Айвенго (с иллюстрациями) - Скотт Вальтер - Страница 18

— Я не хотела бы, чтобы вы расточали столько любезностей, сэр рыцарь, —

сказала Ровена с достоинством и не поднимая покрывала, — лучше я воспользуюсь вашей учтивостью, чтобы попросить вас сообщить нам последние новости о Палестине, так как это предмет, более приятный для нашего

английского слуха, нежели все комплименты, внушаемые вам вашим французским воспитанием.

— Не много могу сообщить вам интересного, леди, — отвечал Бриан де

Буагильбер. — Могу лишь подтвердить слухи о том, что с Саладином 1 заклю-чено перемирие.

Его речь была прервана Вамбой. Шут пристроился шагах в двух позади кресла хозяина, который время от времени бросал ему подачки со своей тарелки.

Впрочем, такой же милостью пользовались и любимые собаки, которых, как мы

уже видели, в зале было довольно много. Вамба сидел перед маленьким столи-ком на стуле с вырезанными на спинке ослиными ушами. Подсунув пятки под

перекладину своего стула, он так втянул щеки, что его челюсти стали похожи

на щипцы для орехов, и наполовину зажмурил глаза, что не мешало ему ко всему прислушиваться, чтобы не упустить случая совершить одну из тех проделок, которые ему разрешались.

— Уж эти мне перемирия! — воскликнул он, не обращая внимания на то, что внезапно перебил речь величавого храмовника. — Они меня совсем со-старили!

— Как, плут? Что это значит? — сказал Седрик, с явным удовольствием

ожидая, какую шутку выкинет шут.

— А то как же, — отвечал Вамба. — На моем веку было уже три таких перемирия, и каждое — на пятьдесят лет. Стало быть, выходит, что мне полто-раста лет.

— Ну, я ручаюсь, что ты умрешь не от старости, — сказал храмовник, узнавший в нем своего лесного знакомца. — Тебе на роду написано умереть

1 Саладин (Салах-ад-дин) — султан Сирии и Египта (1174–1193), выдающийся

полководец, воевавший против европейских крестоносцев на Ближнем Востоке.

Попытка последних воспрепятствовать успешным действиям Саладина вылилась

в Третий крестовый поход (1189–1192).

62

айвенго

насильственной смертью, если ты будешь так показывать дорогу проезжим, как сегодня приору и мне.

— Как так, мошенник? — воскликнул Седрик. — Сбивать с дороги проезжих! Надо будет тебя постегать: ты, значит, такой же плут, как и дурак.

— Сделай милость, дядюшка, — сказал шут, — на этот раз позволь моей

глупости заступиться за мое плутовство. Я только тем и провинился, что пе-репутал, которая у меня правая рука, а которая левая. А тому, кто спрашивает

у дурака совета и указания, надо быть поснисходительнее.

Тут разговор был прерван появлением слуги, которого привратник прислал доложить, что у ворот стоит странник и умоляет впустить его на ночлег.

— Впустить его, — сказал Седрик, — кто бы он ни был, все равно. В такую

ночь, когда гроза бушует на дворе, даже дикие звери жмутся к стадам и ищут

покровительства у своего смертельного врага — человека, лишь бы не погибнуть от расходившихся стихий. Дайте ему все, в чем он нуждается. Освальд, присмотри за этим хорошенько.

Кравчий тотчас вышел из зала и отправился исполнять приказания

хозяина.

ГЛАВА V

Разве у евреев нет глаз? Разве у них нет рук, органов, членов тела, чувств, привязанностей, страстей? Разве не та же самая пища насыщает его, разве

не то же оружие ранит его, разве он не подвержен

тем же недугам, разве не те же лекарства исцеляют

его, разве не согревают и не студят его те же лето

и зима, как и христианина?

В. Шекспир. Венецианский купец (акт III, сц. 1) свальд воротился и, наклонившись к уху своего хозяина, прошептал:

— Это еврей, он назвал себя Исааком из Йорка. Хорошо ли будет, если я приведу его сюда?

— Пускай Гурт исполняет твои обязанности, Освальд, — сказал Вамба с обычной наглостью. — Свинопас как раз подходящий церемониймейстер для еврея.

— Пресвятая Мария, — молвил аббат, осеняя себя крестным знамением, —

допускать еврея в такое общество!

— Как! — отозвался храмовник. — Чтобы собака еврей приблизился

к защитнику Святого Гроба!

— Вишь ты, — сказал Вамба, — значит, храмовники любят только еврейские денежки, а компании их не любят!

— Что делать, почтенные гости, — сказал Седрик, — я не могу нарушить законы гостеприимства, чтобы угодить вам. Если Господь Бог терпит

64

айвенго

долгие века целый народ упорных еретиков, можно и нам потерпеть одного

еврея в течение нескольких часов. Но я никого не стану принуждать общаться

с ним или есть вместе с ним. Дайте ему отдельный столик и покормите особо.

А впрочем, — прибавил он, улыбаясь, — быть может, вон те чужеземцы в чал-мах примут его в свою компанию?

— Сэр франклин, — отвечал хра-

мовник, — мои сарацинские неволь-

ники — добрые мусульмане и пре-

зирают евреев ничуть не меньше, чем

христиане.

— Клянусь, уж я не знаю, — вме-

шался Вамба, — чем поклонники

Махмуда и Термаганта 1 лучше этого

народа, когда-то избранного самим

Богом!

— Ну, пусть он сядет рядом с то-

бой, Вамба, — сказал Седрик. — Ду-

рак и плут — хорошая пара.

— А дурак сумеет по-своему отде-

латься от плута, — сказал Вамба, по-

трясая в воздухе костью от свиного

окорока.

— Тсс!.. Вот он идет, — сказал

Седрик.

Впущенный без всяких церемо-

ний, в зал боязливой и нерешитель-

ной поступью вошел худощавый ста-

рик высокого роста; он на каждом

шагу отвешивал смиренные покло-

ны и казался ниже, чем был на самом

деле, от привычки держаться в сог-

бенном положении. Черты его лица

были тонкие и правильные; орли-

ный нос, проницательные черные

глаза, высокий лоб, изборожденный

Исаак из Йорка

морщинами, длинные седые волосы

и большая борода могли бы производить благоприятное впечатление, если

бы не так резко изобличали его принадлежность к племени, которое в те

темные века было предметом отвращения для суеверных и невежественных

простолюдинов, а со стороны корыстного и жадного дворянства подвергалось самому лютому преследованию.

1 Поклонники Мухаммеда и Термаганта — мусульмане.

глава v

65

Одежда еврея, значительно пострадавшая от непогоды, состояла из простого бурого плаща и темно-красного хитона. На нем были большие сапоги, оторо-ченные мехом, и широкий пояс, за который были заткнуты небольшой ножик

и коробка с письменными принадлежностями. На голове у него была высокая

четырехугольная желтая шапка особого фасона: закон повелевал евреям носить

их в знак отличия от христиан. При входе в зал он смиренно снял шапку.

Прием, оказанный этому человеку под кровом Седрика Сакса, удовлетворил бы требованиям самого ярого противника израильского племени.

Сам Седрик в ответ на многократные поклоны еврея только кивнул головой и указал ему на нижний конец стола. Однако там никто не потеснил-ся, чтобы дать ему место. Когда он проходил вдоль ряда ужинавших, бросая

робкие и умоляющие взгляды на каждого из сидевших за нижним концом

стола, слуги-саксы нарочно расставляли локти и, приподняв плечи, продолжали поглощать свой ужин, не обращая ни малейшего внимания на нового гостя. Монастырская прислуга крестилась, оглядываясь на него с благочестивым ужасом; даже сарацины, когда Исаак проходил мимо них, начали

гневно крутить усы и хвататься за кинжалы, готовые самыми отчаянными

мерами предотвратить его приближение.

Очень вероятно, что по тем же причинам, которые побудили Седрика

принять под свой кров потомка отверженного народа, он настоял бы и на том, чтобы его люди обошлись с Исааком учтивее, но как раз в ту пору аббат завел