Рандеву с Валтасаром - Абдуллаев Чингиз Акифович - Страница 76

– Ничего выяснять не нужно. Никаких встреч не будет. Ни в Кремле, ни в саду «Эрмитаж». От греха подальше. Все встречи в Москве отменены. Никаких официальных встреч. Можете возвращаться.

– Нет, – непослушными губами прошептал он, – я хочу остаться.

– Как это – остаться? – не понял Потапов. – Все кончено. Никаких встреч не будет. Я же вам говорю, что все закончилось. Участники вашего «Экспресса» приедут в Москву, посетят театры, музеи, библиотеки. Никаких официальных встреч не будет, мы все отменили.

– Почему?

– На всякий случай.

– Нет, – возразил Дронго. – Просто вы боитесь еще одного участника группы. Того самого, кого мы еще не вычислили. Возможного помощника Альваро Бискарги.

– Может быть, – быстро согласился Потапов, – но в любом случае я не буду обсуждать с вами этот вопрос по телефону. Мы все отменили, и ваша командировка закончена. Приезжайте и получите свои деньги. Вот и все.

– Нет, не все, – упрямо сказал Дронго. – Я должен найти этого человека. Я не привык просто так сдаваться. У Бискарги был помощник, и я хочу его вычислить. Я привык делать работу до конца. Даже если вы отменили все встречи, я буду искать этого человека.

– Мы пытаемся выяснить, кто и зачем послал Бискарги в эту командировку, – несколько нервно сказал Потапов. – Вы же понимаете, что нам не хочется проявлять особой активности в этом вопросе.

«Он намекает на Эшли, – понял Дронго. – Они не хотят привлекать внимание к исчезнувшему журналисту».

– Я буду действовать от своего имени, – пообещал Дронго, – но я хочу выяснить все до конца.

– Вам никто не говорил, что с вами иногда невозможно разговаривать? – рассердился генерал.

– Только вы об этом мне говорили раз сто.

– Значит, скажу и в сто первый. Все закончилось. Мы больше не нуждаемся в ваших консультациях. Это я вам говорю официально. Спасибо за помощь и до свидания.

Раздались короткие гудки. Дронго мягко положил трубку на рычаг и вышел из кабинета посла. В эту ночь он не вернулся в отель, гуляя до утра по городу, узнавая прежние места и радуясь им, как старым знакомым. В эту ночь он прощался со своей молодостью. Утром он оказался перед отелем «Латвия». Его ремонтировали, и здание было ограждено строительным забором. Дронго прошел мимо. Когда-то здесь рядом, чуть дальше, на одной из соседних улиц находился большой книжный магазин. Высокую, красивую девушку с длинными волосами, работавшую там, он часто встречал на дискотеке в отеле. В магазине она была совсем другой – более спокойной, более женственной, но такой же красивой. Тогда он часто смотрел на нее, не решаясь подойти. Это было двадцать лет назад. «Интересно, что с ней стало?», – подумал Дронго. Того книжного магазина, где продавались собрания сочинений, он уже не нашел. Зато набрел на небольшой магазинчик, где стояли, выстроившись в ряд, книги, изданные в основном в России. От обилия детективов рябило в глазах. Дикие лица, ножи, маски, пистолеты, капающая кровь и такие же абсолютно невозможные названия свидетельствовали об интеллектуальном уровне их создателей. Почему-то в жизни все детективные истории совсем другие. В книгах это приключения, немного секса, немного романтики, много крови и много убийств. А в жизни это прежде всего боль, затем страх, горе, ненависть. И много непонимания, рожденного отчаянием. По существу у каждого из нас есть «свой скелет в шкафу». История каждого человека – это своеобразный детектив, с той лишь разницей, что он не рассказан и не показан во всем своем многообразии.

Он ходил по городу, в котором не был уже столько лет. Последний раз он пролетал через Ригу в Лондон на самолете «Траснсаэро», и тогда им не разрешили выйти за пределы транзитной зоны. Теперь, находясь в Риге, он позвонил двум семьям, с которыми дружили его родители. Первый номер вообще не ответил. По второму ему сказали, что он ошибся, что этот телефон давно закреплен за офисом компании, занимающейся оптовыми поставками пива. Оптовые партии пива его мало интересовали, и он выключил свой мобильный телефон. «Странно, что я вспомнил о них, лишь попав в Ригу, – с горечью подумал Дронго. – Ведь можно было позвонить раньше, просто узнать, как дела, как они жили все эти трудные годы».

«Двадцать первый век, – подумал он. – Век отчуждения человека от человека. Нам так не хватает обычного человеческого общения. Мы думаем, что нас очень много, и не можем представить число в несколько миллиардов живых существ. На самом же деле нас мало». У него были знакомые и друзья практически по всему миру, и чувство ностальгии иногда охватывало его, когда он вспоминал давно забытых людей, погибших друзей, лица и запах женщин, с которыми он встречался.

Днем он пообедал в ресторане «Колонна», расположенном в старой части города. Неожиданно он увидел французского поэта Жака Жуэ. Тот читал газету и пил свою чашечку кофе. Увидев Дронго, он улыбнулся ему и помахал рукой. Затем подошел и, извинившись за свою настойчивость, протянул листок бумаги.

– Я посвятил вам стихи на французском, – сказал Жак Жуэ, – мне рассказали, что у вас были неприятности в Вильнюсе. Я подумал, что вам будет приятно.

Он был похож на постаревшего мима. Худощавый, подвижный, с проницательными и живыми глазами. Дронго благодарно кивнул головой, не решаясь ничего произнести. Иногда слова бывают лишними.

Группа была уже на вокзале, когда они с французом буквально в последний момент успели сесть в поезд, отправлявшийся в Таллин. Багаж путешественников грузили без их участия в специальный грузовой вагон, а затем доставляли каждому в его номер отеля. Нужно было отдать должное немецкому оргкомитету. Немцы просто не умели работать плохо. Поэтому идеальный порядок во время путешествия было легко поддерживать. Более того, за все время передвижения «Экспресса» не пропало ни одной сумки, ни одного чемодана по вине оргкомитета.

У Дронго было удивительно хорошее настроение. И не только потому, что он встретил французского поэта. Он ходил по поезду и улыбался всем, кого встречал. Мэрриет он сделал комплимент и подарил цветы. Сегодня у нее был день рождения.

– Жаль, что вечером прием в мэрии. – сказала Мулайма Сингх, – а то бы мы отпраздновали день ее рождения все вместе.

– Давайте соберемся после приема, – предложил Дронго. – Я знаю много прекрасных мест в Таллине.

– Договорились. – засмеялась Мулайма. – Мы сможем там потанцевать? Я очень люблю танцевать.

– Думаю, что мы найдем такое место. А какие танцы вы любите?

– Рок-н-ролл, – усмехнулась Мулайма.

– В таком случае я приглашаю вам на рок-н-ролл. Кстати, в последний день нашей поездки, в Берлине, у нас будет прием и музыкальный вечер. Считайте, что я вас уже пригласил на танец и в Берлине. У меня нет вашей визитной карточки, а вот Мэрриет подарила мне даже свою фотографию и визитную карточку.

– Договорились, – согласилась Мулайма, – насчет танцев я согласна. Я не могла и подумать, что вы еще и танцуете. И, если вы разрешите, я тоже подарю вам свою фотографию.

Она достала фото и, быстро надписав, протянула Дронго. На обороте было написано: «Идеальному мужчине». Он пожал плечами:

– Это слишком сильно сказано. Боюсь, я весьма далек от идеала. Но все равно спасибо за такую надпись.

Дронго попрощался и пошел дальше. В одном из купе в окружении земляков сидел Георгий Мдивани.

– Очень скучаю. – вздохнул Георгий, – хорошо, что осталось чуть больше двух недель.

– Надеюсь, мы проведем их вместе, – сказал ему Дронго.

– Конечно, вместе.

Георгий внешне был похож на одного из тех князей, которых любили изображать в девятнадцатом веке грузинские художники. Закрученные кверху усы, густая черная борода, живые выразительные глаза, массивная фигура. Рядом с ним даже Дронго казался не столь мощным и широкоплечим.

– Я все время думаю об этом Бискарги, – мрачно признался Георгий. – Мы ведь с ним много общались. Почему люди становятся предателями? Что лежит в основе их поступков?

– Корысть, зависть, выгода, трусость, – перечислил Дронго. – Нет, – добавил он. – нет, я не прав. В основе любого предательства всегда лежит слабость. Но Альваро не был предателем, он был наемником, твердо знавшим, на что идет. Поэтому не все так просто, мой дорогой друг.