Айвенго (с иллюстрациями) - Скотт Вальтер - Страница 49

или дикими оленями и теми охотниками, которые за ними гонялись.

До сих пор рыцарь держал свой путь по солнцу; но оно уже скрылось

за Дербиширскими холмами, и легко было сбиться с дороги. Тщетно пробовал он выбирать торные тропы в надежде наткнуться на пастушеский ша-лаш или домик лесного сторожа. Все было напрасно. Тогда, не надеясь больше

на себя, рыцарь решился положиться на чутье своего коня. По собственному

опыту он хорошо знал, что лошади нередко обладают удивительной способностью находить нужное направление.

Как только добрый конь, изнемогающий под тяжелым седоком в боевых

доспехах, почувствовал по ослабленным поводьям, что он предоставлен собственной воле, силы его как бы удвоились. До сих пор он только жалобным

ржаньем отзывался на понукания и пришпоривание. Теперь же, словно гор-дясь оказанным ему доверием, он насторожил уши и пошел гораздо быстрее. Выбранная им тропинка круто сворачивала в сторону от прежнего пути, но, видя, с какой уверенностью его конь двинулся по новой дороге, рыцарь

не противился ему.

Конь оправдал такое доверие. Тропинка стала шире, утоптаннее, а слабый

звон небольшого колокола указывал на то, что где-то поблизости есть часовня

или хижина отшельника.

Вскоре рыцарь выехал на открытую поляну; на другой стороне ее возвышался огромный утес с крутыми, изъеденными ветром и дождем серыми скло-нами. Кое-где в его расщелинах пустили корни и росли дубки и кусты остро-листа, местами густой плющ зеленой мантией окутывал склоны и колыхался

над обрывами, подобно султанам над шлемами воинов, придавая изящество

тому, что само по себе было грозно и внушительно. У подножия скалы, при-лепившись к ней одной стеной, стояла хижина, сложенная из нетесаных бревен, добытых в соседнем лесу; щели, которые оставались между ними, были

замазаны глиной, смешанной со мхом. Перед дверью воткнуто было в землю

очищенное от ветвей молодое сосновое деревце с перекладиной наверху, слу-жившее бесхитростной эмблемой креста. Немного правее из расселины утеса

выбивалась прозрачная струя воды, падавшая на широкий камень, выдолблен-ный наподобие чаши. Переполняя этот естественный бассейн, вода перелива-

глава xvi

173

лась через край на поляну и, проложив себе естественное русло, журча, текла

по ней, чтобы потеряться в ближайшем лесу.

Возле источника видны были развалины очень маленькой часовни с об-валившейся крышей. Все здание когда-то было никак не больше шестнадца-ти футов в длину и двенадцати в ширину, а низкая крыша покоилась на четырех концентрических сводах, опиравшихся по углам на короткие и толстые

колонны; еще были целы две арки, хотя крыша между ними обрушилась.

Низкий, закругленный вверху вход в эту старинную часовню был украшен

высеченными из камня зубцами наподобие зубов акулы, что нередко встречается на древних образцах орнамента саксонского зодчества. Над порталом

на четырех небольших колоннах возвышалась колокольня, где висел позе-леневший от времени и непогод колокол. Его слабый звон и слышал в лесу

Черный Рыцарь.

В полумраке сгустившихся сумерек открылась взорам путника эта мир-ная и спокойная картина, внушая ему твердую надежду на пристанище, так

как одной из непременных обязанностей отшельников, удалявшихся на житье

в леса, было гостеприимство, оказываемое запоздавшим или сбившимся с дороги путникам.

Рыцарь не терял времени на то, чтобы рассматривать в подробностях опи-санную нами картину, а, соскочив с коня и поблагодарив святого Юлиана —

покровителя путешественников за ниспослание ему надежного ночлега, древ-ком копья постучал в дверь хижины.

Довольно долго никто не отзывался. И когда он наконец добился ответа, нельзя сказать, чтобы он был приятным.

— Проходи мимо, — послышался низкий, сиплый голос, — не мешай

служителю Господа и святого Дунстана читать вечерние молитвы.

— Преподобный отец, — сказал рыцарь, — я бедный странник, заблудившийся в этих лесах; воспользуйся случаем проявить милосердие и гостеприимство.

— Добрый брат мой, — отвечал обитатель хижины, — Пресвятой Деве

и святому Дунстану угодно было, чтобы я сам нуждался и в милосердии и в гостеприимстве, где уже тут оказывать их. Моя пища такова, что и собака от нее

отвернется, а постель такая, что любая лошадь из барской конюшни откажется от нее. Проходи своей дорогой, Бог тебе поможет.

— Как же мне искать дорогу, — возразил рыцарь, — в такой глуши, да еще

темной ночью? Прошу тебя, честной отец, если ты христианин, отопри дверь

и укажи мне по крайней мере, в какую сторону ехать.

— А я тебя прошу, брат мой во Христе, не приставай ко мне, сделай милость! — сказал пустынник. — Ты и так заставил меня пропустить молитвы —

одну pater, две aves и одну credo, которые я, окаянный грешник, должен был, согласно своему обету, прочитать до восхода луны.

— Дорогу! Укажи мне дорогу! — заорал рыцарь. — Хоть дорогу-то укажи, если ничего больше от тебя не дождешься!

174

айвенго

— Дорогу, — отвечал отшельник, — указать нетрудно. Как выйдешь

по тропинке из лесу, тут тебе будет болото, а за ним — река. Дождей на этих

днях не было, так через нее, пожалуй, можно переправиться. Когда перепра-вишься через брод, ступай по левому берегу. Только смотри не оборвись, потому что берег-то крут. Да еще я слыхал, что тропинка в некоторых местах

осыпалась. Оттуда уже все прямо…

— Что же это — и тропинка осыпалась, и крутизна, и брод, да еще и болото! — прервал его рыцарь. — Ну, сэр отшельник, будь ты хоть рассвятой, не заставишь ты меня пуститься ночью по такой дороге. Я тебе толком говорю… Ты живешь подаянием соседей и не имеешь права отказать в ночлеге

заблудившемуся путнику. Скорей отпирай дверь, не то, клянусь небом, я ее

выломаю!

— Ах, друг мой, — сказал отшельник, — перестань надоедать мне! Если

ты принудишь меня защищаться мирским оружием, тебе же будет хуже.

В этот момент отдаленное ворчанье и тявканье собак, которое путник слышал уже давно, превратилось в яростный лай. Рыцарь догадался, что отшельник, испуганный его угрозой ворваться насильно, кликнул на помощь собак, находившихся внутри. Взбешенный этими приготовлениями, рыцарь ударил

в дверь ногой с такой силой, что стены и столбы хижины дрогнули.

Пустынник, как видно, не желая вторично подвергать дверь такому удару, громким голосом закричал:

— Имей же терпение! Подожди, добрый странник, сейчас я сам отопру

дверь, хотя не ручаюсь, что этим доставлю тебе удовольствие.

Дверь распахнулась, и перед рыцарем предстал отшельник: человек высокого роста, крепкого телосложения, в длинной власянице, подпоясанной

соломенным жгутом. В одной руке он держал зажженный факел, а в другой — толстую и увесистую дубинку. Две большие мохнатые собаки, помесь

борзой с дворняжкой, стояли по сторонам, готовые по первому знаку броситься на непрошеного гостя. Но когда при свете факела сверкнули высокий шлем и золотые шпоры рыцаря, стоявшего снаружи, отшельник изменил свое первоначальное намерение. Он усмирил разъяренных псов и вежливо пригласил рыцаря войти, объяснив свой отказ отпереть дверь боязнью

воров и разбойников, которые не почитают ни Пресвятую Богородицу, ни святого Дунстана, а потому не щадят и святых отшельников, проводящих

жизнь в молитвах.

— Однако, мой отец, — сказал рыцарь, рассматривая жалкую обстановку

хижины, где не было ничего, кроме кучи сухих листьев, служивших постелью, де-ревянного распятия, молитвенника, грубо обтесанных стола и двух скамеек, —

вы так бедны, что могли бы, кажется, не бояться грабителей; к тому же ваши собаки так сильны, что, по-моему, могут свалить и оленя, а не то что человека.

— Это добрый лесной сторож привел мне собак, — сказал отшельник, —

чтобы они охраняли мое одиночество до тех пор, пока не наступят более спокойные времена.