Terra Insapiens. Дороги (СИ) - Григорьев Юрий Гаврилович - Страница 61

— Я вам куплю, — пообещал Шут. — У меня есть знакомый торговец, он мой должник. Я его однажды от графского гнева спас. Он с тех пор мне руки целует и на все товары скидку даёт.

После ужина Шут о чём-то пошушукался с Мартиной, и она постелила Артуру на лежанке в маленькой угловой комнате.

— Извини, я тебя оставлю, — сказал Шут. — Ты человек молодой, горячий, а я уже староват. В такой холод мне нужна тёплая грелка в постели, — подмигнул он Артуру и вышел в соседнюю комнату.

Артур, укутался одеялом, и попытался заснуть, слыша через тонкие стены в соседней комнате какой-то шум и женский смех. В конце концов, он заснул, натянув одеяло на голову и поджав под себя ноги.

Он не часто видел сны. Но в этот раз сон был долгий, подробный и отчётливый. Он увидел себя в лесу, в ночном лесу. Он продирался сквозь заросли, на мерцающий огонёк света вдали. Он вышел на небольшую поляну, где горел костёр. Он увидел троих, сидящих у костра. Это были Демон, Никто и волк. Он хотел убежать, но во сне убежать нельзя. Сон ведёт тебя через все пропасти и стены, через все препятствия, непреодолимые наяву. Сон ведёт тебя туда, где живут твои страхи.

Он сел у костра между Демоном и Никто. Видно сесть рядом с волком он не мог даже во сне. Все молчали, глядя в огонь. Языки пламени трепетали в костре, отражаясь на лицах. Наконец Демон поднял голову и посмотрел на него. Его губы дрогнули, на губах появилась так знакомая Артуру усмешка.

— Ты решился стать волком? — спросил он.

— Я просто сплю, — ответил Артур. — Я не знаю — зачем я здесь?

— Значит, я слишком хорошо подумал о тебе… Я скажу тебе — зачем ты здесь? Ты здесь для того, чтобы сделать выбор — стать волком или добычей волков. Другого вам, человекам, не дано.

— Я не хочу быть волком. Я не хочу причинять никому боль.

— Боль? Что ты знаешь о боли? Это то, что вращает мир. Это то, что приводит в движение и планеты, и народы. Это сила созидающая и бессмертная. Кто ты такой, чтобы презирать боль?

— Боль несёт разрушение душе и телу. Боль лишает человека воли, превращает его в растение.

— Человек и есть растение! — поднял голос Демон. — Человек — это трава! Да — разумная, но в этом её проклятие.

— Я не верю тебе — ты врёшь!

Артур хотел встать и не мог. Ноги не повиновались ему. Он смотрел в глаза волка, волк смотрел в его глаза. Словно тонкий невидимый канат между ними, этот взгляд звенел и вибрировал, и не отпускал Артура.

— Смотри на него, — глухо сказал Никто, наклонившись к Артуру. — Смотри на него, как в зеркало. Скажи себе: наконец-то нашёл своё «Я».

Артур усилием воли оторвал взгляд от волчьих глаз и стал смотреть на огонь.

— Тебе нравится костёр? — спросил Демон. — Огонь не только умеет сжигать, но может и согреть тех, кто дружит с ним. Ты знаешь, что такое огонь? Огонь — это война, самое прекрасное занятие для мужчин.

— Полюби войну, — говорил Демон, вкрадчиво и убеждённо. — Война — это процесс «волканизации» человека. Каждый, прошедший войну, становится немножко волком… Вступай в мою армию, ты будешь моей правой рукой. Армия — это институт благородных убийц, — его улыбка становилась невыносимо зловещей. — Ты не будешь солдатом. Для этого достаточно глупцов и рабов. Солдат — это не человек. Солдат — это приспособление для прицеливания и нажатия на курок. Ты будешь командовать солдатами. Ты испытаешь упоение властью. Мы построим с тобой новый мир, мы сравняемся ростом с богами. Выбери путь волка или стань добычей.

Сделав неимоверное усилие, Артур встал. Встали трое. Артур попятился, переводя взгляд то на Демона, то на Никто, то на волка.

— Ты не любишь войну, потому что ты трус, — сказал Демон, добавив в улыбку презрение.

Они приближались к нему всё ближе. Они окружали его с трёх сторон.

— Господи, пусть этот кошмар закончится! — промелькнула мысль, и он проснулся.

Он проснулся в холодном поту от какого-то шума. Высунув голову из-под одеяла, он услышал сердитый голос Петра, ругавшегося с Шутом.

— Или женись на моей сестре, или проваливай! Нечего её позорить. Надо мной уже все соседи смеются!

Шут ему что-то отвечал, но было не разобрать. Через некоторое время шум затих и в комнату Артура проскользнул Шут.

— Ты проснулся? Вставай! Сейчас быстренько перекусим и пойдём отсюда.

Артур быстро поднялся, оделся и вышел за Шутом на кухню. Ни Мартину, ни Петра он не увидел. Вдвоём с Шутом они доели вчерашнюю кашу с хлебом, запили водой и пошли на выход.

В сарае возле дома Шут отвязал лошадей, и они пошли пешком, держа коней за поводья. Шут молчал и выглядел непривычно хмурым. У корчмы они привязали лошадей и зашли внутрь. В это раннее время в корчме было пусто. Шуту пришлось подняться наверх и разбудить дочь хозяина, чтобы она вынесла им вина.

— Выгнали из дома? — спросил Шута напрямик Артур.

— Не то, чтобы выгнали, но… Какое-то время поживу здесь, — он кивнул наверх. — Зимой здесь всегда есть свободные комнаты.

Он повернулся к Артуру и стал горячо говорить:

— Ну как я могу на ней жениться? Это мне надо или поселиться в этом дрянном городишке, забыть всю свою прежнюю жизнь и стать каким-то торговцем, или везти её в графский замок, где меня засмеют — шевалье женился на «вилланке»! Виконт, может быть, меня и поймёт, но остальные…

Он отвернулся и задумался, глядя в стол. Артуру нечего было ему посоветовать. В таких делах каждый решает сам.

— Возвращайтесь к нам! — попросил Артур. — Поживёте в Замке, — всё веселее, чем здесь одному.

Шут посмотрел на Артура, на секунду задумался и кивнул. Они вышли из корчмы, сели на лошадей и поскакали обратно в Замок. Всю дорогу из головы Артура не выходил недавний сон. Он прокручивал его вновь и вновь, но никак не мог понять — что это было и зачем?

— У меня ощущение, уважаемый Ньютон, что вы разочаровались в науке, — сказал Паскаль. — Я прав?

Ньютон замешкался, задумавшись, но ответил.

— И прав, и не прав… Наука прекрасна. Это лучшее занятие для человека — познавать мир… Но результаты, признаюсь, меня разочаровывают. Это не то, о чём мне мечталось, как говорится, на заре туманной юности.

— Давайте я поясню, как физики изучают мир на примере старой притчи, — он присел на постели, прислонившись к стене. — Физики изучают мир, как слепые изучают слона. Пришёл один слепой, потрогал слона за ногу и говорит: «Слон — это большой кожаный столб». Пришёл другой, потрогал и говорит: «Ошибаешься! Слон — это четыре кожаных столба». Пришёл следующий, потрогал слона за туловище, усмехнулся и сказал: «Ну, всё понятно! Слон — это кожаный мешок на четырёх столбах». Следующий потрогал слона за хобот: «Слушайте, а тут ещё толстый шланг болтается». Озадачились слепые. Мешок на столбах — это понятно, а шланг тут причём? Подошёл ещё один, потрогал слона за хвост и подкорректировал знание о слоне: «Слон — это мешок на четырёх кожаных столбах, слева шланг и верёвочка справа». Уселись слепые, довольные собой. Знание о слоне получено, больше добавить нечего. Но один засомневался: «А как говорит связать всё это воедино? Четыре столба, мешок, шланг и верёвочка. Ерунда какая-то получается». А тут ещё слон невольно подшутил над ними — повернулся другим боком. Пощупали его снова — чудеса! Где был шланг — теперь верёвочка, где была верёвочка — теперь шланг. Сели думать. Самый умный говорит: «Всё в мире относительно. Сегодня верёвочка, завтра шланг». А другой, не менее умный говорит: «Мы не можем утверждать, что мы обнаружим у слона слева. Но мы можем рассчитать вероятность того, что у слона слева — шланг или верёвочка?»

Паскаль не удержался и засмеялся. Ньютон поглядел на него довольный.

— Дальше продолжать или уже понятно?

— Смысл понятен, — сказал Артур. — Любое знание о мире относительно. Сначала говорят о частицах, затем говорят о волнах, потом говорят, что частицы могут быть волнами. Наконец заявляют — забудьте о частицах и волнах, мы вам струны придумали. А в итоге — кожаный мешок на столбах, шланг и верёвочка где-то сбоку.