Выбери любимый жанр

Вы читаете книгу

Воскресшие на Третьей мировой. Антология военной поэзии 2014–2022 гг.

Прилепин Захар

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Разное

Техника

Автомобили и ПДД

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии

оксана2018-11-27

Вообще, я больше люблю новинки литератур

К книге

Professor2018-11-27

Очень понравилась книга. Рекомендую!

К книге

Vera.Li2016-02-21

Миленько и простенько, без всяких интриг

К книге

ст.ст.2018-05-15

И что это было?

К книге

Наталья222018-11-27

Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни

К книге

Воскресшие на Третьей мировой. Антология военной поэзии 2014–2022 гг. - Прилепин Захар - Страница 3

Изменить размер шрифта:

«От разбоя и бреда вдали…»

От разбоя и бреда вдали,

Не участвуя в общем броженье,

На окраине певчей земли,

Чей покой, как могли, берегли,

Чую крови подспудное жженье.

Уж не с ней ли последнюю связь

Сохранили мы в годы распада,

Жарким гулом её распалясь,

Как от дыма, рукой заслонясь

От грядущего мора и глада?

Расплескаться готова она

По пространству, что познано ею —

Всею молвью сквозь все времена —

Чтобы вновь пропитать семена

Закипающей мощью своею.

Удержать бы зазубренный край

Переполненной чаши терпенья!

Не собачий ли катится лай?

Не вороний ли пенится грай?

Но защитою – ангелов пенье.

«Страны разрушенной смятенные сыны…»

Страны разрушенной смятенные сыны,

Зачем вы стонете ночами,

Томимы призраками смутными войны,

С недогоревшими свечами

Уже входящие в немыслимый провал,

В такую бездну роковую,

Где чудом выживший, по счастью, не бывал,

А ныне, в пору грозовую,

Она заманивает вас к себе, зовёт

Нутром распахнутым, предвестием обманным

Приюта странного, где спящий проплывёт

В челне отринутом по заводям туманным —

И нет ни встреч ему, ни редких огоньков,

Ни плеска лёгкого под вёслами тугими

Волны́, направившейся к берегу, – таков

Сей путь, где вряд ли спросят имя,

Окликнут нехотя, устало приведут

К давно желанному ночлегу,

К теплу неловкому – кого, скажите, ждут

Там, где раздолье только снегу,

Где только холоду бродить не привыкать

Да пустоту ловить рыбацкой рваной сетью,

Где на руинах лиху потакать

Негоже уходящему столетью?

«Где в хмельном отрешении пристальны…»

Где в хмельном отрешении пристальны

Дальнозоркие сны,

Что служить возвышению призваны

Близорукой весны,

В обнищанье дождя бесприютного,

В искушенье пустом

Обещаньями времени смутного,

В темноте за мостом,

В предвкушении мига заветного,

В коем – радость и весть,

И петушьего крика победного —

Только странность и есть.

С фистулою пичужьею, с присвистом,

С хрипотцой у иных,

С остроклювым взъерошенным диспутом

Из гнездовий сплошных,

С перекличкою чуткою, цепкою,

Где никто не молчит,

С круговою порукою крепкою,

Что растёт и звучит,

С отворённою кем-нибудь рамою,

С невозвратностью лет

Начинается главное самое —

Пробуждается свет.

Утешенья мне нынче дождаться бы

От кого-нибудь вдруг,

С кем-то сызнова мне повидаться бы,

Оглядеться вокруг,

Приподняться бы, что ли, да ринуться

В невозвратность и высь,

Встрепенуться и с места бы вскинуться

Сквозь авось да кабысь,

Настоять на своём, насобачиться

Обходиться без слёз,

Но душа моя что-то артачится —

Не к земле ль я прирос?

Поросло моё прошлое, братие,

Забытьём да быльём,

И на битву не выведу рати я

Со зверьём да жульём,

Но укроюсь и всё-таки выстою

В глухомани степной,

Словно предки с их верою чистою,

Вместе с речью родной,

Сберегу я родство своё кровное

С тем, что здесь и везде,

С правотою любви безусловною —

При свече и звезде.

Владислав Артёмов

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Враг

Он скатился к реке, и вздохнул, и затих…

Он был, в общем, исправным солдатом,

Но за них воевал – за врагов, за чужих,

Значит, был мне врагом, а не братом.

Завершая привычные наши дела,

Закатав рукава камуфляжа,

Мыл я руки в реке, отмывал добела

Эту кровь, эту копоть и сажу.

Ну а тело его омывала река,

Костенело оно, остывая,

И в прозрачной воде неживая рука

Шевелилась, совсем как живая.

Дмитрий Артис

«В одночасье страна разделилась на две…»

В одночасье страна разделилась на две,

у обеих расквашена морда…

Светлоликие эльфы с дырой в голове

саранчой налетели на Мордор.

Небеса, будто веки, поднял доброхот.

По классическим правилам шахмат

светлоликие первыми сделали ход,

пока орки корячились в шахтах.

Присосались к земле озорным хоботком,

не стесняясь отсвечивать задом,

и пищат: «Выходите на драчку бегом

из рабочего ада.

Выходите, иначе дома подожжём…

Только миру окажем услугу.

Как детей ваших вырежем, мамок и жён

с удовольствием пустим по кругу».

Где-то ёж копошился в зелёной траве,

одуванчик обнюхивал заяц,

расписная свистулька с дырой в голове

у плохого мальца оказалась.

«Выходите, оценим бесстрашный порыв —

на осинах развесим повыше…»

И к полуночи, смену на шахте закрыв,

орки взяли да вышли.