Чёрный пепел золотой травы (СИ) - "doniguan" - Страница 38

Я снова зажмурился. Голова до сих пор гудела от прошедшей схватки и последовавшего за ней беспокойного сна, однако я попытался собраться с мыслями. Надо встать. Встать и оглядеться, чтобы понять, что происходит.

Это, впрочем, оказалось сложнее, чем я ожидал — в плачевном состоянии была не только голова, но и всё тело. Каждое движение отзывалось тупой ноющей болью в руках, ногах, спине и шее одновременно. Я всё же заставил себя встать, сначала на колени, потом выпрямился полностью. Подождал секунду, дабы убедиться, что не рухну тут же обратно, а затем поднял взгляд.

Вокруг нас и в самом деле полыхало хорошо знакомое по пожарищу зарево, но сейчас огонь был не призрачный, а самый что ни на есть настоящий. Пожар.

Горела и без того обильно пропитанная пеплом трава, причём пламя охватывало весь горизонт слева направо, сплошной стеной, как обычно бывает при лесных пожарах — вперёд не прорваться и сбоку не обойти, остаётся отходить назад. Пламя трепыхалось, как гаснущая свеча, но, в отличие от свечи, оно и не думало гаснуть. Напротив: огонь, казалось, лишь усиливался и рос. Он пока оставался довольно далеко, но, кажется, весьма быстро двигался в нашу сторону. Трудно судить с такого расстояния, да ещё и чадящий дым мешал, но мне даже почудилось, будто пляшущие языки пламени сами по себе тянутся к нам. Ерунда, конечно же, обман зрения. Должно быть, так кажется из-за ветра.

Хотя, было в этом и кое-что неоспоримо рукотворное. Я не мог назвать совпадением то, что мы очутились ровно на пути у пожара. Это определённо была ловушка, и здесь не было никого другого, для кого она могла бы предназначаться. Кто-то решил загнать нас, как охотник загоняет диких зверей. Мне это не нравилось.

А может, кто-нибудь вроде Курильщика неосторожно обронил непотушенный окурок? Из моего горла вырвался хриплый смешок. Ему ответило едва слышное неразборчивое ворчание где-то у меня за спиной.

Игрок, сняв шляпу, сидел на плоском камне, возвышающемся над окружающей травой настолько, что оттуда ему открывался, наверное, отличный вид на происходящее. Он неотрывно смотрел на огонь вдали, и в его взгляде читалось что-то, чего я там раньше никогда не замечал — тоска и боль.

Я подошёл ближе. Игрок, всё так же не поворачиваясь ко мне и вообще не шевелясь, проговорил с горечью:

— Всё, на многие мили вокруг, скоро будет выжжено дотла. Не останется ничего. Совсем ничего. Чего он хочет этим добиться?

— Думаешь, это устроил он? — Не было нужды уточнять, кого Игрок подразумевает под «ним».

— В каком-то смысле, это устроили мы с тобой. Потому что не захотели просто так сдаваться, отдавать свои жизни. Вернее, то, что у нас вместо них осталось. Как считаешь, стоит оно того? Теперь у нас останется ещё меньше. — Он помолчал, затем нахлобучил шляпу. — Давай собираться. Лучше уйти отсюда побыстрее.

Мы отправились дальше. Не знаю, с какой скоростью огонь к нам приближался, да и приближался ли вообще, но через какое-то время до нас стал доноситься дым. Может быть, пожар и правда нас догонял, а может, постарался всё тот же ветер. Запах при этом мне совсем не мешал — я давно привык к запаху костров, который я учуял ещё в свой самый первый день. Другое дело сам дым — из-за него запершило в горле, начало резать глаза, да и видимость сильно ухудшилась. Удивительно, как ему удавалось доставлять нам столько проблем, оставаясь на внушительном расстоянии — жара мы пока не ощущали.

Игроку же, похоже, всё было нипочём: он продолжал шагать вперёд, не обращая на возникающие неудобства ни малейшего внимания, словно их для него и не существовало. Я же прикладывал все силы, чтобы от него не отставать, благо моё состояние немного улучшилось по сравнению с тем, как я чувствовал себя сразу после пробуждения от кошмара. Останься я один в дыму и огне — и кто знает, чем это путешествие для меня закончится. А впрочем, я и без того не испытывал иллюзий насчёт того, чем оно завершится. Может быть, мы навсегда останемся пленниками Беглецов — так какой резон загадывать дальше собственного носа?

Гораздо больше, чем моя собственная, меня беспокоила судьба той замерзающей девушки, которую я так и не смог отыскать. Что, если она тоже угодит в эту огненную ловушку? Учитывая, насколько медленно она двигалась при нашей единственной встрече, вряд ли в таком случае ей удастся сбежать от стихии. Но коли её не мог согреть ни костёр, ни я сам, то, возможно, она и не сгорит, попав в пламя? Слабая, но надежда.

Спустя примерно полчаса безостановочного марша Игрок всё же сделал передышку. Он выбрал место у подножия небольшого холма, где дым до нас не доставал, и я, воспользовавшись моментом, растянулся в пока ещё живой траве. Сам же Игрок принялся копаться в своей, как я тогда решил, бездонной сумке. Из неё он вытряхнул намного больше, чем по моим представлениям в неё могло влезть, но всё равно не нашёл того, что искал. Он тихо чертыхнулся, а затем объявил, что привал окончен.

— Пожалуй, — сообщил он мне, яростно распихивая пожитки обратно в котомку, — придётся сделать небольшой крюк. Я спрятал неподалёку кое-какие… запасы. И раз уж всё равно всё добро пропадёт, заберём, что сможем, с собой. И потом, нам припасы, как-никак, лишними не будут.

Если после этого он действительно сменил направление движения, я ничего не заметил: мы всё так же шли от одного ориентира к другому, от одного отрезка пути к следующему — как он и учил. Мне подумалось, что сами они, эти ориентиры, тоже будут уничтожены в пожаре, совсем скоро — примятая трава, отметины на земле. Что-то, может, и уцелеет, но большая часть оставленных знаков погибнет в пламени. И тогда мы уже не сможем найти никакой из маршрутов, проложенных им. Мало того, когда мы доберёмся до Беглецов, мы даже обратного пути не найдём — метки-то исчезнут. Похоже, это дорога в один конец.

А с другой стороны, зачем нам вообще возвращаться? Куда? На выжженную пустошь, в которую поля превратятся к тому моменту? А что толку? Если всё пойдёт по плану, Беглецы укажут нам новый маршрут. Надеюсь, он-то к тому времени не обратится в пепел, как та трава, что сейчас полыхает у нас за спинами. Хотя, кто их разберёт — вдруг их штаб расположился под землёй? Сомневаюсь, что распространяющийся по поверхности огонь проникнет на станции метро, в пещеры и прочие катакомбы.

Обещанные запасы дали о себе знать довольно скоро: Игрок привёл меня к подножию очередного холма, и я решил было, что он собирается устроить ещё один привал, как внезапно углядел в монолитном склоне небольшую пещеру. Я бы даже не стал называть её пещерой — такой она была крошечной и незаметной. Скорее походила на узкую трещину, невидимую из-за переплетения теней. Однако мы легко могли бы спрятаться в ней от непогоды или чего похуже, а значит, на роль тайника она вполне годилась. От входа она выглядела достаточно удобной — сухие стены и пол, да и внутри явно больше места, чем кажется снаружи.

Игрок, нагнувшись, вошёл внутрь и исчез в глубине пещеры, не сказав ни слова. Я постоял секунду, колеблясь, следовать ли за ним, но затем пожал плечами и спокойно уселся у входа. Понадобится помощь — позовёт, а я лучше посторожу здесь, на случай, если двойник опять объявится.

Моя помощь и в самом деле не пригодилась — Игрок появился уже через несколько минут, волоча за собой здоровенную сумку, гораздо больше той, что он таскал с собой. Вытерев друг о друга ладони, отчего с них осыпался невесть откуда взявшийся пепел, он сел напротив меня, вытряхнул содержимое сумки на голую землю и принялся сортировать его — совсем как в тот раз, когда собирал вещи перед тем, как сбежать со своей станции.

Среди прочего он особенно выделил невзрачную бутылочку наподобие той, из которой угощал меня после перехода реки. По тому, как он бережно обернул её в тряпки и опустил в наплечную котомку, я понял, насколько он дорожит ею.

Остальное он наспех разложил на две разные кучи — в одну, ту, что поменьше, он отбирал то, что не планировал отсюда уносить. В другую, по размерам практически равную принесённому им баулу — то, что мы заберём с собой. Разобравшись с этим, он стал раскладывать выбранные вещи. Что-то пошло в его маленькую сумку, а то, что не влезло — обратно в ту, которую он достал из тайника. Всё лишнее он бросил прямо тут, на траве, у самого входа. Я хотел было возразить, что лучше бы не оставлять следов, однако решил, что это лишено смысла: когда здесь пройдётся пламя, следов не останется никаких, вообще.