Рандеву с Валтасаром - Абдуллаев Чингиз Акифович - Страница 38

– Отлучался, конечно. Я ведь ходил выяснять, где взять лед.

– А вы, мистер Джепаровски, почему не были вместе с остальными?

– Я работал, – пожал плечами Джепаровски, – кстати, ко мне постучал мой коллега Мехмед Селимович и спросил, когда мы уезжаем.

– Верно, – сказал Селимович, – я не мог уснуть и поэтому пошел доставать лед. Я как раз сидел над своей статьей.

– А потом лед понадобился мистеру Джепаровскому, – напомнил Дронго.

– Не мне, – возразил тот, – мне не нужен был лед. Я искал обычную воду, в мини-баре она у меня закончилась. У меня диабет, и меня часто мучает жажда.

– Получается, что каждый из вас пошел на поиски льда, – продолжал Дронго, – и каждого мы можем подозревать в совершении преступления.

– Если вы будете так проверять каждого, то окажется, что у любого из нас нет алиби, – заметил Темелис. – Каждый из нас мог выйти из номера, зайти к коллеге и в результате оказаться под подозрением.

– Я пытаюсь найти ответы на свои вопросы, – пояснил Дронго, – и в том числе пытаюсь понять, куда убийца мог деть свое оружие.

– И вы нашли ответ на этот вопрос? – спросил Борисов.

– Нет. Но я точно знаю, что убийца уже избавился от своего пистолета.

– Откуда такая уверенность? – настойчиво продолжал Борисов. – Почему вы так уверены, что убийца не оставил оружие у себя?

– Я знаю, – ответил Дронго, не вдаваясь в подробности. – Но я предлагаю сделать по-другому. У каждого из вас есть записная книжка. Прошу всех присутствующих предъявить свои книжки для осмотра.

– Зачем? – не унимался Борисов.

– Нам нужно убедиться, что в записных книжках нет телефонов Густафсона, – сказал Дронго.

– Что за чушь вы несете? – спросил Борисов. – Почему в наших книжках должны быть телефоны шведского журналиста?

– Покажите, чтобы мы убедились в обратном, – настаивал Дронго.

– Дурацкая затея, – пробормотал Борисов. – А если у меня нет записной книжки?

– Тогда вам нечего опасаться, – улыбнулся Дронго.

– Почему вы считаете себя вправе копаться в наших вещах? – спросила Катя. – Вам не кажется, что это не очень этично?

– Кажется, – кивнул Дронго, – но мне нужны не вещи, а только ваши записные книжки.

– У меня ее нет, – пожала плечами Вотанова, – я могу дать вам только свою визитную карточку.

– С удовольствием ее возьму. А у вашего мужа есть записная книжка?

– Есть, – несколько растерянно сказал Бондаренко, – у меня она всегда с собой.

– Я могу ее посмотреть? – спросил Дронго.

Андрей протянул ему записную книжку. И в этот момент раздался голос Пацохи:

– Позвольте мне сказать вам, что мистер Дронго – один из лучших в мире аналитиков, специалист по расследованию самых запутанных дел.

Все обернулись, с интересом глядя на Дронго. Георгий Мдивани что-то удивленно произнес. Геркус воскликнул:

– Вот это номер!

– Пан Пацоха немного преувеличивает. – сказал Дронго, – я лишь иногда даю консультации по некоторым сложным вопросам.

– Я подозревал, что это так, – сказал Андрей Бондаренко, – вы ведь человек-энциклопедия, и было бы глупо считать, что вы только простой журналист.

– Вы наш комиссар Мегрэ, – насмешливо произнесла Виржиния. – Теперь я понимаю, почему вы задавали мне столько вопросов.

– Я про вас напишу, – восторженно предложил Карлос Казарес. – Давно мечтал с вами познакомиться.

– И мы все попадем в детективную историю, – насмешливо заметил Юрий Семухович.

– Катя, ты слышишь? – скептически улыбнулся Андрей. – Мы с тобой попадем на страницы массовой литературы.

– А мы с Марией согласны быть героями любого расследования, в котором принимает участие сам Дронго. – церемонно заметил Альберто Порлан. – Я принесу вам свою записную книжку. Но у меня еще есть дневник, где я делаю путевые заметки.

– Он не понадобится, – кивнул ему Дронго. – Спасибо за поддержку, сеньор Альберто.

– Господа, – сказал Пацоха, – кто еще может принести свои записные книжки?

Со своих мест поднялись сразу несколько человек. К Дронго подошел Георгий Мдивани. Он был в темных очках.

– У меня там записи на грузинском языке, – сказал он. – Если вы сможете их прочесть, я, конечно, принесу.

– Вы мне поможете, – улыбнулся Дронго. – Давайте быстрее, а то очередная смена ждет обеда. Кстати, почему вы носите темные очки в поезде? Или вам так нравится?

– У меня глаза болят, – признался Георгий. – поэтому и пришлось их надеть. Если нужно, я, конечно, принесу свою записную книжку.

Он вышел из вагона. За ним потянулись остальные. Дронго остался за столом. К нему подошел мрачный Павел Борисов.

– Я чувствовал, что вы всех обманываете, – сказал болгарин перед тем как уйти. – Надеюсь, наши записные книжки вам помогут.

Когда из ресторана вышли почти все присутствующие, к Дронго подошел Яцек Пацоха.

– Надеюсь, наша затея удалась, – тихо сказал он.

– Убийца точно знает, что я успел побывать в комнате Густафсона, – напомнил Дронго, и понимает, что я видел записную книжку убитого. Ведь он специально оставил деньги, чтобы меня подставить. А они пропали. Значит, ему нужно будет предъявить свое алиби. И убийца обязательно окажется среди тех, кто покажет свои записные книжки. Даже если у него ничего не будет, он нам что-нибудь покажет. Иначе нельзя – я могу его заподозрить.

Первым вернулся Зоран Анджевски. Положив на столик пухлую тетрадь, он пожал плечами:

– Это книжка у меня вместо записной. Здесь все адреса, телефоны и мои наблюдения. Думаю, что вы понимаете по-македонски, я писал кириллицей.

Следом за ним потянулись остальные. С небольшим интервалом появились сначала Юрий Семухович, потом литовцы – Эужений и Геркус. – а затем Мэрриет Меестер, которая положила на столик небольшую, изящно переплетенную записную книжку. Следом пришла Виржиния. Последним появился Борисов. Он протянул обычную черную записную книжку и насмешливо спросил:

– Вам нравится копаться в чужом белье?

– Ужасно, – угрюмо ответил Дронго, – это мое любимое занятие с детства.

Он не успел договорить, как поезд резко затормозил. От толчка все посыпались друг на друга. Дронго с трудом удержал равновесие, успев ухватиться за столик. Кресла были привинчены к полу, и это его спасло. Остальные упали на пол, при этом Борисов разбил лицо. Раздались крики, ругательства. Поезд остановился. И в этот момент все услышали крик:

– Убили! Его убили!

– Проклятье, – прошептал Пацоха, поднимаясь на ноги.

По его лицу текла кровь. Он потрогал свое левое ухо, серьга была на месте.

– Убили! – продолжала кричать официантка. Она показывала куда-то в сторону, припав к окну.

– Кажется, у нас еще один труп, – сказал Пацоха, взглянув на Дронго.

Тот сгреб в кучу записные книжки и, отодвинув их в сторону, протянул руку Виржинии, помогая ей подняться.

– Такие остановки иногда случаются, – улыбнулась она, закусив разбитую губу.

– Надеюсь, что там все-таки никого не убили, – пробормотал Дронго.

В этот момент в вагон ворвался Томас Вольфарт, руководитель проекта.

– Случилось несчастье. – сказал он, тяжело дыша, – один из наших журналистов упал и разбился.

– Кто?! – выдохнул Дронго. – Кто разбился?

– Еще не знаем, – крикнул Вольфарт. – Непонятным образом дверь одного из вагонов оказалось открытой. И кто-то выпал из поезда. Идемте быстрее, нам нужно знать, как это случилось.

Дронго выглянул в окно. Многие уже успели выбраться из вагонов и спешили туда, где на насыпи лежало тело упавшего человека. Вольфарт тоже вышел. Дронго прошел в соседний вагон, где дверь оказалась открытой. Рядом появился Яцек Пацоха.

– Эти двери не должны открываться во время движения поезда, – заметил он. – Непонятно, как она оказалась открытой.

Дронго достал носовой платок и дотронулся до пневматической дверной ручки. Ручка была сломана.

– Во всяком случае, мы теперь знаем, что это сделал мужчина, – сказал он. – Ни одна из наших женщин не обладает такой силой. Посмотрите, как сломана ручка, ее крутили в другую сторону и потом с силой открывали дверь. Интересно, кто лежит на насыпи.