Укроти меня, или Грани раскола (СИ) - Филеберт Леси - Страница 68

Я вспоминал, как хорошо мы с ней всегда общались еще в ту пору, когда играли вместе, будучи детьми, когда коротали вечера, будучи подростками, когда мои родители ходили в гости к родителям Лори… Такие вечера мы часто проводили за игрой в какие-то настольные игры или за разгадыванием сложных головоломок. Лори всегда была интересным собеседником, с ней всегда было о чем пообщаться, с ней всегда было весело, и с ней всегда было легко. Но всё-таки я всегда ощущал ее просто классным другом…

Она изменилась за то время, пока мы не виделись. Сильно изменилась. Дело даже не во внешности и ее резко изменившихся аппетитных формах, на которые пялились все парни в академии… Дело в ее внутреннем ощущении себя и в чем-то еще, трудно понятным мне… Но когда Лори несколько недель назад вновь появилась в академии, я глянул на нее иначе. Как на девушку, которая вполне могла бы быть моей. Почему я не смотрел на нее так раньше? Потому что — взгляд… Как же у нее чертовски поменялся взгляд. Он стал такой… вызывающий, что ли. А я обожаю, когда мне бросают вызов. Воспринимаю это как молчаливый сигнал и сам тянусь навстречу. Ну а как не тянутся?..

Раньше Лори смотрела на меня иначе… Сейчас анализировал и думал — раньше она смотрела на меня испуганно и забито как-то, что ли… Как человек без внутреннего стержня. А когда в человеке такого стержня нет, он ощущается совсем иначе — тусклым, блеклым… никаким. А сейчас в Лори ощущался этот стержень очень твердо и ярко. Уверенная в себе девушка, которая точно знает, чего она хочет, невольно притягивает к себе взгляды. Вот и Лори мой взгляд притянула, и я глянул на нее по-новому.

Наверное у каждого человека есть свей набор действий, который он считает любовью… А что для меня любовь? Что я должен делать, чтобы показать Лоре это чувство? Могу я как-то передать это без слов? Или слова — обязательны? Или это просто слова, и за ними может ничего не стоять? А если это просто слова, то почему мне так сложно их произнести, черт возьми?

Аы-ы-ы, когда-нибудь мой мозг сожрет меня с потрохами за то, что я слишком много думаю…

Наверное, иногда надо не думать и не делать, а просто чувствовать. Как сейчас, когда сил что-то делать вообще нет, даже обнять Лори не могу. Остается только чувствовать и пытаться это как-то транслировать объекту обожания.

— Лори…

— М-м-м?

Она подняла на меня свои красивые голубые глаза, в которых можно утонуть, как в водах лазурного океана. Я помню прекрасно, как посмотрел в глаза Лори перед тем, как потерять сознание, думая о том, что это последний раз, когда я смотрю в ее глаза. Потому что не рассчитывал выжить и вновь увидеть Лори. Увидеть, обнять, прижать к себе и поцеловать… Я не думал, что мне удастся спастись самому.

— Поцелуй меня, а? — криво улыбнулся я. — Я очень хочу это сделать, но вот уже несколько минут не могу даже руку поднять… Но язык у меня шевелится. Хорошо шевелится. Проверь скорее! Мне сейчас жизненно необходимы лечебные обнимашки. Помира-а-аю без них!..

Лори широко улыбнулась и потянулась ко мне, накрывая мои губы своими и быстро вовлекая в чувственный поцелуй.

Этот поцелуй был какой-то… другой. Хрупкий, порхающий. Преисполненный нежности. Я не знал, как без слов сказать Лори, что я люблю ее, что она мне очень дорога, что я дико испугался, что могу ее потерять, что я готов был умереть, лишь бы она выжила… Я не знал, но очень старался передать это поцелуем, потому что пока мне не хватало духу сказать это обычными словами.

Лори погладила меня по щеке, и я всё-таки нашел силы накрыть ее ладонь своей — еще дико слабой и дрожащей, но накрыть, почувствовать ее тепло, быть рядом…

Мы целовались так до тех пор, пока в палату не стали ломиться лекари с новой порцией восстанавливающих зелий для меня, среди которых одно было с сильным снотворным эффектом. Так я и заснул, держа Лори за руку и глядя в ее красивые глаза. На душе было спокойно, потому что сердце переполняло странное счастье.

[Лорелей]

Калипсо понемногу шел на поправку. Пока что ему был прописан строгий постельный режим, и обычную еду ему пока есть не разрешали, потому что она сейчас могла нарушить хрупкий баланс в организме. Калипсо лишь поили бесконечными сыворотками и зельями, у многих из которых был сильный снотворный эффект, так что большую часть времени Калипсо спал. Его упрямство не давало ему лежать спокойно, но после одной крайне неудачной попытки самостоятельно встать на ноги Калипсо больше не предпринимал попыток выйти из лечебницы раньше времени.

Калипсо ненавидел чувствовать себя слабым… И он ужасно стыдился проявлять эту слабость передо мной. И каждый раз удивлялся тому, что я воспринимала эту его временную слабость совсем иначе. Я очень старалась передать это свое другое восприятие Кэлу, и, кажется, у меня это даже начало получаться.

Сама я была в норме и днем продолжала активную учебу с сокурсниками — пока без своего куратора, пока что за мной временно присматривал Эрик. Моя магия вела себя на удивление стабильно, я ощущала лишь частично мутные колебания, с которыми привыкла жить и ощущать этот дисбаланс ежедневно. Но сейчас он был не такой яркий, как обычно.

Утром я успевала забежать в лечебницу и предотвратить местный апокалипсис. А точнее: спасти целителей от праведного гнева Калипсо за то, что те пытаются напоить его с ложечки восстанавливающими зельями, потому что держать ложку и кружку в руках Калипсо от слабости еще не мог. И он только со мной не психовал, когда я его поила зельями, даже наоборот — как-то разом успокаивался и замолкал. И взгляд у него такой был при этом… глубокий, внимательный. Он будто пытался заглянуть в самую душу через мои глаза.

После этого я бежала на изматывающие занятия, а вечером снова возвращалась к Калипсо. Просто разговаривала с ним, просто держала его за руку, просто шутила и смеялась над его шутками… просто была рядом. Просто любила.

Калипсо заметил, что от моих прикосновений у него ускорялась регенерация, после чего я сознательно пробовала вливать в него свою энергию для восстановления, пытаясь задействовать нашу с ним связь. Сначала получалось слабо, а потом я научилась это контролировать — под чутким руководством Калипсо и с его рекомендациями, конечно. Ему прямо на глазах становилось лучше, что радовало меня неимоверно. Сама я жутко уставала и после такого сеанса передачи энергии чувствовала себя вымотанной и жутко голодной, но я продолжала действовать, будучи заинтересованной в скорейшем восстановлении Калипсо.

— Спасибо тебе, — сказал он как-то ни с того ни с сего.

— За что именно?

Калипсо ответил не сразу, закусив нижнюю губу и задумчиво глядя на меня.

— Я заигрался и чуть не развоплотился тогда во время битвы, — очень тихо произнес он. — Не рассчитал силы. Теневая магия… Еще немного и увлекла бы меня за собой на изнанку мира, откуда я бы уже не вернулся. Если бы не ты… То изнанка мира уже затянула бы меня в мир духов.

Меня аж передёрнуло от этих слов.

Я плохо представляла себе, что такое изнанка мира, и как она может утянуть в себя волшебника, но не сомневалась, что утянуть может. Хорошо, что я вовремя почувствовала, что к чему…

— Наверное, если бы мы были проявленной боевой парой, то я бы смогла почувствовать беду раньше…

Калипсо покачал головой.

— Для нас с тобой это больше не имеет значения. Пусть на нас нет меток Арма, но ты действовала четко как Страж работает с Бойцом.

Он помолчал немного, потом добавил:

— Я правда называю связь такого рода между нами иначе.

— Как? — заинтересованно спросила я.

— Ну, в нашем с тобой случае не совсем правильно называться Стражем и Бойцом, — издалека начал Калипсо. — Всё-таки мы работаем через теневой аспект… И это сильно отличается от всего, чему учит Армариллис. Страж и Боец — это фортемины, которые используют обычную магию — так называемую проявленную. Темную, светлую ли — но она проявлена в мире живых людей, и именно ей обучают в Армариллисе. А мы с тобой, ну… Действуем иначе, в общем. Фактически игнорируя проявленную магию и уходя в теневую. Чтобы спасти тебя, мне пришлось прибегнуть к очень тонкой материи из числа сложных теневых заклинаний, которые я сам же и разработал…