Случилось нечто невиданное (ЛП) - Даскалова Мария - Страница 56

     Александр Некович и Феликс Петрович задрали головы. На грот-мачте развевался белый флаг.

<p>

<a name="TOC_id20253869"></a></p>

<a name="TOC_id20253872"></a>Глава XXIV

Белый флаг над крепостью

     Переговоры между адмиралом Грейгом и турецким капудан-пашой<a href="http://samlib.ru/f/fedin_w_w/daskalova.shtml#n_23" title="Капудан-паша — турецкий адмирал.">[23]</a> Мехмедом Изет-пашой велись в течение двух дней на корабле «Мария». Руководитель дипломатической частью главной штаб-квартиры Антон Антонович не устоял перед мольбами своего племянника, и в салоне, где велись переговоры, присутствовал и Феликс Петрович. Взволнованный происходящим, он с интересом всматривался в лица турецких военачальников — Мехмеда Изет-паши и Юсуф-паши Серского. Он пытался раскрыть характеры по чертам их лиц, по глазам, по словам, произносимым ими. Юсуф-паша казался более доступен для понимания, а Мехмед Изет-паша виделся закрытым и непроницаемым человеком. Феликс удивлялся и одновременно восхищался усилиями адмирала Грейга добиваться соглашения со своими противниками.

     — Варна осаждена со всех сторон, — говорил Грейг, глядя прямо в глаза капудан-паши. — Не может быть, чтобы вы не понимали этого. Вы уже понесли много жертв, погибло много ваших храбрых воинов. Стоит ли гибнуть еще многим? К тому же бессмысленно, напрасно.

     — Я, так же как и вы, не люблю напрасного кровопролития. Мир — это наибольшее благо, которое аллах дал человеку. Я являюсь горячим приверженцем мира, — отвечал Мехмед Изет-паша.

     «Демагог», — подумал Феликс Петрович. «Таким как он язык служит не для высказывания своих мыслей, а для того, чтобы скрывать их».

     Молодой человек был недалек от истины. В первый день на переговоры явился только Юсуф-паша, который не мог брать на себя ответственность за действия главнокомандующего турецкими силами в Варне. На второй день пришел сам капудан-паша, но дело не сдвинулось с места. Он извивался, ускользал, избегал конкретных ответов.

     Паша продолжал говорить о благотворном воздействии мира, в котором обе стороны — Россия и Турция — сильно нуждались.

     — Я выступаю за заключение мира и готов вам содействовать перед султаном, — сказал он.

     — Сейчас речь идет совсем о другом, — усмехнулся этим уверткам Грейг. — Мы предлагаем вам сдать крепость. Осознайте бессмысленность ваших прежних действий, сохраните жизнь воинов. А заключением мира будут заниматься другие — ни я, ни вы. Я предлагаю вам капитуляцию. Прошу ответить, принимаете ли вы мое предложение?

     Паша молчал.

     — На что вы рассчитываете? — спросил Грейг.

     — На наши собственные силы, — ответил тот.

     — Вы говорите неправду, — сурово произнес адмирал. — Если бы вы действительно рассчитывали на свои силы, то давно бы уже победили нас. Вы бы не допустили полного окружения крепости — как со стороны суши, так и со стороны моря… А рассчитываете вы вот на это.

     Адмирал Грейг раскрыл кожаную папку и вынул из нее письмо Мехмеда Изет-паши великому визирю, в котором он настаивал на незамедлительную посылку армии от Камчи к Варне.

     При виде своего письма в руках русского адмирала бледное лицо паши обагрилось густым румянцем.

     — Селим-паша не смог получить это письмо, — сказал Грейг.

     — Все равно, — презрительно процедил Мехмед. — Его армия недалеко. И не только его…

     — Наша армия также здесь, — отозвался Антон Антонович.

     — Вот такие дела, как видите, — продолжил Грейг. — Следовательно, если вы будете продолжать сопротивление, то кровопролитие неизбежно. Если же вы в самом деле такой приверженец мира, как представляетесь, то вы понимаете, сколько лишней крови прольется в Варне. Ведь так или иначе Варна простоит не более десяти дней.

     Неосознанно Юсуф-паша наклонил голову в знак согласия со сказанным, и это его движение, озабоченное выражение лица и тревогу в глазах уловил Феликс Петрович.

     «Если бы мы переговаривались с Юсуф-пашой, результаты были бы другие», подумал он.

     Переговоры закончились ничем: Мехмед Изет-паша отказался сдать крепость.

     Вместо белого флага на грот-мачте появился красный флаг. Он означал: Варна не капитулирует!

     Стрельба по крепости возобновилась, сражение вспыхнуло с новой силой.

     Феликс Петрович едва успевал следовать за бурным ходом последующих событий. Он стремился быть везде — на северо-восточных, западных и южных позициях, он наблюдал за артиллерийской стрельбой кораблей, за ракетными обстрелами. Впечатления нагромождались беспорядочно, письма приятелям начинались так:

     Из главной штаб-квартиры

     Дунайской армии,

     На борту корабля «Париж»

     Получив письмо с таким началом, человек может позавидовать счастливцу, который его пишет. Тот находится не где-нибудь, а в самой главной штаб-квартире, к тому же на флагманском корабле.

     Нахождение там было интересно Феликсу и по другим причинам. Он постоянно сталкивался с вельможами императорской свиты — людьми высокопоставленными, важными и недоступными в обычных условиях. Сейчас же они беспрестанно мелькали перед его глазами. Каждый из них стремился выпятить свою роль при дворе Его императорского Величества, все пытались командовать. Телохранители императора встречались на каждом шагу, не оставляя непроверенными ни единого уголка. Графы Бенкендорф и Нессельроде пытались распоряжаться на корабле с таким же размахом, с каким они распоряжались внешними и внутренними делами империи. Они по всяким пустякам использовали корабельные шлюпки, съезжая на берег и возвращаясь, пока в один прекрасный день капитан 1 ранга Критский жестко не прекратил эти своеволия.