. Я закричал.

Боль была такая, что потемнело в глазах. Я чувствовал, как когти раздвигают рёбра, как они приближаются к сердцу - с тем, чтобы вырвать его из моей груди.