Мертвый и живой (СИ) - Башибузук Александр - Страница 49

— Мог он работать на кого-то другого? К примеру, на партайгеноссе Бормана? Или на Кальтербруннера с Шелленбергом?

— Исключено.

— Уверен?

— Уверен. Еще вопросы, Алекс? — Скорцени начал закипать.

— Еще? Пожалуйста. Сам понимаешь, без дипломатического скандала не обойдется. Наше руководство все узнает. Как мы объяснимся? Перефразируя — рейхсфюрер в курсе?

Оберштурмбанфюрер мягко улыбнулся.

— В курсе, Алекс. Но далеко не во всем. Но этого нам хватит, чтобы надежно оправдаться. Необходимую версию произошедшего мы еще отработаем. Играем свою игру, помнишь?

— Помню. Рассказывай. И надо отработать версию для полиции. Эти швейцарские горные козлы с нас просто так не слезут.

Разговор с оберштурмбанфюрером заставил Ивана сильно задуматься, дело принимало совсем иной оборот.

Отработка версии для полиции много времени не заняла. Кто напал? Бог его знает. Встречались с американской стороной для обсуждения дипломатических нюансов — а тут как снег на голову. И вообще, идите нахрен, мы вас не знаем. Может это русские напали или бразильцы.

Озябшего Вилли вернули с балкона.

А потом Иван задумчиво посмотрел в окно и предложил:

— А поехали в бордель? Мне надо срочно кого-то натянуть.

— Ты же только женился! — ахнул Вилли. — Это не перебор, Алекс?

— Там есть такая цыпочка! — заговорщицки шепнул ему Скорцени. — От души рекомендую. Слегка полноватая, но страсти хватит на четверых. И любит пожестче. Как раз для тебя подойдет.

— Правда? Я люблю полненьких, — Нойер растерянно улыбнулся. — Но у меня и денег с собой нет...

— Никаких, но! — отрезал Ваня. — Так уж и быть, я оплачу ее для тебя. Едем...

Глава 23

Со свидания с рыженькой «толстушкой» Вилли вернулся счастливым и одухотворенным, он прямо светился изнутри.

Иван не стал ни о чем его расспрашивать, а Скорцени, уловив момент, поинтересовался у Вани.

— Алекс, только не говори мне, что дал отхлестать себя по заднице этой рыжей бестии?

Ваня улыбнулся:

— Она пыталась, но я дал ей по морде и сам выпорол сучку. А потом загнул и отодрал. Это был не самый лучший трах в моей жизни — но не отказываться же, деньги-то уплачены.

— А надо мной подшутил, да? — оберштурмбанфюрер хохотнул. — У меня с ней примерно так же получилось. А Вилли видимо понравилось. Вот же чертов извращенец!

Ваня пожал плечами — какая разница, главное Вилли верен, умеет воевать, не лезет в чужие дела и умеет держать язык за зубами.

Больше к этому разговору не возвращались.

Со швейцарцами пришлось трудно, пришлось привлекать начальство. Что им по поводу операции объяснил Скорцени Иван не знал, но выпутались довольно быстро и без видимых проблем.

С американским резидентом Ваня даже сдружился. Ну как сдружился: оба они понимали, что друг другу враги, но сумели найти общий язык. К тому же, эта странная дружба ничего кроме пользы не приносила, причем в финансовом эквиваленте тоже.

МакМерфи вывел Ивана на начальника швейцарской секретной службы бригадного полковника Роже Массона. При посредничестве, которого, в Швейцарию удалось вывезти семьи многих видных чиновников, в том числе фон Папена — в результате чего все остались довольны своими гонорарами, надо сказать, очень немалыми.

На счета в Швейцарии легли еще несколько десятков миллионов в золоте, вывезенном в Германии, в этом Иван тоже принимал активное участие.

Скорцени как с цепи сорвался — он уже даже не скрываясь от Ивана играл свою игру, в чем Ваня с удовольствием ему помогал.

Оберштурмбанфюрер считал, что этой Германии уже ничего не поможет, а все ее руководители уже отыгранная карта, новую страну придется строить новым людям, а себя мыслил в роли предводителя этих людей.

Переговоры с американцами о перемирии шли не шатко не валко: тут даже ничего саботировать не приходилось. Они требовали полной капитуляции — никто на это, естественно, не соглашался.

Как и предупреждал Скорцени, определенные силы в Германии попытались взять инициативу в свои руки и тоже попытаться договориться с Америкой. Для переговоров с немцами в Цюрих должен был прибыть руководитель Управления Стратегических Служб Уильям Донован. А со стороны немцев — все тот же Карл Вольф. Речь опять шла о капитуляции войск СС в Италии.

Информация об этом через МакМерфи сразу же попала к Ивану и Скорцени. Что вызвало нешуточный гнев последнего.

— Какого черта?!! — рычал оберштурмбанфюрер. — Они опять пытаются прыгать через голову. На кого вышел эта старая проститутка Вольф? Он опять окрутил рейхсфюрера или это инициатива уже Кальтенбруннера или Шелленберга? Или... может быть Борман? Понимаешь, Алекс, если этот ублюдок чего-нибудь добьется — это дезавуирует нас с тобой!

— Почему бы не спросить об этом у самого Вольфа? — невозмутимо посоветовал Иван.

— У Вольфа? — Скорцени внимательно посмотрел на Ваню.

Ваня молча кивнул. Он сидел в кресле у камина и пристально смотрел на пылающие поленья. На самом деле, Вольф и его присные Ивана заботили лишь отчасти, мыслями он был с Варварой и, как ни странно, со своими приемными детьми. Дела на фронте развивались очень скверно, а Варвара с дочерями все еще оставались в Кельне.

— Хм... — оберштурмбанфюрер подтащил кресло к Ивану и тоже присел. — Интересная мысль...

— Ты же понимаешь, чем дольше продлится агония — тем больше будет страдать Германия... — спокойно и отрешенно сказал Иван. — Все эти лишние телодвижения лишь добавят крови. Договорится с союзниками не получится. Они не захотят ссориться с русскими, потому что те слишком сильны.

— Это я сам понимаю, — мягко оборвал Отто. — Проясни твою мысль о Вольфе.

— Берем Вольфа, допрашиваем, уколем какой-нибудь дрянью, и в багажнике под видом дипломатического груза увезем в Берлин — а там сдаем его и его сообщников Гитлеру, — лаконично посоветовал Ваня. — Как среагирует фюрер?

— Раненый зверь вдвойне опасен, — задумчиво ответил Скорцени. — Я не завидую тем, кто попадет под его гнев, кем бы они ни были. Но это очень опасно. Для нас, опасно. Не стоит недооценивать противника. Это резко! Я могу съездить в Италию и переговорить с Кессельрингом, он мой друг. Как только он узнает, что ему может грозить, сразу откажется идти на поводу у Вольфа.

— Не опасней того, что мы уже сделали, делаем и будем делать, — парировал Иван. — Окончательное решение примем после того, как развяжем язык Вольфу. Anfang gut, alles gut#! Не так ли? Мы знаем все: когда он прибывает, где они будут встречаться — все. Возьмем на обратном пути. Операция нетрудная. Действовать будем под своими истинными личинами. Швейцария не будет вмешиваться — арест Вольфа внутреннее дело Германии. Я переговорю с Роже Массоном. Американцы? Плевать на них, к тому же, МакМерфи сам не сторонник переговоров, мало того, он кипит от гнева, что его отодвинули.

К тому же, у нас есть путь отступления — мы лишь выполнили свой долг, арестовали предателя. Кто нам сообщал, что он действует в государственных интересах? Правильно — никто. А еще, у нас появляется козырь — после этой операции ни Борман, ни Кальтенбруннер, ни Шелленберг и даже рейхсфюрер не осмелятся нас тронуть. Если, конечно, они усидят в своих креслах. Фюрер страшен в гневе.

Anfang gut , alles gut — коли начало хорошо, то и все хорошо. Русский аналог пословицы — Путному началу благой конец.

— Они не осмелятся публично нас тронуть, — заметил оберштурмбанфюрер. — Но они вполне осмелятся просто приказать нас убить. Хорошо, Алекс, в целом я не против. Но надо многое обдумать. Завтра утром я сообщу свое решение.

— Шелленберг настоятельно требует моего контакта со своими людьми здесь, — напомнил Иван. — Под надуманным предлогом ликвидации несчастного Штирлица. Сам знаешь — просьба уже переросла в немедленный приказ. У меня складывается впечатление, что он просто собрался меня перевербовать. Либо выбить все, а потом ликвидировать. Надо с этим что-то решать и срочно.