Ранний старт (СИ) - "Генрих" - Страница 41

Зина прикидывается обычной девочкой, играя с одноклассницами в скакалки. Наши буйные молодецкие игры распугивают других первоклашек, ашек и бэшек. Жмутся в уголочке и по стеночкам. Смотрят на нас с завистью к нашему безудержному веселью и боязнью. Как бы ни зашибли ненароком.

После уроков обычно поджидаем Сверчка и топаем домой. Кроме пятёрки нашего ядра рядом клубится переменный состав, то одни, то другие наши одноклассники и одноклассницы. Или параллельные, но их в нашем дворе всего пара разнополых детишек. Бэшки, кажись.

Сегодня ждут меня, Лилия притормозила после уроков. Слегка мнётся, очень непривычно видеть учительницу такой неуверенной.

— Видишь ли, Витя, вижу, что ты очень дружишь со Стрежневой Зиной…

— Да. И с Катей ещё, — на девочках останавливаюсь, предполагаю, что Лилии важны именно они.

— Знаешь, Вить, — девушка пригибается ближе ко мне, наваливаясь грудью на стол, — несколько раз слышала от неё…

Еле справляюсь с шоком от недоумения. Откуда наша Лилия, этакая девочка-припевочка фертильного возраста, такое знает?! Никак не ожидал, что она распознает любимое американское «факинг ш-шит!». Проникаюсь к Лилии толикой уважения.

Лиля краснеет. Какая прелесть! Но я мордашку держу серьёзной и невинной.

— Ужас, как она ругается. Негромко, но какие-то страшные слова говорит. — И после паузы отваживается на просьбу. — Не мог бы ты как-то повлиять на неё…

Ну, и наивняк!

— Почему вы думаете, что не влияю? Очень даже влияю.

— Но почему же тогда… неужели ты её этому учишь? — Расширяются прекрасные глаза. Однако вижу, сама не подозревает, что шальной выстрел лёг в десятку.

— Раньше она всё время так разговаривала. Пьяные портовые грузчики позавидуют.

— Вы поймите, Лилечка Николаевна, Зина обожает силу. Она любого мальчишку в нашем классе затопчет и не заметит…

— И тебя? — В глазах девушки чисто детское любопытство.

— Мы слишком сильно дружим, чтобы драться, — на самом деле, боюсь и представить, что будет если вдруг. Хотя, если разобраться, я давно победил. Только не силой, а огромным уважением и завоёванным авторитетом.

— А всё-таки? — Любопытство бушует всё сильнее. Человечество когда-то в лице Адама и Евы катастрофически пострадало именно из-за этой женской особенности.

— Не знаю. Технически превосхожу её, но Зина всегда идёт до конца. — Самому интересно становится. — Скорее всего, победа будет за мной, но только она не остановится, пока не убьёт меня. Ну, или искалечит.

Пока Лилия открывает и закрывает рот, подыскиваю аргументы. Нахожу.

— Лето я провёл замечательно, — мечтательно прикрываю глаза, — будто в раю побывал. Дрался бессчётное число раз. Бил мальчишек на год, два и даже три старше себя. Но Зина круче. Она схватилась с взбесившимся быком весом в полтонны…

Излагаю историю с быком, с огромным удовольствием наблюдая нарастающее изумление Лилии.

— Эта скотина уже уложила одного из пастухов, когда Зиночка выскочила со двора. Напал по дурости своей на неё, она увернулась и треснула ему кулаком по яйцам. Бык сразу на жопу и сел…

От удивления Лилия даже не делает замечания по поводу рискованной лексики.

— Понимаете, для Зины главное — сила. В том числе, сильные слова. Ну, вот такой она человек. Если б я на неё не влиял, она давно избила бы весь класс, поодиночке и пачками. И девчонок и мальчишек без разбора. Давно бы покрыла отборным матом и вас, и остальных учителей, и директора. Так что делаю, что могу. Иначе, чего бы я с ней сел? Зина — богиня, богиня войны, но и на Солнце есть пятна…

Когда ухожу, Лилия остаётся в классе, растерянно хлопая ресницами.

Дома ныряю в блаженное одиночество. Иногда и от друзей отдохнуть надо. И дома никого нет. Полтора родителя на работе, Кир в садике. Обед согреть и бутербродов настрогать сам могу, уже школьник, и вообще, становлюсь жутко самостоятельным.

Мачеху моя наивно невинная моська не обманывает, знает, что прикидываюсь. Поэтому боится меня так, что я уже и впускаю её в дом и дверь в детскую редко блокирую. Высокоразвитые животные хорошо дрессуре поддаются.

Вхолостую время убивать тошно, поэтому в своё удовольствие делаю растяжку, поймав заводную музычку из телевизора, рисую ката. Почему-то освоение мышечной памяти остаётся безнаказанным, головной боли нет. Отсюда интересный вопрос: моторная память не в головном мозгу хранится? Либо не только там. Реально, попаданчество по одному своему факту может привести к каким-то серьёзным научным открытиям. Если бы ещё специалистов соответствующих областей так забрасывать. Сам-то я ни разу не психолог, не социолог и не нейролог.

И ещё есть один важный стратегический вопрос. Цель. Интеллектуальное и физическое развитие — задача промежуточная и фоновая. Это сила, которую мы копим. А зачем? Только для того, чтобы давать отпор всяким уродам? Нет. Уроды и жлобы для нас всего лишь тренировочные груши, боксёрские мешки для отработки ударов. Нужна цель, масштабная и стратегическая.

Так, пора на улицу, резвиться с Обормотом и друзьями. Псина обожает, когда мы маленький мяч друг другу перебрасываем. Волейбольный-то он зубами ухватить не может. И в футбол в его присутствии играть сложно, но жутко весело. Иногда он даже голы забивает в разные ворота, и мы их засчитываем.

Через четверть часа.

— Держи, держи его, собаку такую!!!

Обормоту удаётся перехватить мячик и теперь он носится с ним в зубах по двору, хитро сверкая на нас счастливыми глазами. Эта сволочь может так бесконечно, но разнообразие ему тоже нужно. И в какой-то момент даёт себя поймать. Следующая проблема для нас отобрать мячик, а для него начинается забава номер три: хрен вам, а не мяч. Ну, и щекотку он обожает.

Тоже тренировка. Надо, кстати, поучить ребят скоростному бегу. Там есть один секрет. А по выносливости человек может превзойти, кого угодно. На длинной дистанции может лошадь перебегать и ту же собаку. Волка вряд ли, для волка бег — образ жизни, а городскую собаку — на раз. Волк же без особого напряжения за сутки полсотни километров сделает.

— Гляди-ка, он тоже устал, — замечает Катя. Мы, притомившись гоняться за псиной в третий раз, присели на лавочки, и Обормот подходит сам и кладёт мячик перед нами. Коротким хвостом машет только из вежливости. Когда ему по-настоящему хочется порезвиться, обрубком своим крутит, словно пропеллером.

— Держи, — Катя отдаёт мне триста рублей, как и Зина. Обе только что сбегали за ними домой. Мои уже при мне.

К Ерохиным иду сразу по двум делам. Потренироваться писать вместе с Димоном и расплатиться с его отцом за укрепляющую модернизацию наших портфелей. Домашнее задание нам пока не задают, но приучаю друзей к порядку. С девчонками никаких проблем, сами занимаются, а вот Димон обладатель некоего количества разгильдяйства. Приходится бороться, но ничего, знаю, чем его взять.

Сцена 7. 22 сентября, казус белли

Я — идейный сторонник коллективизма, если хотите, коммунизма. Коммунизм, как идеология проиграл, возможно временно, из-за возведения некоторых тезисов в абсолют. Как сказал кто-то из неизвестных (мне) философов: истина, возведённая в абсолют, превращается в абсурд.

Но, в общем и целом, коллективизм рулит. Забавно, если понимать, наблюдать, как лидеры Запада, так называемого Свободного мира, превозносят индивидуализм. Хрень собачья! Что такое транснациональные корпорации, что хозяйничают по всему миру? Это сплочённые коллективы специалистов самого разного рода, от безопасников до учёных, инженеров и управленцев. Что-то там они втихомолку талдычят о корпоративной этике, стыдливо прикрывая словесными кружевами принцип коллективизма, без которого не могут обойтись в борьбе с теми, кто коллективизм открыто превозносит.

Что там в истории Европы и мира происходило? Те же феодалы, князья, графы и прочие бароны, что из себя представляли? Это главы кланов и родов, то бишь, коллективов, построенных на кровно-родственных узах либо вассальных связях. И что случилось в каждой стране на определённом этапе? А вот что!