Легенды и были старого Кронштадта - Шигин Владимир Виленович - Страница 22

Глава шестая

ДЕЛА ПОРТОВЫЕ

Есть такая старая и хорошо известная поговорка: «Море любит сильных, а сильные любят хорошо поесть!» Здесь все правильно: хилому и тщедушному в море делать нечего, особенно это было актуально для парусного флота, где приходилось очень много и тяжело работать физически. Но кормили хорошо в Кронштадте не всегда.

Особенно голодными для флота были времена императрицы Елизаветы Петровны. Тогда продовольствие на суда практически вообще не поставляли. Чтобы хоть как-то выжить, как мы уже писали выше, в Кронштадте на берегу матросы разводили огороды, с которых питались сами, да еще подкармливали бедных офицеров-однодворцев с их семьями.

В свободное от службы время матросы с удовольствием занимались рыбной ловлей. Часть рыбы употребляли в пищу, другую продавали, деньги, как правило, пропивали. Подрабатывали матросы и огородничеством. В Севастополе и Николаеве разводили сады. В Кронштадте матросов часто нанимали офицеры, имевшие в загородой части острова дачи. Большая часть овощей привозилась на санкт-петербургский рынок зеленщиками. Бывало, что лодки, следовавшие в Кронштадт с закупленными продуктами, переворачивались в пути от шторма или от перегрузки, гибли люди и все закупленное.

Иногда матросский стол бывал разнообразен грибами и ягодами, которые собирали во время летних практических плаваний в Финском заливе на островах. Перед уходом судов в морскую кампанию на каждое судно принимали бочки с солеными огурцами и квашенной капустой. Матросы, вчерашние крестьяне, их очень любили, к тому же огурцы и особенно капуста помогали от цинги-скорбута, бывшей тогда настоящим бичом всех флотов.

Однако хрустящую капустку и бочковые огурчики давали не всегда. Из журнала заседания Адмиралтейств-коллегии за 1741 год: «Слушав от комиссариата экстракт учиненной по премимории из медицинской канцелярии, в которой объявляет, таким образом, та канцелярия рассуждает, вперед для предосторожностей матросов и солдат против цинготной и других болезней, осиновую кору с сосновыми и еловыми шишками настаивать с пивом или с ячными квасами, а не с вином, и к оному пиву или квасу весенним временем несколько дней пред употреблением класть еще хрену, сколько употреблено будет, а именно по одному фунту на 6 ведер и раздавать оное пиво и квас…» Разумеется, что матросы не были особенно довольны осиновой корой с еловыми шишками, которыми, по их мнению, начальники только портили пиво.

На перегонах новостроенных судов из Архангельска в Кронштадт трюмы обычно загружали знаменитой поморской сушеной треской, которая пользовалась необычайной популярностью на отечественном флоте во все времена. И сегодня все мы любим за хорошим дружеским разговором выпить пивка под сочную тараньку. Учитывая, что матросы тогда пили пиво почти как воду (по два с половиной литра в день), вяленая треска шла у них за милую душу и была не только любимейшим лакомством, но и неофициальной внутренней валютой, за которую можно было выменять что душе угодно.

Разумеется, что во всех российских портах, и в особенности в Кронштадте, всегда весьма популярна была свежая рыба. И офицерские семьи, и матросские с удовольствием добавляли ее в свой не слишком разнообразный рацион. Старались обеспечить себя рыбой и командиры кораблей, так как это позволяло экономить казенные продукты. Свежая рыба была намного приятней, чем надоевшая солонина. Рыбу ловили летом с берега и со специально выделяемых для рыбалки корабельных шлюпок, а зимой со льда — маленькую, но все же съедобную корюшку. При этом особо всегда ждали весну. Именно весной особо хорошо шла любимая всеми, пахнущая свежим огурцом корюшка, которую ловили в огромных количествах. Об этом даже имелся немудреный стишок:

По-своему были рады корюшке всегда и снабженцы. Изобилие дармовой рыбы позволяло им наживаться на списываемых мимо кораблей продуктах. Впрочем, свежей рыбке радовались в Кронштадте вообще все.

Во время нахождения судов в Кронштадтском порту горячую пищу, во избежание пожаров, готовили в специальной портовой кухне, здание которой сохранилось до настоящего времени.

Портовая кухня — чрезвычайно интересная и начисто сегодня забытая страница быта старого Кронштадта. Это было длинное здание с очагами в рост человека. Здание кухни делилось вдоль очагами на две половины с отделениями, по четыре очага в каждом Очаг — это выложенный из кирпича в рост человека свод наподобие арки с выходной трубой. У стенки было небольшое возвышение, на котором стоял железный таган, рассчитанный на два котла вместимостью до 10 ведер. Котел и дрова нужно было приносить с собой. Вдоль стен у окон стояли нары сомнительной чистоты для чистки провизии. Пол был выложен большим неровным булыжником Другим ее неудобством являлось отсутствие воды, которую зачастую брали тут же, из гавани. За варку пищи в этой кухне, начиная с 1828 года, существовал особый портовым сбор, идущий в пользу города. Сначала он составлял 3 копейки, а с 70-х годов XIX века — по 9 копеек с ласта (ласт — мера измерения вместимости судна (две тонны).

Воду для варки брали часто тут же в гавани, а потому ее чистота была весьма сомнительна. Военные моряки предпочитали варить себе пищу в казармах, матросы купеческих судов предпочитали питаться в портовых кабаках, но так было далеко не всегда. У военных, как всегда, что-то было поломано, а у торговых от пития в кабаках быстро кончались деньги.

Кухни военных кораблей располагались отдельно от кухонь торговых судов. Порядок там был строже. Каждое судно имело свой котел. Если судов в порту скапливалось особенно много, то корабельные коки делили каждый из котлов на несколько команд, соблюдая при этом установленную очередность и выделенное время для варки пищи. Начальник портовых кухонь (имевший классный чин) был человеком весьма авторитетным и в городе уважаемым. Разумеется, что он зачастую умудрялся на «приварках» сбивать себе неплохой капитал. За варку пищи существовал особый портовый налог в пользу города Кронштадта В кронштадтской портовой кухне существовали отделения для англичан, голландцев, немцев, шведов и т. д. Каждая нация питалась отдельно от остальных. Таков был неписаный закон во всех портах Европы!

Разумеется, что постоянно возникали недоразумения. К примеру, наши коки в постные дни готовили пищу на постном масле, от этого стоял жуткий чад. Не выдерживая его, иностранные коки врывались в русское отделение кухни, хватали еду и выливали ее в воду. Наши, разумеется, тоже опустив руки не стояли. Надо сказать, что в коки на парусном флоте традиционно брали самых сильных и умевших за себя постоять. В этом был свой смысл, ведь коку надо было не только веслом в котле с кашей ворочать, но и при раздаче еды кулаком осаживать особо ретивых артельщиков.

Столкновения в портовой кухне, весьма часто переходившие в драки и настоящие побоища Так как в разгар навигации в Кронштадте иностранных торговых судов было больше, чем наших, то и иностранных коков тоже было больше. Как правило, они одерживали верх в кухонных баталиях. Поэтому моряки на всякий случай всегда ходили на кухню с веслами и дрекольем в руках и группами по сотне человек. Только в 1873 году кронштадтские портовые власти официально запретили судовщикам ходить на кухню с веслами наперевес..

Среди коков в кронштадтской портовой кухне царила строгая иерархия, что как-то помогало поддерживать порядок. Старший из коков портовой кухни имел почетное звание «кока-адмирала», второй по важности именовался «коком-капитаном над портом», затем шел «кок-полицмейстер» и «коки-полицейские». Старшим коком назначался тот, чье судно первое приходило в Кронштадт с началом навигации. После ухода этого судна «адмиральское» звание передавалось второму по времени судну, но обязательно той же нации, что и первое. Каждый кок, кроме «адмирала», при своем представлении ставил всем коллегам водку или ром Быть «адмиралом» на портовой кухне было весьма почетно. В Кронштадте обычно ими являлись англичане, которые очень гордились своей кухонной привилегией и принимали все меры, чтобы в будущую навигацию снова стать первыми.