Рандеву с Валтасаром - Абдуллаев Чингиз Акифович - Страница 42

– Какой дневник?

– Я записывал там события, происходившие с нами в дороге. Путевой дневник.

– Тот самый, о котором вы говорили в вагоне-ресторане?

– Да, тот самый, – растерянно сказал Альберто. – Не понимаю, кому он мог понадобиться. И деньги украли – шестьсот долларов.

– Когда в поезде произошел несчастный случай с Темелисом, вы вместе вернулись в свой вагон?

– Конечно, – кивнул расстроенный Альберто, – мы были все вместе, вчетвером. Потом Карлос достал свою книжку и пошел к вам. А за ним пошли и все мы.

– Надеюсь, полиция найдет вора, – пробормотал Дронго.

Он пошел дальше, к выходу. В небольшом кафе за столиком сидели несколько человек. У стойки бара стояли Виржиния Захарьева и Павел Борисов.

– Три золотые текилы, – сказал Дронго, подходя к стойке.

Роль барменши выполняла миловидная немка. Она принесла три рюмки текилы с дольками апельсина. По правилам, золотую текилу подавали с апельсином и перцем, а серебряную – с лимоном и солью. Но Дронго не любил текилу с апельсинами.

– Нарежьте нам лимон. – попросил он девушку.

Та кивнула. К стойке подошел Геркус. В отличие от своего друга Эужения Геркус был человеком улыбчивым, на его круглом лице постоянно светилась мягкая улыбка.

– Вы самый счастливый человек на земле, – постучал по стойке Дронго. – Сколько я вас вижу, вы всегда улыбаетесь.

– Да, – сказал Геркус. – это действительно так. Мне нравится и наша поездка, и наши люди. Если бы не несчастный случай, вообще все было бы хорошо.

– Еще одну текилу, – попросил Дронго.

– Какой несчастный случай? – хриплым голосом спросил Борисов. – Вы разве не поняли, что Темелиса убили? И у меня есть доказательства.

– Как это убили? – не понял Геркус.

– Просто выбросили из поезда, – зло добавил Борисов, – а вы говорите про несчастный случай.

– Я не знал, – растерялся Геркус.

– Интересно, какие у вас доказательства? – поинтересовался Дронго у болгарина.

– Виржиния слышала, как кто-то позвал Темелиса, и он по-гречески ответил, что сейчас придет. Наверно, это был убийца, – сообщил Борисов.

– Вы знаете греческий? – спросил Дронго у Захарьевой.

– Нет, почти не знаю, – усмехнулась она, – но они наши соседи, и я не могла ошибиться.

– Геркус, – обратился к литовцу Дронго, – вы успели вернуться в вагон-ресторан, а где было ваше купе – в соседнем вагоне?

– Да, – кивнул Геркус, – поэтому мы вернулись раньше других.

– И кто был в соседнем купе?

– Там были греки. Два киприота и два грека.

– Значит, купе Темелиса было рядом с вами.

– Да, – ответил Геркус и поднял текилу: – Ваше здоровье.

– Ваше здоровье, – залпом выпил текилу Дронго.

Болгары выпили следом за ним. Виржиния закусила лимоном, а потом, подумав немного, взяла и апельсиновую дольку.

– Это точно, что купе Темелиса рядом с вами? – спросил Дронго.

– Конечно, – улыбнулся Геркус, – можете спросить у киприотов. Они были вместе с Темелисом.

– А наше купе – следующее, – вставил Борисов, – и мы были вместе с Пашковым и англичанкой. Они остались в купе, когда мы с Виржинией пошли обедать.

– Понятно, – Дронго пошел дальше.

За столиком на улице сидела Дубравка Угрешич. Она была родом из Хорватии, жила в Голландии, но в поездке представляла Германию. Известный критик и ученный, она свободно говорила по-русски. Он подошел к ее столику. Рядом под навесом, укрывшись от начинавшегося дождя, сидели Бондаренко, Вотанова и Микола Зинчук.

– Вы опять успели переодеться, – восхитилась Дубравка. – Думаю, вы самый элегантный мужчина в нашей группе.

– Вы, как всегда, очень любезны, – он сел рядом, думая о разговоре с Геркусом.

– Это все миф, – не унималась Дубравка. – Почему-то считают, что женщины должны любить небритых ковбоев. Но это не так. Мужчина должен хорошо пахнуть, у него должны быть чистые носки, чистое белье и чистые носовые платки.

– Конечно, – вставила Катя Вотанова, – целоваться с небритым мужчиной мало приятного.

– Никогда не целовался с небритым мужчиной, – засмеялся Дронго, – наверно это действительно не очень приятно.

Вотанова нахмурилась, но ничего не ответила. Дронго все еще думал о разговоре с Геркусом. Его смущало очевидное несоответствие в действиях погибшего Темелиса. Увидев, что к ним подошел официант, он машинально поднял руку:

– Принесите всем кофе, – попросил Дронго, – хотя нет, мне принесите чай, а остальным кофе.

Он заметил подошедшего Эужения. Тот стоял у стойки бара и что-то спрашивал у Геркуса. «Нужно поговорить и с ним», – подумал Дронго. И в этот момент услышал раздраженный голос Екатерины Вотановой:

– Почему вы не спросили, хотим ли мы кофе? Вам не кажется, что это неправильно – ставить нас перед фактом?

– Извините, – пробормотал Дронго. Он думал в этот момент совсем о другом.

Она возмущенно поднялась, взглянув на Дронго. Следом растерянно поднялся Андрей, очевидно, не ожидавший от жены подобной реакции.

– У нее тяжелый характер, – напомнил улыбающийся Микола. – Я, кажется, вас предупреждал.

– Можно отменить заказ, – сказал Дронго, отвлекаясь от своих размышлений, – просто неудобно, если мне принесут второй чай, а вам не дадут ничего. Извините, я меньше всего хотел вас обидеть.

– Возможно, – согласилась она, – но я не хочу кофе. И не люблю, когда мне навязывают чужие решения.

Она была явно раздражена. Неужели он сказал что-то лишнее?

– В таком случае я отменю заказ, – грустно ответил Дронго.

Он наконец оторвался от своих мыслей. Он думал о другом, и было трудно отвлекаться на подобные мелочи.

– Если хотите, я выброшу все чашки, – предложил он.

– Не хочу, – отвернулась Екатерина, – лучше угостите кофе Георгия и его друзей. Они, по-моему, продрогли под дождем.

– Да, конечно, – он махнул рукой, приглашая к столику проходивших мимо грузин.

– Напрасно вы так нервничаете, – мягко заметил он.

– Иногда мужчин нужно ставить на место, – не сдавалась Катя, – чтобы не забывались.

– Вы, как всегда, правы, – согласился Дронго.

Она взглянула на него своими светло-зелеными глазами. Когда она злилась, они темнели. Дронго слегка растерялся. Меньше всего он хотел обидеть эту девочку. Кроме того, он не хотел спорить в присутствии стольких людей.

Вотанова с мужем отошли от столика. Микола остался. И почти сразу подошли Мдивани и Бугадзе.

– Может, сядете с нами? – предложил Дронго. – Я заказал кофе.

– Конечно, – весело сказал Георгий. – Вы знаете, наш Важа просто влюблен в ваши методы. Он много читал о вас и знает, что вы лучший сыщик в Европе. Он вчера весь вечер рассказывал мне о ваших приключениях.

– Спасибо, – кивнул Дронго.

Ему нравился молодой грузинский драматург, обладавший тонким вкусом. Дронго заметил, что Георгий покупает в разных городах музыкальные диски Доницетти, Баха, Вагнера, Листа. Молодой человек был для него воплощением той прекрасной поры, когда он сам был молод.

– Вы о чем-то задумались? – вежливо спросил Георгий, снимая очки.

«Правый глаз у него действительно затек», – отметил Дронго.

– Нет, – улыбнулся он в ответ. – Я хотел узнать, сколько вы весите? – вдруг спросил он.

– Больше ста двадцати килограммов. – ответил Георгий. – А почему вы спрашиваете?

– Много, – с уважением сказал Дронго, – я легче вас килограммов на двадцать. Но вы выше меня ростом и намного тяжелее.

– Несколько дней назад в Париже нас пригласили земляки-грузины. – восторженно сказал Бугадзе, – и наш Георгий оказался на высоте. Ему поднесли большой рог вина, который специально привезли из Тбилиси, и он его выпил до конца.

– Видя вашу комплекцию, я не сомневался в ваших возможностях, – сказал Дронго, невольно взглянув на большую ладонь Мдивани.

Он заметил, как к нему спешит Кязим Оруджев.

– Наконец-то я вас нашел, – сказал Оруджев, тяжело дыша. – К нам в Ганновере присоединятся двое российских журналистов. Вы можете дать им интервью. Они говорят, что хотят побеседовать с вами. Они сядут в наш поезд на германо-польской границе.