Рандеву с Валтасаром - Абдуллаев Чингиз Акифович - Страница 45

На улице он встретил украинцев, прятавшихся от дождя поддеревом. Несмотря на зонтики, которые они держали над собой ливень, сопровождаемый сильными порывами ветра, доставал их и под деревом. Дронго подошел к ним.

– Где вы были? – спросил он. – Я не видел вас на приеме.

– Купались, – усмехнулся Семухович. – Здесь есть небольшое озеро, и мы ходили туда. Днем было очень жарко.

– Вы хорошо устроились, – улыбнулся Дронго, – но я думаю, что если вы останетесь под дождем еще несколько минут, то вымокнете окончательно. Бежим через улицу в соседнее кафе. Если, конечно, дама не возражает.

– Вот видите, – усмехнулась Вотанова, – вы уже научились сначала спрашивать.

– Еще немного – и вы научите меня хорошим манерам, – прокричал Дронго, заглушая шум дождя, – бежим быстрее.

Через несколько минут они сидели в небольшом кафе, и Дронго заказал традиционную текилу для всех присутствующих. Когда первые порции были выпиты, он достал найденную на месте убийства пуговицу и показал ее Вотановой. Женщины обычно замечают подобные вещи лучше мужчин.

– Вы не знаете, кому могла принадлежать эта пуговица? – спросил он у Кати.

– Наверно, она с темной рубашки, – ответила Вотанова, взглянув на пуговицу, – может с блузки. Хотя нет, это, скорее, рубашка спортивного типа.

– Я тоже так подумал, – кивнул Дронго. – Вы не знаете, кто у нас носит такие рубашки?

– Не знаю, – улыбнулась она. – Вот вас я сразу различаю. Ваша золотая пряжка на ремне достаточно заметна.

Она говорила о его ремнях «Балли» с желтой пряжкой.

– С завтрашнего дня буду носить серебряную, чтобы не так бросалась в глаза, – парировал Дронго.

Они вернулись в отель через час, когда ливень наконец прекратился. Было уже поздно. Дронго попросил портье отправить намокший костюм в чистку, затем снова принял душ и достал книгу Мураева, собираясь начать ее читать. Именно в этот момент в дверь постучали. Дронго нахмурился. Он не любил неожиданных телефонных звонков и незапланированных визитов.

Дронго подошел к двери и посмотрел в глазок. На пороге стояла немецкая журналистка, с которой он оказался вместе в сауне. Он смутился. Взглянул на часы. Интересно, что ей нужно в такой поздний час? К тому же она, кажется, не говорит по-английски, а он не знает немецкого. Но нужно открыть, чтобы не выглядеть смешным.

Она постучала еще раз, и он, быстро натянув джинсы и майку, открыл дверь.

– Добрый вечер, – сказала она по-английски, улыбаясь.

– Добрый вечер, – ответил он и попытался тоже улыбнуться.

Кажется, на этом ее английский словарный запас был исчерпан.

Она смотрела на него, явно ожидая, что он посторонится и пропустит ее в номер. Но он стоял как каменный. Он видел, как она на него смотрит, и уловил запах спиртного. Очевидно, внизу, в баре, она уже выпила довольно много. И теперь ее тело требовало разрядки.

– Вы не говорите по-немецки? – наконец догадалась спросить дама.

– Нет, извините, только по-английски, – с его лица еще не сошла несколько растерянная улыбка.

Она была неплохо сложена, у нее были красивые светлые глаза. Но всего этого было явно мало, чтобы он посторонился. Он чувствовал себя неловко, особенно после эпизода в сауне, ведь она видела, как он выскочил в полном смятении.

– Я плохо говорю по-английски, – пожала плечами немка. – Я выросла в Швейцарии, а там говорили только на немецком, французском и итальянском. Вы знаете французский или итальянский?

– Немного знаю итальянский. – Отступать было невозможно: она могла помнить, как он разговаривал с итальянцами.

– В таком случае будем говорить по-итальянски, – предложила она. – Сеньор не хочет меня пустить в свой номер?

На ней были темные легкие брюки и светлая майка, под которой больше ничего не было.

– Извините меня, сеньора, – сказал Дронго, немного посторонившись.

«В этом отеле не такие большие номера, чтобы могли поместиться двое, – подумал он. – Во всяком случае, ей придется сесть либо на кровать, либо на стул».

Она быстро оценила обстановку и, выбрав кровать, уселась на нее.

– Наши женщины говорят, что вы самый элегантный мужчина в «Экспрессе», – сказала она, улыбнувшись.

– Это преувеличение. Просто большинство писателей носят бороду и усы, а я люблю быть всегда чисто выбритым. Вот и вся моя элегантность.

– Вы хорошо говорите по-итальянски, – заметила она. – Наша итальянская коллега сегодня вполне оценила ваши достоинства.

Дронго почувствовал, что краснеет. Он, много раз проходивший сквозь нелегкие испытания, каждый раз терялся от подобной лобовой атаки, не зная, как реагировать.

– Я не бываю на нудистских пляжах, – пробормотал он, – поэтому такая обстановка была для меня несколько необычной.

– И вы не ходите в сауну? Или в вашей стране нет общих саун? – засмеялась она.

– В моей стране действительно нет ничего подобного, – кивнул Дронго.

Он почувствовал себя неловко от того, что стоял близко к ней, и, пройдя к столу, опустился на стул.

– Поэтому вы чувствуете себя таким скованным, – засмеялась она. – Не волнуйтесь, я вас не съем, честное слово.

«Надеюсь», – подумал он, изображая улыбку.

– У вас есть что-нибудь выпить? – спросила она.

– Только в мини-баре.

Он поднялся и достал из мини-бара небольшую бутылку шампанского. Быстро открыл ее, радуясь, что может хоть чем-то себя занять, отвлекая гостью от двусмысленного разговора. Принес два бокала, налил шампанского.

– Ваше здоровье, – он улыбнулся и пригубил кислый напиток.

«Почему шампанским называют такую гадость? – подумал Дронго. – Честное слово, „Советское шампанское“ было намного лучше. И это совсем не ностальгия по хорошему напитку, просто мы привыкли к другим вкусовым ощущениям».

– Хорошее шампанское, – улыбнулась немка, облизнув губы.

Она посмотрела на него долгим томным взглядом. «В такой ситуации нужно быть либо идиотом, либо импотентом, – подумал он. – Пожалуй, идиотом быть лучше». Ему не нравились подобные атаки и эта подвыпившая женщина, которая пришла к нему с весьма определенной целью.

– Очень хорошее.

Он не знал, как отделаться от назойливой особы. Но просто так выпроводить немку было невозможно.

– Вы всегда такой нерешительный? – спросила она. По-итальянски это прозвучало как оскорбление, примерно так: «Вы всегда такой цыпленок?»

– У меня был тяжелый день, – начал Дронго, – и я должен еще написать статью для газеты. Утром надо ее сдать, поэтому сейчас я ее обдумываю.

– Вы можете написать ее позднее, – возразила она, чуть приподнимаясь.

– Конечно, – согласился Дронго, – но завтра утром мы все уезжаем на выставку «Экспо» и вернемся поздно вечером. А в газете ждать не будут. Я им должен сдать материал завтра утром.

На женщину из Восточной Европы такой аргумент не подействовал бы абсолютно. Но на немку, которая выросла в Швейцарии и живет в Западной Германии, это произвело впечатление. Работа прежде всего. Самое главное в жизни – это твоя работа, которую ты должен выполнять вовремя и качественно Дронго вспомнил, что Яцек Пацоха говорил о немцах. Для них подъем в семь утра – настоящий праздник, так как обычно они встают в пять. Немка закивала в знак понимания. Она подумала, что можно будет встретиться и потом, а работа должна быть сделана именно этой ночью.

– Вы будете сейчас писать статью? – спросила она.

– Да, – вздохнул Дронго, – у меня уже есть некоторые заготовки.

– Тогда не буду вам мешать.

Она попыталась подняться и чуть качнулась. Затем со смехом все-таки поднялась с кровати. Дронго сразу встал со стула. Она шагнула к нему и обхватила обеими руками. Ее рот был влажным и требовательным. А у него было ощущение жертвы, которая подвергается насилию. Она целовала его довольно долго и, только когда он невольно сжал ее руки, отпустила.

– Жаль, – сказала она, – такой породистый экземпляр пропадает.

«Еще немного – и она меня изнасилует», – подумал Дронго, пытаясь отстраниться.