Айвенго (с иллюстрациями) - Скотт Вальтер - Страница 40

солнце, а плюмажи и вымпелы заколебались над их шлемами. Так они стояли, пока маршалы проверяли ряды обеих партий, желая убедиться, что в каждой

из них равное число бойцов. Счет подтвердил, что все в сборе. Тогда маршалы

удалились с ристалища, и Уильям де Вивиль громовым голосом воскликнул:

— Laissez aller! 1

Трубы затрубили, копья разом склонились и укрепились в упорах, шпоры

вонзились в бока коней, передние ряды обеих партий полным галопом понеслись друг на друга и сшиблись посреди арены с такой силой, что гул был

слышен за целую милю. Задние ряды с обеих сторон медленно двинулись вперед, чтобы оказать поддержку тем из своих, которые пали, либо попытать свое

счастье с теми, кто победил.

Об исходе схватки сразу нельзя было ничего сказать, так как поднялось

густое облако пыли. Только через минуту взволнованные зрители получили

возможность увидеть, что происходит на поле битвы. Оказалось, что добрая

половина рыцарей обеих партий выбита из седла. Одни упали от ловкого удара копьем, другие были смяты непомерной силой и тяжестью противника на

коне, иные лежали на арене, не имея сил подняться; иные успели вскочить на

ноги и вступить в рукопашный бой с теми из врагов, которых постигла та же

участь; получившие тяжелые раны шарфами зажимали льющуюся кровь и пытались выбраться из толпы.

Всадники, лишившиеся копий, сломанных в яростной схватке, снова сомкнулись и, обнажив мечи, с боевыми кликами обменивались такими ударами

с противниками, как будто от исхода этого боя зависели их честь и самая жизнь.

Сумятица увеличилась еще более, когда к месту схватки подоспели вторые

ряды, бросившиеся на помощь своим товарищам. Сторонники Бриана де Буагильбера кричали: «Босеан, Босеан! За храм, за храм!» А противники их отвечали на это криками: «Desdichado! Desdichado!», превратив девиз, начертанный на щите их вождя, в свой боевой клич.

По мере того как бойцы сражались с возрастающей яростью и с переменным успехом, волна победы перекатывалась то к южному, то к северному концу ристалища, смотря по тому, которая партия одерживала верх. Лязг оружия, 1 Пусть едут! (фр.)

140

айвенго

Оказалось, что добрая половина рыцарей обеих партий выбита из седла

возгласы сражающихся и звуки труб сливались в ужасающий шум, заглушая

стоны раненых, беспомощно распростертых на арене под копытами коней.

Блестящие доспехи рыцарей покрывались пылью и кровью, а удары мечей

и секир оставляли на них вмятины и трещины. Пышные перья, сорванные

со шлемов, падали, как снежные хлопья. Вид рыцарского войска утратил во-инское великолепие и пышность и мог внушать только ужас или сострадание.

Но такова сила привычки, что не только простолюдины, всегда жадные

до кровавых зрелищ, но даже знатные дамы, наполнявшие галереи, глядели, не отрываясь, на побоище с захватывающим интересом и волнением; однако

они не выражали желания отвести глаза от столь ужасного зрелища. Правда, иные прелестные щечки бледнели; по временам, когда чей-нибудь возлюбленный, брат или муж внезапно падал с лошади, раздавались испуганные возгласы. Но большинство дам поощряли бойцов рукоплесканиями, махали платками

и шарфами и восклицали: «Молодецкое копье! Добрый меч!», когда ловкий

удар или толчок попадал в поле их зрения.

Если даже прекрасный пол принимал такое живое участие в кровавой потехе, можно себе представить, с каким азартом следили за ней мужчины. Их

волнение выражалось громкими кликами при каждом новом повороте боя;

глава xii

141

взоры всех были прикованы к происходящему на арене; глядя на зрителей, можно было подумать, что они сами раздают или получают удары. В минуты

затишья слышались громкие восклицания герольдов:

— Сражайтесь, храбрые рыцари! Человек умирает, а слава живет! Сражайтесь! Смерть лучше поражения! Сражайтесь, храбрые рыцари, ибо прекрасные очи взирают на ваши подвиги.

Битва шла с переменным успехом. Каждый из зрителей старался отыскать

глазами предводителей, державшихся в самой гуще сражения и ободрявших

товарищей восклицаниями и собственным примером. Оба совершали славные подвиги, оба не находили среди всех остальных рыцарей равных противников. Побуждаемые взаимной враждой, прекрасно понимая, что падение одного из них равносильно решительной победе другого, они все время иска-ли встречи. Но сумятица и беспорядок в начале боя были таковы, что все их

старания ни к чему не приводили: их постоянно разлучали другие участники

турнира, в свою очередь стремившиеся помериться силами с предводителем

враждебной партии.

Но мало-помалу ряды сражавшихся стали редеть: одни признали себя побежденными, других прижали к ограде в конце арены, третьи лежали на земле раненые, и храмовник с рыцарем Лишенным Наследства сошлись наконец

лицом к лицу. Соперники схватились со всей яростью смертельной вражды.

Искусство, с каким они наносили и отражали удары, было таково, что у зрителей невольно вырывались единодушные возгласы восторга и одобрения.

Но именно в эту минуту партия рыцаря Лишенного Наследства оказалась в

очень трудном положении: на одном фланге его сторонников теснила богатыр-ская рука Реджинальда Фрон де Бефа, на другом — могучий Ательстан опрокидывал и рассеивал всех, попадавшихся ему на пути. Видя, что перед ними нет

более непосредственных противников, оба эти рыцаря, по-видимому, подумали

одновременно, что доставят решительную победу своей партии, если помогут

храмовнику сладить с его врагом. Поэтому оба разом повернули коней и с разных сторон помчались на рыцаря Лишенного Наследства. Невероятно, чтобы

один человек мог устоять против такого неожиданного и неравного нападения, если бы его не предупредили общие крики зрителей, которые не могли оставаться безучастными свидетелями такой неминуемой опасности.

— Берегись, берегись, сэр Лишенный Наследства! — кричали со всех сторон, так что рыцарь успел вовремя заметить новых противников.

Изо всей силы ударив храмовника, он осадил свою лошадь назад и увер-нулся от нападения Ательстана и Реджинальда Фрон де Бефа. Оба эти рыцаря едва не столкнулись друг с другом и, не удержав вовремя своих лошадей, промчались между соперниками. Однако они тотчас исправили свой промах

и вместе с Брианом де Буагильбером втроем напали на рыцаря Лишенного

Наследства.

Ничто не могло бы спасти его, если бы не удивительная сила и резвость благородного коня, доставшегося ему накануне после победы. Это его выручило,

142

айвенго

тем более что лошадь Буагильбера была ранена, а кони Ательстана и Реджинальда Фрон де Бефа изнемогали под грузом своих гигантских хозяев, закованных

в тяжелые доспехи. Рыцарь Лишенный Наследства с таким искусством управлял своим конем, а благородное животное так быстро ему повиновалось, что

в течение нескольких минут он мог отбиваться сразу от трех противников.

С быстротою сокола увертывался он от врагов, бросаясь то на одного, то на другого, на лету ударяя мечом и тотчас отскакивая назад, не получая предназначен-ных ему ответных ударов.

Все зрители бешено рукоплескали его искусству, однако было ясно, что он

все-таки должен пасть под напором троих противников. Тогда вся знать, окру-жавшая принца Джона, стала единодушно упрашивать его поскорее бросить

жезл на арену, чтобы спасти доблестного рыцаря от бесславного поражения, вызванного численным превосходством противников.

— Ну нет, клянусь небом, — отвечал принц Джон, — этот выскочка, скры-вающий свое имя да еще пренебрегающий нашим хлебосольством, уже получил приз, пускай теперь выигрывают другие.

Едва он произнес эти слова, как неожиданный случай решил судьбу турнира.

В числе сторонников Desdichado был один рыцарь в черных доспехах, верхом на вороной лошади, такой же крепкой и мощной, как и сам всадник. У этого рыцаря на щите не было никакого девиза, и до сих пор он почти