Пройти чистилище - Абдуллаев Чингиз Акифович - Страница 69

– Адвокаты не примут такого объяснения, – высокомерно заметил Макфарлейн, – это не доказательство.

– Мы обработали массу данных, – устало продолжал Эшби, – выяснилось, что Кемаль мог знать о специальном заказе ЦРУ, аппаратуре, изготовленной по чертежам АНБ. И русские узнали об этом. И еще о двух подводных лодках, шедших на базу НАТО в Великобританию.

– Мог знать, – развел руками Макфарлейн, – вот так мы работаем, господа. Хорошо, что у нас была и собственная информация, – громко сказал он.

«К чему они клонят? – устало подумал Эшби. – Им почему-то не нравится, что я говорю про Кемаля Аслана. Или они действительно знают больше моего?»

– Русские узнали про операцию «Айви Беллз»? – спросил Грэхэм.

– Простите, господа, – оглянулся на директора ЦРУ Эшби, – я не имею права обсуждать такие операции в чьем-либо присутствии.

– Можете говорить все, – раздраженно сказал Макфарлейн, – надеюсь, вы не считаете, что среди нас есть агенты русских?

– Нет, – улыбнулся Эшби, – просто операция была совершенно секретной.

– Уже не секретная, – мрачно ответил Кейси, – русские о ней знают.

– Им передал сообщение Вакх, – кивнул Эшби, – это как раз то, что нам сообщили англичане.

– Хватит, мистер Эшби, – раздраженно заметил Макфарлейн, – никакого Вакха не существует. И ваш несчастный турок просто жертва вашей ненужной подозрительности. Мне звонил его тесть – мистер Саймингтон. Он знает своего зятя с пяти лет. Знал его дядю. Вы думаете, такой человек может быть агентом Кремля?

Эшби промолчал. Иногда лучше ничего не говорить. Он просто не понимал, почему у этих людей, собравшихся в кабинете директора ЦРУ, такой уверенный вид, словно они все знают. И про Вакха, и про эту операцию «Айви Беллз». Почему они всегда так уверены в своей непогрешимости? Словно действительно всегда знают обо всем. Но в этот раз, кажется, они определенно имеют какую-то информацию.

– Мистер Эшби, – мягко сказал директор ЦРУ, – два дня назад в Риме к нам перешел сотрудник русской разведки, работавший ранее в нашей стране целых четыре года. Это офицер советского КГБ Виталий Юрченко.

Эшби слушал с каким-то болезненным интересом.

– Он рассказал нам много интересного. Просто пока мы официально не объявляли о его переходе к нам. Но благодаря Юрченко мы теперь знаем имя настоящего Вакха, который работал не как этот турок где-то рядом с «Дженерал электрик», а непосредственно в АНБ. Это ведущий сотрудник АНБ – Рональд Уильям Пелтон [26] . Мы не будем пока его брать, но именно он имел прямой доступ к операции «Айви Беллз». Именно он, а не этот случайно попавшийся турок.

– Но этого не может быть, сэр, – убежденно ответил Эшби, – наши данные по Кемалю...

– Ваши данные можете выбросить, – махнул рукой, вмешиваясь в разговор, Роберт Макфарлейн, – они просто никому не нужны.

Эшби встал.

– Что нам делать с Кемалем?

– Это ваше дело, – пожал плечами Кейси, – но после того, как нашли Вакха, он вам не нужен. Освободите его и, если хотите, установите наружное наблюдение.

– Так мне и сказать в ФБР? – спросил Эшби. – Это приказ?

Кейси посмотрел на него сквозь стекла тяжелых очков.

– Это совет, – сказал он мрачно.

– Я сам позвоню в ФБР, – заметил Макфарлейн.

– Мне можно идти? – спросил Эшби.

– Свяжитесь с отделом специальных операций против СССР, – приказал Кейси, – там будет специалист, которому нужно будет поручить проверить все по «Айви Беллз».

– Хорошо, сэр, – кивнул Эшби, выходя из кабинета. «Пелтон, – шептал он, идя по коридорам. – Рональд Уильям Пелтон. Откуда он взялся? Почему вдруг так внезапно возник этот советский офицер-перебежчик? Откуда он знает про „Айви Беллз“? Почему именно сейчас?» Неужели они все это время ошибались и Кемаль Аслан действительно не виновен? Но кто тогда давал информацию о подводных лодках на базах НАТО? Почему все время получаются подозрительные совпадения? От всех этих вопросов кружилась голова. Он дошел до своего кабинета и сел в кресло. Перед ним лежало досье Кемаля Аслана. Взглянув еще раз на фотографию, он усилием воли заставил себя закрыть папку. Ему больше не хотелось смотреть ни это досье, ни вообще какие-либо документы, связанные с Вакхом. Агент Вакх был обнаружен. Его выдал офицер КГБ, сотрудник разведки, не доверять которому они просто не имели права. Он покачал головой.

«Нет, – убежденно подумал Эшби, – не может быть, чтобы мы случайно нашли Вакха именно теперь. И этот невероятный побег Гордиевского из Москвы. Достаточно поработать даже один год против русских, чтобы понять, как сложно и практически невозможно убежать из Советского Союза. А здесь подозреваемый в самой тяжкой измене полковник КГБ, бывший резидент советской разведки, вдруг бежит из страны». Он подсознательно чувствовал, как русские начали игру против них. И крупную игру, если решились отпустить Гордиевского и подставить Пелтона. Но ради чего? Только ради Кемаля Аслана, если он, конечно, Вакх? «Нет, ради него они не пойдут на такие жертвы. Им важно, чтобы мы не искали дальше, – подумал Эшби. – Они хотят, чтобы мы прекратили поиски. У них появился новый козырь», – вдруг испугался Эшби своей мысли. Неужели он прав? Новый козырь, который сильнее, чем Гордиевский, Пелтон и Вакх, вместе взятые.

Он стащил с себя галстук, расстегнул рубашку. Если это игра, то доказать ничего невозможно. Это значит доказывать, что Гордиевский не герой, бежавший на Запад, а обычная подставка русских, которые, сознавая, что он уже выжат как лимон английской разведкой, отпустили его в Лондон именно с целью прикрытия. А перебежчик Юрченко может оказаться такой же добросовестной подставкой, случайно узнавшей об агенте Пелтоне. Может, Юрченко даже подталкивали к этому побегу. И, наконец, сам Пелтон. Если это Вакх, то кто тогда Кемаль Аслан? Случайно попавший в поле зрения ФБР человек? Не похоже. Слишком много совпадений. Но если он Вакх, почему у него нет связных? Ведь проверены все его связи, все его знакомые. Неужели после смерти Тома он решил прервать свои отношения с КГБ? «Из их рук вырваться не так просто», – подумал Эшби.

При одной мысли, как он завтра будет освобождать Кемаля Аслана, принося ему свои извинения, начинала болеть голова. Он подумал, как будет психовать Кэвеноу от сознания полного бессилия, и даже пожалел своего коллегу. Затем, вспомнив про поручение директора ЦРУ, он позвонил в отдел специальных операций против СССР. Начальник отдела уже получил приказ Кейси и коротко сообщил о своем сотруднике, который должен был работать вместе с отделом Эшби, координируя все действия против КГБ не только в Америке, но и повсюду в мире. В том числе и по операции «Айви Беллз».

После этого Эшби позвонил Кэвеноу.

– Томас, – сказал он, – я все понимаю. Все прекрасно понимаю. Но и ты должен меня понять. Только что я говорил с директором ЦРУ. У него в кабинете сидел сам Роберт Макфарлейн, помощник Рейгана. Ему звонил тесть Кемаля. В общем, мы ошибались. Вакх совсем другой человек, и твоего подозреваемого нужно отпускать.

К его удивлению, Кэвеноу не возразил ни единым словом. Просто молча выслушал его достаточно длинную речь и тяжело сказал:

– Он уже позвонил, Александр, и я уже все знаю. Спасибо тебе. Завтра утром мы его освобождаем. Если не хочешь, не приезжай.

– Я приеду, – твердо пообещал Эшби.

– Как хочешь. – Кэвеноу отключился, и в этот момент дверь его кабинета открылась.

Вошел высокий, худощавый человек в очках. У него был внимательный, цепкий взгляд.

– Олдридж Эймс, – сказал он, протягивая руку, – мне поручена координация наших совместных действий против КГБ СССР.

ГЛАВА 8

В стране разворачивалась невиданная прежде антиалкогольная кампания. Тысячи людей простаивали в очередях за бутылкой спиртного. В районах комсомольские активисты с горящими от нетерпения глазами объявляли об очередном месячнике трезвости. На митингах и встречах новый Генеральный секретарь говорил долго, убежденно и правильно. Страна радостно внимала уже забытой нормальной человеческой речи, не замечая, как путано и часто не по делу говорит новый лидер прогрессивного человечества. А его появлявшаяся повсюду супруга просто вызывала раздражение своими манерами и вызывающими нарядами. Но в стране все равно продолжалась антиалкогольная кампания. Потом объявили, что нужно бороться с нетрудовыми доходами, и все как один выступали на партийных и профсоюзных собраниях, уверяя в необходимости борьбы именно с нетрудовыми доходами. Дело доходило до полного идиотизма. Слушатель Высших курсов милиции был исключен из партии только за то, что осмелился, вернувшись домой, доехать до горячо любимой мамы на леваке. Он таким образом потворствовал нетрудовым доходам. И парня торжественно исключили из партии да заодно и из Высшей школы, ломая ему жизнь.