Чародей и Дурак - Джонс Джулия - Страница 74

Джек так обессилел, что не мог пошевелиться. Обломки камня падали вокруг, и вой оракулов звучал как предсмертная песнь. Гибельное движение охватило пещеру. Один камень оцарапал Джеку бедро, другой ударил в грудь. Пыль душила, не давая дышать. И тут посреди хаоса возник Таул — голубоглазый, окровавленный, охромевший Таул.

— Вот не думал найти тебя на ногах, — усмехнулся он.

Раскидывая камни, он вытащил Джека из пещеры и поволок по колеблющимся коридорам. Стены оседали, камни сыпались сверху, загораживая путь, — в эту ночь двое друзей использовали всю удачу, отпущенную на их долю.

XXII

Мейбор проснулся еще до рассвета. Он давно уже не знал спокойного сна. Каждую ночь ему снилось одно и то же, и каждое утро он просыпался от той же картины, надрывающей ему сердце: Мелли брыкалась и визжала, отвлекая стражников, а он убегал от нее через двор. Как может отец спать, зная, что его храбрая красавица дочь в плену у чудовища? И зная, что он сам отказался от всякой попытки воспрепятствовать этому?

Мейбор убеждал себя, что Мелли жива, — иначе он лишился бы рассудка. За все эти месяцы он ничего не слышал о ней. Только дворцовые слуги сообщали, что в восточном крыле содержится под стражей некая таинственная женщина. Мейбор убедил себя в том, что эта женщина — его дочь: ему нужно было хотя бы во что-то верить.

— У южных ворот какое-то оживление, ваша милость, — сказал Грифт, входя в шатер. — Похоже, их собираются открыть.

— Черт возьми! Чего же ты тогда стоишь? Помоги мне одеться.

Грифт, оправившись от ран, сделался оруженосцем Мейбора. Ловкостью он не отличался, был охоч до выпивки и игры — а уж такой чуши, которую он нес про женщин, Мейбор сроду не слыхивал. Чтобы придворные дамы предпочитали мужиков! Зачем мужики, когда к их услугам блестящий лорд? Безумие какое-то. Мейбор держал при себе Грифта лишь для того, чтобы знать, как дела у Мелли. Грифт знал все о беременности и женских недомоганиях — он мог без запинки дать ответ, далеко ли еще Мелли до срока и как она себя чувствует. «Госпожа Меллиандра здорова как лошадь, — каждый раз заявлял он, — и я вам ручаюсь, что все у нее будет хорошо». Для Мейбора эти слова были дороже золота, и ради них он стойко терпел своего неумеху оруженосца.

Поверх панциря Мейбор решил надеть нарядный алый камзол. Нынче они, похоже, наконец-то сразятся с бренской армией в открытом поле. Давно пора — эти черношлемники уже два месяца сидят за своими стенами, словно монашки в монастыре.

— Полные боевые доспехи, — сказал он Грифту, который полировал панцирь, поплевывая на сталь.

Он не намерен сидеть в шатре — нет, он выедет навстречу врагу. Больше им не представится случая сломить оборону Брена. Черношлемники предпринимают свою вылазку явно с каким-то умыслом, но этот умысел может обернуться против них же.

Мейбор пристегнул поножи, взял шлем и вышел наружу. Рассвет едва брезжил, и было холодно. С гор дул ледяной ветер, предвещающий снег. Лорд Безик, командующий высокоградской армией, стоял у своего воеводского шатра в окружении адъютантов. Старый воитель, крепкий и телом, и умом, заметил Мейбора и подозвал к себе.

Они обменялись рукопожатием.

— Добро пожаловать, мой друг, — сказал Безик. — Что вы думаете об этом? — Он указал на южные ворота, створки которых медленно открывались.

Мейбору нравился Безик. Тот не тратил слов попусту, нрав имел хоть и тяжелый, но ровный и никогда не отказывался выслушать совет.

— Возможно, черношлемникам надоело ждать — или же у них провизия и боеприпасы на исходе. Но всего вероятнее, что это ловушка.

— Верно, — тяжело вздохнул Безик. — Но нам все-таки придется сразиться с ними. Я поместил в траншею лучников — они остановят первую волну. Если черношлемники не отступят, мы двинем на них легкую кавалерию, подкрепив ее конными лучниками.

— Для пущей безопасности прикройте оба фланга пешими лучниками и вышлите два отряда тяжелой конницы — один на восточную равнину, другой к предгорьям.

Безик метнул на Мейбора острый взгляд.

— Разведка ни о чем не докладывала мне.

— Люди с перерезанным горлом — плохие докладчики.

— Хорошо, — кивнул Безик. — Осторожность не повредит.

Мейбор сел на лошадь, чувствуя себя живее, чем когда-либо за последние месяцы. Наконец какое-то действие, наконец-то сражение вместо хитрых планов и размышлений. При осаде требуется терпение, а Мейбор этим качеством никогда не отличался и осад терпеть не мог. Славный кровавый бой — вот чего ему давно хотелось. Его мучила мысль, что Мелли находится в какой-то лиге от него, а он бессилен ей помочь. Они пытались, конечно, и не раз: подорвали северную стену, отравили озеро, посылали ныряльщиков в подводные туннели. Но ничто не имело особого успеха: яд в огромном озере растворялся слишком быстро, баллисту подожгли, а ныряльщики так и не вернулись обратно.

Нынче же им предстоит настоящий бой. Решетка южных ворот поднята до отказа, и из города выходит колонна черношлемников.

Земля содрогнулась от топота этих конников на темных конях, в темно-синих мундирах, в шлемах из вороненой стали. Кайлок выслал в бой отборнейшие бренские войска: гвардию, отобранную и обученную самим покойным герцогом. Развевающиеся знамена и блеск оружия радовали глаз. Но тут дали залп высокоградские лучники. Их стрелы с четырехгранными наконечниками могли убить коня на скаку, пронзали панцири, шлемы и даже щиты. Мейбор услышал слитный крик стрелков, шорох отпущенных тетив и свист стрел.

Залп поразил черношлемников. Кони в ужасе вставали на дыбы, всадники падали и гибли у них под копытами. Со своей позиции на взгорье Мейбор видел все как на ладони. Первые ряды черношлемников валились как кегли, но из ворот сотнями лились новые. Стрелки снова наставили луки, пустили стрелы, и снова конники начади валиться наземь.

Мейбор, глядя на это, почуял недоброе. Что-то здесь было не так. За второй шеренгой черношлемников шли плохо снаряженные, в скудных доспехах наемники — никаких там синих мундиров и блестящих вороных лошадей. Черношлемников пустили вперед только для отвода глаз. Кайлок приберегает гвардию для иного — но для чего?

Мейбор двинул свою лошадь вперед, и в этот самый миг Безик отдал приказ наступать. Высокоградская кавалерия в серебристо-бордовых камзолах тронулась с холма навстречу врагу. Арбалетчики в траншеях переместились к флангу, а позади них заняли позицию конные лучники. Мощная дуга высокоградских сил приближалась к южным воротам. Мейбора снедала тревога. Дело явно нечисто. Надо сказать об этом Безику.

Солнце вышло из-за восточного горизонта, осветив бледными лучами поле битвы и горы. От конных и пеших побежали длинные до нелепости тени. Безик ехал вниз по склону, выкрикивая приказы пехотинцам. Высокоградская кавалерия сошлась с бренской. Багрец и серебро врезались во вражеские ряды. Бренские наемники не могли устоять против Града. Половина черношлемников полегла, а те, что уцелели после арбалетного огня, бежали обратно к воротам.

Мейбор заслонил глаза от солнца. Он уже наполовину спустился с холма, спеша к Безику, но, разглядев, что происходит за воротами, остановился как вкопанный. Он переместился чуть назад и влево. За воротами стояли наготове тысячи черношлемников.

Чего они ждут? Мейбор послал лошадь в галоп. Кайлок втянул Высокий Град в битву, заставил послать к воротам лучшие силы — они думают, что дерутся с герцогской гвардией, а на самом деле бьют необученных, кое-как вооруженных наемников. Кайлок еще пустит гвардию в дело, но не раньше чем...

Ветер принес с запада высокий звук горна. Мейбор был уже недалеко от Безика. Оба одновременно обернулись к западу. У гряды Хребта, на невысоких предгорьях, с жестокой ясностью озаренных утренним солнцем, показалась королевская армия. Она шла тесными правильными колоннами, грозно сверкая на солнце броней.

На долю мгновения у Мейбора захватило дух от этого зрелища. Это были войска его родины, его синие с золотом цвета. Но на сердце тут же легла тяжесть. Они несли ему не спасение, а погибель. Он в их глазах предатель, ставший на сторону дочери против своего короля.