Пройти чистилище - Абдуллаев Чингиз Акифович - Страница 33

Сандра смотрела ему в глаза прямо и твердо, и он подумал, что впервые рискует так пристально смотреть ей в глаза. Он поднял руки и нерешительно протянул их к женщине. Она чуть напряглась. Но не стала отстраняться. Он мягко потянул ее на себя, продолжая смотреть в ее глаза. На ней не было ее привычных очков, и оттого лицо было как-то добрее и мягче. Он наклонился, чтобы поцеловать ее. «Кажется, алкоголь сыграл со мной совсем не злую шутку», – почему-то успел подумать он в те доли секунды, когда наклонялся к губам женщины.

Поцелуй был долгим и поэтому особенно сладостным. Они, наверное, простояли так минут двадцать, прежде чем он наконец пришел в себя и неуверенными движениями руки попытался расстегнуть пуговицы на ее брюках. Она мягко помогла ему, сама снимая с себя брюки. И лишь затем дотронулась до пуговиц его рубашки. Как они раздевались, он не помнил. Вещи разбрасывались по обеим комнатам, в промежутках между страстными поцелуями. А потом была постель...

Он не был развратником в том смысле, в каком полагается быть опытным мужчинам, уже изучившим и полюбившим различные телодвижения в постели, пытаясь произвести еще больший эффект на женщину и увеличить собственное наслаждение. Ему даже не пришлось прибегать к обычным любовным прелюдиям. Ее глаза в этот момент заслоняли ему весь мир, вымывая из головы остатки разума.

И потому у них не было тех великолепных игр, которые предшествуют заключительному возвышенному акту наслаждения. Они просто менялись местами, познавая друг друга в эту сладостную для обоих ночь.

Последние месяцы, после отъезда из Хьюстона, Кемаль не имел вообще никаких контактов с женщинами, всецело занятый работой и проблемами переезда. У Сандры также не было постоянного партнера. И потому их бурный и эмоциональный взрыв кончился довольно быстро почти одновременным яростным взрывом и наступившим после этого небывалым умиротворением.

Кемаль вытер пот ладонью и откинулся на подушку. Он, не закрывая глаз, смотрел в потолок. Потом осторожно скосил глаза влево. Сандра лежала, также глядя прямо в потолок. И также не закрывала глаз.

– О чем ты думаешь? – спросил он.

– Ты действительно переехал в Нью-Йорк? – спросила она.

– Опять про Марту, – поморщился Кемаль, – да, я действительно переехал в Нью-Йорк.

– Вы с ней больше не живете?

– Во всяком случае, не спим вместе, это точно. Но когда она приезжает в Нью-Йорк вместе с сыном, то остается в моей квартире.

– Ясно. – Она по-прежнему смотрела в потолок.

– Неужели ты тогда отказала мне из-за Марты?

– И из-за нее тоже, – ответила Сандра.

– Я не совсем понял твои слова.

– Сейчас это уже не важно. Когда ты уезжаешь из Чикаго?

– Завтра утром.

– Ты прилетел на один день? – Она наконец перевела свой взгляд на него.

– Да. – Он тоже чуть повернул голову, снова глядя ей в глаза. Теперь они были какие-то особенно яркие, теплые, словно поглощавшие в себя все его эмоции и чувства.

– Когда ты прилетел? – вдруг шепотом спросила она.

– Сегодня утром. – Он наконец понял смысл ее вопросов.

– Я тоже, – прошептала она, – это судьба, Кемаль.

Он поднял руку, дотронулся до ее волос, провел пальцем по овалу ее лица, коснулся губ.

– Да, – согласился он, – это действительно судьба. – И потянулся, чтобы снова поцеловать ее.

На этот раз, улыбнувшись, она чуть отстранилась, положив палец на его губы.

– Не так скоро, – попросила она, – мы не дети, Кемаль. И утром тебе улетать.

– Это что-то меняет? – спросил он.

– Наверное, нет, – подумав, ответила она. – Но мы вряд ли сможем так часто видеться, чтобы стать по-настоящему близкими людьми. Это очень далеко, Кемаль. Чикаго, Нью-Йорк, Батон-Руж и Хьюстон. Это очень далеко, – повторила она.

– Я бы мог приезжать, – немного упрямо сказал он.

– На уик-энд. – На подбородке у нее впервые появилась упрямая складка. Или это произошло из-за подушки? – Я буду девочкой для воскресных утех? – спросила Сандра.

– Ты могла бы иногда быть не столь категоричной? Здесь, в конце концов, не луизианский сенат, – резко ответил Кемаль.

– При чем тут сенат, – огорченно произнесла она, – ты бы мог быть поделикатнее.

Он опомнился.

– Извини, – попросил он, – я был не прав. Кажется, мы ссоримся, еще не успев подружиться.

И он улыбнулся. Складка исчезла на ее лице. Она улыбнулась в ответ.

– Кажется, теперь я понимаю, почему до сих пор не вышла замуж, – вдруг сказала она, – у меня действительно несносный характер. Извини, я начала первой. Но, согласись, наши расстояния делают частые встречи просто нереальными.

– Разве это расстояния, – возразил он, – в тебе говорит типичный техасский провинциализм. Я так часто летал из Турции в США и обратно. Это не так далеко, как тебе кажется.

– Мистер Путешественник знает, сколько часов нужно лететь из вашего города в Батон-Руж? Хотя ты мне сказал, что не так часто видишься с семьей. Так сколько раз ты летал за последний месяц в Хьюстон, чтобы повидать своего сына?

Он сжал губы. Потом выдохнул воздух.

– Ни разу. Кажется, я болван, Сандра.

– Я не была бы столь категорична, – усмехнулась она и сама подняла руку, дотрагиваясь до его лица, – кажется, мы торговались слишком долго.

В этот раз их слияние длилось значительно дольше. Они познавали друг друга, исследуя каждый сантиметр тела партнера, наслаждаясь и отдавая все без остатка. И мир вокруг них перестал существовать.

За окнами был уже рассвет, когда Сандра пошла принимать душ. И только тогда он наконец вспомнил все подробности минувшего дня и свой неудавшийся визит в Сисеро. Теперь нужно было соглашаться на вариант Тома и подавать сигнал о чрезвычайном происшествии. Кажется, Сандра, как всякая женщина, чувствовала почти интуитивно. Но в одном она права. Они просто не смогут встречаться слишком часто.

Когда она вернулась из ванной, он уже сидел на постели, обмотавшись одеялом. Сандра заметила мрачное выражение его лица.

– Что-нибудь не так? – поинтересовалась она.

– Все в порядке, просто я все время думаю над твоими словами. Мы могли бы встречаться хотя бы раз в месяц. Или два, смотря как получится. Не обязательно мне лететь в Батон-Руж, а тебе в Нью-Йорк. Мы могли бы найти промежуточный вариант. Скажем, Атланту.

– Гениально, – с явной насмешкой парировала Сандра, – это ты сейчас придумал, пока я принимала душ?

– Не нужно смеяться. – Он поднялся, чтобы идти в ванную комнату.

– Пойми, – мягко сказала она, – я вице-губернатор штата. Я не могу встречаться с человеком, приезжающим ко мне на уик-энд. Ты ведь должен все понимать. Достаточно об этом узнать журналистам, и вся моя карьера рухнет моментально. Я просто не имею права встречаться с женатым человеком. К тому же женатым на моей подруге. Ты представляешь, какой шум может подняться в газетах, с каким удовольствием раздует этот скандал оппозиционная партия, какой грязью меня будут поливать? Неужели действительно не понимаешь? А мои частые визиты даже в Атланту можно легко проверить.

– В таком случае будем встречаться каждый раз в разных городах, – предложил он, – это единственный способ.

– Тебе это так важно? – спросила она.

– Ты должна была все понять. – Он не мог произнести столь привычных для типичного американца слов «я тебя люблю». Для этого он был слишком восточным человеком. И по легенде, и по структуре своей души. На этот раз она все поняла правильно.

– Иди принимай душ. Когда выйдешь, поговорим, – кивнула она, – мы ведем себя просто неприлично. Как молодые влюбленные. Нам уже много лет, Кемаль. Мы взрослые люди.

– Может, поэтому я так себя и веду, – пробормотал он и пошел в ванную.

Когда он вернулся, она уже лежала в постели. Он лег рядом и посмотрел на нее, протягивая левую руку и поднимая ее вверх. Она подняла свою правую руку, и пальцы переплелись.

– Знаешь, о чем я думала, пока ты принимал душ? – спросила она.

Глаза у нее были теперь привычно вишневые, с какими-то лукавыми искорками. Он почувствовал, как снова изменилось ее настроение.