Правило профессионалов - Абдуллаев Чингиз Акифович - Страница 6

– Ее можно просто купить, – еще больше удивился араб.

– Очень хорошо. Сколько стоит такой костюм?

– Примерно полторы тысячи динаров.

– Значит, чуть больше двух долларов. А головной убор? Такой, как у вас, под Арафата.

– Он так и называется: «стиль Арафата». Стоит дорого – почти две с половиной тысячи.

– Значит, четыре. Итого шесть. Вот вам десять долларов, приготовьте мне один такой костюм завтра утром и пришлите ко мне в гостиницу.

– Лучше встретимся с вами на том берегу Багдада. У следующего от вашей гостиницы моста на рынке Аль-Рашида.

– Хорошо, договорились. Я приеду туда завтра утром, в одиннадцать часов. Как мне вас найти?

– Прямо у начала моста есть магазин серебряных изделий. Там нарисован вот такой клинок, – Афиф Заки показал визитную карточку, – я буду в этом магазине вас ждать. Хозяин – мой брат, но все равно при нем ничего не говорите. Даже по-английски. Выйдем из магазина и свернем направо, в маленькую улочку. Там я вам и передам ваш пакет. Но, ради Аллаха, для чего вам нужна эта одежда?

– Как сувенир, – подмигнул ему Дронго. – Вы не сказали, кем был связной у моего предшественника.

– Он работал в чайной Халеда Искендера. Это находится прямо у мечети Абу-Ханифы. Семья до сих пор не знает, что с ним случилось.

– А вы что-нибудь знаете?

– Последнее, что удалось узнать, было сообщение о встрече вашего человека с Нури-ад-Дуруби. Он занимает довольно большой пост в нашей местной полиции. Больше мы ничего не знаем.

– Этот Нури живет далеко от нашей гостиницы?

– Нет. На такси минут десять-пятнадцать.

– На всякий случай дадите мне завтра и его адрес. У вас много помощников в Багдаде?

– Только мой сын. Сейчас никому нельзя доверять. Наш президент посадил в тюрьму даже собственного сына, когда тот хотел жениться против его воли. Разве пощадит он чужих детей?

– Тогда до завтра. И будьте осторожны. Вчера здесь, в отеле, произошел несчастный случай.

– Это не несчастный случай, – убежденно произнес Афиф Заки, почти закрывая рот платком, – так работает наша контрразведка, когда нужно убрать неудобного иностранца; его просто выбрасывают из окна. До свидания. – Он поправил свой головной убор, откинул полосатый платок на спину и быстро пошел вниз.

А Дронго начал подниматься к себе в номер. Тот вчерашний иранский профессор наверняка не знал о его связях с дипломатом. Не знал о них ничего и торговец коврами. Просто так человека из номера не выбрасывают. Значит, кто-то подсказал иракским спецслужбам, кого именно нужно убирать. Для проверки Дронго решил сделать контрольный круг. Он спустился вниз и, выйдя на улицу, сел в первое такси. Стоявшая напротив машина почти сразу пристроилась вслед за ними.

Переехав на другой берег Тигра, он отпустил такси, решив не обращать внимания на двоих приклеившихся к нему провожатых. В эти дневные часы многие лавки города были закрыты. Здесь, как и в других жарких странах, лавки работали с утра до двенадцати и с вечера до поздней ночи. Днем хозяева этих заведений предпочитали поспать или отсидеться в чайной.

Дипломат мог допустить какую-то ошибку, в результате которой на него обратили внимание. Это скорее похоже на правду. Может, даже съездил в российское посольство. Или оставил какие-нибудь бумаги в номере отеля, где каждый второй служащий вполне официально был стукачом полиции или контрразведки.

Но почему его так быстро убрали? Скорее всего потому, что смогли установить, кого именно должен был страховать этот неудавшийся «Джеймс Бонд». Дронго замер. Между установлением и убийством могла быть очень тесная связь. Вчера вечером у него в гостях побывали сразу четверо посетителей, нашедших сумку дипломата. Сразу после этого тот был убит. Значит, один из его гостей вполне мог быть осведомителем иракской стороны, готовым за большие деньги выдать любую интересующую хозяев юбилея информацию.

Тогда кто из них это сделал? Вагиф, Фархад, Ариф или Азиз? Первый и второй выходили из номера. Двое остальных не покидали его комнаты. Но первым ушел все-таки Фархад. Кажется, пойти хотел сам Вагиф, но Фархад ему не позволил. Что он знает об этом художнике?

Молод, красив, говорят, чертовски талантлив. Старший сын учится в Америке. В последнее время почти бросил пить. Интересно, как часто он продает картины? Или существовать ему помогают другие гонорары? Нужно будет обязательно с ним сойтись поближе. Он унес сумку, но вернулся с Вагифом. Значит, поэт видел художника. Если у того есть алиби, поэт это обязан подтвердить. Остальные двое не покидали его комнаты. Правда, Ариф выходил на балкон и занавески не позволили разглядеть, что именно он там делал. Нет, убийство тут исключается. А вот передать информацию Ариф вполне мог. Тем более что служил в Афганистане, где мог быть завербован пакистанской стороной с последующей передачей его иракской разведке.

Нет, пакистанцы и иракцы никогда не испытывали друг к другу дружеских чувств. Может, Азиз? Но он не выходил из комнаты, никому не мог передать, что дипломат успел побывать в номере Дронго. Получается, в первую очередь Фархад. Неужели этот художник ведет двойную игру? Не похоже. Друзья называют его «д'Артаньян» за искренность. Может, это хитрая уловка? Внешняя искренность под маской холодного отчуждения. Нужно будет проверить уже сегодня. «Зачем англичанам убирать моего связного? Чтобы помешать мне? Нелогично. Тогда лучше выследить моего настоящего связного из Ирака и попытаться убрать его прежде всего. Но дипломат? Здесь что-то не сходится, не совпадает».

Чистильщик обуви, совсем мальчишка, умоляюще посмотрел на него, и Дронго остановился, водрузив правую ногу на его хрупкое сооружение. Конечно, бордового цвета у этих ребят не бывает. Чтобы смазать мокасины Дронго, мальчишка смешивал черный и красный цвета, стараясь изо всех сил.

Прежде Фархада хотел выскочить Вагиф. Поэт – вообще натура экзальтированная. Неустойчивая. Способен на любую выходку. Но до такой степени... Дронго знал его много лет и сейчас сильно сомневался, что Вагиф на такое способен. Это был сибарит, любитель легкой жизни, остроумный собеседник, но никак не холодный убийца, выбрасывающий человека с балкона. Кроме того, в тот день он основательно нагрузился, Или он делал вид, что сильно пьян. Тогда он гениальный актер. На всякий случай нужно будет проверить и его маршрут... Чистильщик кончил правую ногу и, хлопнув ладонью, попросил поставить левую.

Про Арифа Дронго знал меньше всего. Афганистан, четыре года на войне. Такой человек вполне может выбросить любого врага из номера. Физически очень сильный. Но он выходил только на балкон. Спуститься оттуда на шестой этаж нет никакой возможности. Тем более за несколько секунд. А вот передать кому-либо сообщение можно. Хотя вполне вероятно, что он напрасно подозревает своих гостей, и дипломат, проколовшийся на других незначительных мелочах, был убран без их участия.

«Но кирпич просто так на голову не падает...» Чистильщик кончил левую ногу и попросил снова поставить правую, натирая мокасины до блеска.

Что он знает об Азизе? Хороший знаток арабского языка. Говорят, крупный специалист по арабскому Востоку. Но он не выходил даже на балкон. Тогда он отпадает. Остаются трое. Нужно тщательно проверить всех троих. Это они обнаружили сумку дипломата в его номере. После этого несчастный был убит, а за Дронго было установлено наблюдение... Двое провожатых в это время пили сок дыни на другой стороне улицы. Получается, что случайности исключены. Он протянул мальчишке пятьдесят динаров. Тот ошеломленно смотрел на зеленые купюры, не решаясь к ним прикоснуться.

– Бери, бери, – ободрил его Дронго.

Впереди, прямо напротив его отеля, показалась телефонная станция, расположенная у другого моста на противоположном берегу. Дронго заторопился к зданию, окруженному высокой железобетонной стеной. Пришлось его огибать, чтобы найти проход в этом почти противотанковом сооружении.

У входа стояли двое полицейских. Они подозрительно посмотрели на входившего, не сказав, однако, ни слова. Двое агентов шли за ним буквально по пятам, демонстрируя удивительный непрофессионализм. В здании было несколько залов, и, как ни странно, надписи здесь красовались не только на арабском, но и на английском языках.