Почти любовь - "Алекс Д" - Страница 27

– Откуда такие выводы? – удивлено допытываюсь я.

– Ты постоянно о нем говоришь, но мы до сих пор с ним не знакомы. Отец волнуется, и я тоже. Этот парень вообще существует в природе?

– Его зовут Виктор, Мам. Я же рассказывала. Он – мой куратор, очень занятой человек. Его родители – приличные и обеспеченные люди, много лет работают во французском посольстве в Москве. Собственно, поэтому Вик и учился в России. Он – коренной француз с двойным гражданством, большими перспективами и огромным сердцем. Умный, красивый, владеет пятью языками и планирует связать свою жизнь с благотворительностью, – предоставляю маме подробный отчет на потенциального зятя, перечисляя все достоинства и умалчивая об одном, но самом важном недостатке. – Сейчас Виктор в Париже, ухаживает за своим тяжело больным дедом. Но как только он вернется, я позову его к нам, и вы сможете устроить ему долгожданный допрос с пристрастием.

– Обещаешь? – смягчившись, уточняет мама. Ее явно впечатлила услышанная характеристика. Она несколько раз отдыхала в Париже с отцом и считает этот город самым романтичным на планете.

– Конечно, мамуль, – заверяю на полном серьезе.

Мы с Виктором и правда обсуждали этот вопрос. Он не мог решиться целый год и вот, кажется, созрел. Но я не обольщаюсь раньше времени. Учитывая нестабильность наших встреч и его тягу к свободным отношениям, многого ждать от знакомства с родителями не стоит.

– Ты точно уверена, что у твоего француза серьёзные намерения? – немного подумав, снова беспокоится мама.

– Замуж я пока точно не собираюсь, – беспечно отмахиваюсь я.

– А я спрашиваю не о твоих намерениях, Леся. Не хочу, чтобы ты потом переживала и слезы лила в подушку. Тебе противопоказаны нервные потрясения.

– Вик меня не обидит, мам.

– Правда? Я хорошо помню, как ты не спала ночами, когда только начала работать с этим своим куратором.

– Он считал меня слишком юной и долгое время скрывал свои чувства, – говорю то, во что сама слабо верю. Я ему нравилась и семнадцатилетней, но он боялся связываться с малолеткой из-за возможного скандала.

– Вот именно, Олесь. Тебе нужен молодой человек примерно твоего возраста, а не … перезрелый француз, – заявляет мама, вызывая у меня искреннюю улыбку.

– Мам, никакой он не перезрелый. Вику двадцать три. Он старше меня всего на четыре года. У вас с папой разница больше, но вам это никак не мешает быть вместе столько лет.

– А если он захочет увезти тебя в свой Париж? – мама озвучивает истинную причину своих тревог.

– Значит, я заберу вас с собой, – шутливо заявляю я. – А если серьезно, то ты слишком далеко загадываешь. Мы пока в стадии конфетно-букетного периода. Может, ещё сто раз расстанемся, а ты уже в Париж меня провожаешь.

– Сто раз не надо, – печально вздыхает мама. – Пожалуйста, будь осмотрительна и осторожна. Ты очень доверчивая, искренняя и добрая. Мужчины не всегда ценят эти качества. Чаще пользуются.

– Женщины, мам, тоже бывают не промах, – ухмыляюсь я. – Взять хотя бы Юльку, беременную любовницу Кравцова-старшего.

– Вот и задумайся, Леся. На богатых и красивых всегда охотятся такие, как эта Юлия, – нагнетает моя переживательная маман.

– Я бы не сказала, что Кравцов красивый, – поморщившись, возражаю я. – Богатый – да, но далеко не олигарх.

– Ты его в молодости не видела. Сын весь в него пошёл. И лицом, и повадками.

– Не заметила, – нахмурившись, я вспоминаю одутловатую физиономию и рыхлую фигуру Сергея Николаевича.

– Рассмотрела, значит, – подозрительно уставившись на меня, заключает мама. Ей бы в следователи податься, далеко бы пошла.

От ответа на очередной вопрос с подвохом меня спасает телефонный звонок.

– Вик звонит, – радостно сообщаю я, демонстрируя экран смартфона с фотографией Виктора. Он на ней очень удачно получился. Вылитый Луи Гаррель.

Лет пять назад я конкретно подсела на этого французского актера. Все фильмы пересмотрела раз по десять, даже те, которые смотреть было рано по возрасту. Один из любимых – «Мечтатели» с Евой Грин и Майклом Питтом. Последние тоже, кстати, вошли в топ моих любимчиков. Сам сюжет, конечно, весьма спорный, смелый и скандальный, но однозначно волнующий и незабываемый. В общем, нетрудно представить, как екнуло мое глупое сердечко, когда я принесла анкету волонтера в благотворительный центр и встретила почти идентичный клон своего кумира, который в довесок тоже оказался французом. У меня не было ни одного шанса не влюбиться. Я дар речи потеряла и чуть в обморок не рухнула, настолько сильно меня накрыло. Это была любовь с первого взгляда, именно такая, как описывают в романах – с бабочками в животе и мурашками по спине. Я мечтала и грезила о нем круглыми сутками, даже не надеясь на взаимность. Но реальность и иллюзии крайне редко совпадают. Так случилось и с нами. Настоящий Виктор Мартен и воображаемый оказались двумя кардинально разными людьми. Не скажу, что я разочаровалась. Это не так. Скорее, посмотрела на него без розовых очков и приняла таким, какой он есть… почти приняла.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

– Холодно сегодня, – заметив, что я не спешу ответить на звонок, мама поспешно встает. – Я пойду-ка в дом. А ты поговори со своим другом и тоже приходи. – заговорщически подмигнув мне, она легкой походкой удаляется в сторону коттеджа, решив, что ее присутствие меня чем-то смущает. Мама ошибается, меня смущает не она, а пресловутое «почти приняла».

Вика нет две недели, а мы за это время созванивались от силы раз пять. Разговаривали ни о чем. В основном Вик жаловался на капризы болеющего старика, на плохую погоду, на тоскливые вечера в огромном фамильном поместье, а я … просто слушала. Иногда он пишет мне в соцсетях, шлет свои фотки, спрашивает, как дела, а я отвечаю короткими дежурными фразами. Без сомнения, мне есть, что ему сказать, но я пока не готова признаться в том, что мешает общаться с ним так же легко, как раньше. Вот и сейчас Вик пытается дозвониться до меня третий раз подряд, разрывая мой телефон.

– Привет, – наконец решаюсь я выйти на связь.

– Алесия, я полчаса тебя набираю, – он всегда коверкает мое имя на иностранный манер. Раньше мне нравилось, а сейчас раздражает. – Ты на занятиях или не хочешь со мной разговаривать?

– Я у родителей. Телефон оставила в другой комнате, – зачем-то придумываю глупую отмазку вместо того, чтобы сказать правду. – Как ты? Дедушка еще не пошел на поправку?

– Говорит, что ему помирать через пару недель, но я уверен, что он всех нас переживет, – смеется Вик. – Врачи пока не дают никакой конкретики, но он уже самостоятельно встает с кровати, а вчера я застал его в саду с кубинской сигарой.

– Ого, а это не вредно?

– Он после инфаркта восстанавливается. Вредно, конечно. Пришлось отобрать. Нянчусь, как с маленьким. Обыскал его спальню и кабинет, выкинул несколько пакетов с бутылками алкоголя и сигаретами. Разругались с ним вдрызг. Заперся в библиотеке и уже час оттуда не выходит, – в голосе Виктора появляются раздраженные интонации. Слышу, как он шумно втягивает воздух. Курит, хотя обещал бросить. Не мне обещал, а сам себе.

– Может, у него и в библиотеке есть заначка? – предполагаю я.

– Наверняка. Стал бы он запираться, если бы не было.

– Ты сам где сейчас?

– На балконе, – отвечает Вик и до меня доносится характерный звон стекла. Тааак, он еще и пьет.

– Ты уверен, что выкинул запасы своего деда, а не сам их решил употребить?

– Мне тоскливо, Алесия, – он даже не пытается отпираться. – Тут совершенно нечего делать. Дождь поливает с утра до ночи. Старик все нервы вымотал, из дома не выйти, дед что-нибудь обязательно начудит, а мне потом отвечать. Сиделки с ним не справляются, увольняются одна за другой.

– Друзей пригласи, – предлагаю я. – У тебя же остались в Париже одноклассники, приятели, … подруги? – последнее мне дается с трудом.

– Подруги? Ты на что намекаешь, Алесия? Хочешь, чтобы я в семейном имении пристанище разврата устроил? – со смешком спрашивает Вик. – Я, конечно, могу, но не хочу.