Зловещий гость (СИ) - Мамбурин Харитон Байконурович - Страница 49

Приняв твердое решение, что если Эскиольда еще раз попробует до меня докопаться, то кулак в одном месте станет неминуем и плевать на обстоятельства, я заснул сном человека, обладающего чистейшей совестью.

А с утра пришёл Аволдиус, принявшийся ловить мне рыбу. Бывший кот вытягивал здоровенных жирных селедок, похожих одна на другую как две капли воды, а затем совал их мне в руки. Я за несколько движений потрошил рыбу, выдёргивая из нее всё ненужное, а затем зубами сдирал мясо с костей и кожи, тут же его проглатывая. Пару рыбин, «приготовленных» таким образом, передал товарищу, который с немалым удовольствием их ел точно таким же образом, что и я. Правда, первые полтора часа такого времяпрепровождения Волди почти ничего не говорил. Как стало понятно позже, собирался с духом.

— Магнус, я хочу… посоветоваться. Выслушаешь?

— Почему нет? Нам, кажется, вряд ли кто-то здесь помешает.

— Именно так. Скажи, ты помнишь Аркадию?

— Неожиданное начало. Помню. Но что именно ты имеешь в виду?

— Кем она была для желтоглазых Незервилля, — предельно серьезным голосом продолжил Волди, — Они буквально жили в ней, когда засыпали в реальности. Как думаешь, могли местные разработать такую магическую технологию с нуля?

— Не знаю, — несколько заторможенно среагировал я, — Хайкортцы были способны на очень много, я и одного процента всех чудес города не видел…

— Да, но не создать целый виртуальный мир в разуме совершенно чуждого всему живому существа! — уверенно отрезал Волди, — Виртуальный… ты понимаешь это слово? Хорошо. Эта магия, эта технология… заклинание, считай чем хочешь. Она принадлежит нам, драконам. О нем мне и нужно тебе рассказать.

Рассказ занял порядка двадцати минут, за которые были выловлены и сожраны еще три килограммовых рыбёхи. Я уже смутно мог разглядеть солнечный свет и тьму морской воды, но не придавал этому значения, целиком сосредоточенный на рассказе Аволдиуса. Дракона, предающего драконов. Не в смысле чего-либо серьезного, а скорее лишь по сакральности тех знаний, которыми он в данный момент делился.

— То есть, если убрать весь пафос, все эти магические термины и прочую космогонию, — попытался я вслух скомпилировать всё, что успел понять, — То вы всей расой провели некое «Воплощение», переведя свои разумы частично в состояние магического живого роя?

— Не совсем верно, но близко, Магнус. Сейчас объясню в терминах, близких к твоему прошлому миру. Я… вспомнил кое-что.

Интернет. Драконы, начав расселяться по различным мирам, изобрели интернет. Сначала это была магическая система мгновенной связи, где каждый представитель вида работал как приемник, коммутатор… да и всё прочее, включая программное обеспечение. Естестественно, подобная нагрузка ни одному нормальному существу не понравится, поэтому, в попытках «автоматизировать» чудовищно сложное и многосоставное заклинание, позволяющее чешуйчатым обмениваться посланиями, они и изобрели… нечто.

Сначала оно работало как надо, но зачем останавливаться, особенно когда магическая сила всей расы получила возможность роста? Нет, мы будем усложнять и совершенствовать это, пока оно не станет неотъемлемой частью нашего нового существования! Так и вышло. Натуральный магический интернет, где можно было обмениваться мыслями, знаниями, а потом уже и воспоминаниями. В котором можно было творить миры и жить в них, покидая свою громоздкую и слишком энергозатратную форму. Остановись они на этом, все повернулось бы иначе, но тогда, тех самых первых создателей «Воплощения», вовсе не интересовали игры и придуманные миры. Их, вечных, мудрых и чудовищно сильных, интересовали пределы, которых может достичь совокупная сила всей расы. Последствия своих действий они осознали слишком поздно.

Что-то пошло не так. Точнее, всё пошло как надо, когда драконы поняли, что они могут не просто отправлять свои воспоминания кому-либо из своих, но и хранить их в этой магической сети. Та, под влиянием сотен тысяч мощнейших источников магии, в скором времени перестала зависеть от мозгов самих драконов, стала автономной и полноценной внематериальной конструцией, предоставляющей своим создателям новую возможность. Избавление от обрыдлых воспоминаний, копящихся веками. Ощутить вновь непривычный вкус свежего мяса в пасти, оплодотворить самку как в первый раз, полететь… что это значит для вечных существ? Возможность жить, не становясь безразличными старыми ящерами, засыпающими на сотни и тысячи лет просто от перегрузки разума.

— То есть, вы изобрели магический интернет, а затем с его помощью стали жизнерадостными дебилами, постоянно скидывая в него воспоминания? Сознательно?! — максимально ядовито спросил я, пытаясь рассмотреть рожу эльфа, — Ты вот сейчас серьезно?!

— Иди ты на хрен, Криггс, — с достоинством парировал бывший кот, кидая в меня трепыхающейся местной треской, — Вы, люди из того мира, точно такие же, я знаю. У вас тоже был аналог нашей сети, пусть и примитивнее на порядки порядков. Он вас изменил, сделал эгоистичнее и холоднее. Получив возможность просто общаться с теми, с кем вам приятнее, вы, люди, перестали обращать внимание на собственных соседей. Хотя нет, вроде бы даже на всех, кто был бы не угоден в вырытой вами уютной нише. И вы такие далеко не одни во Вселенной. Меняются масштабы, а разумные… они никогда не меняются! Кендра этому живое доказательство!

— Эмм…, — озадачился я, застигнутый врасплох самой длинной из слышанных мной цитат бывшего домашнего питомца, — Ну… Ты прав, наверное? Просто я от высшей расы вечных магических существ ожидал большего, чем узнать, что они деградировавшие магические придурки, боящиеся умнеть.

— Большего? — устало фыркнул Волди, вытирая руки, — Ну вот тебе большее. Аврора Аддамс сейчас — это аватар Бога-из-Машины. А сам этот бог, Магнус Криггс, он есть частица того общего «Воплощения». Отделенная, обретшая полноценный разум и самостоятельность. Мы создали его в своё время, чтобы он придумал, что делать с Древними… а он теперь убивает нас, драконов.

От такого откровения у меня брови попытались уехать на затылок. Я даже как-то отключился от реальности, слыша лишь плеск волн, да чувствуя овевающий затылок ветерок. Даже во рту привкус от рыбьего мяса исчез куда-то.

— Знаешь, Аволдиус, — наконец, прохрипел я, — Ты был не прав. Разумные существуют всякие и разные. А вот дебилы… дебилы никогда не меняются.

Мы молча посидели некоторое время. Тело, постоянно получающее хоть и слабую, но устойчивую подпитку живой плотью, залечивало повреждение ударными темпами. Я курил, а Волди говорил. Рассказывал мне свою проблему, свой вопрос, с которым он ко мне пришёл. Слушая его речь, ставшую сбивчивой и неуверенной, я понял, что несмотря на воскрешение Аволдиуса, мой старый добрый четвероногий приятель не собирается подыхать как личность. Может быть, как раз благодаря своим появившимся проблемам и нужде в товарищеском плече.

Назад, в крепость покойного Хартила ил-Шаадора, эльфа, освободившего меня от ошейника Неверящего Бога, я уже поднимался сам, отчетливо видя, куда ставлю ногу.

В самом имении мы решили задержаться. Во-первых, на этом настаивало большинство, дырки в организме продолжающего оставаться беспамятным Аддамса зарастали с трудом, а тащить ключевого персонажа раненым в логово Суматохи было глупо. К счастью, в подвалах Механика и в закромах памяти Энно содержалось достаточно разного, чтобы произвести с помощью ат-Мансипаха нечто вроде эликсира, ускоряющего обменные процессы организма. Было еще и, во-вторых, и в-третьих, но имело уже отношение к подготовке самого налета. Или визита. Без Станислава в этом мы определиться не могли.

Само воздушное судно, залатанное еще в первые сутки, подверглось нападению Заграхорн. Полугоблинша, чересчур близко к сердцу воспринявшая мой выговор, совмещенный с вытрахом, обуялась милитаристическими наклонностями и наварила на корыто еще два пулемета, снятые с другого цеппелина, скучавшего в местном ангаре со спущенной оболочкой. Подстрекаемая Джоном, она даже попробовала создать нечто вроде бомбы, но в результате резкого воспламенения припасов лишилась бровей, ресниц и большей части волос. Остатки мне пришлось добривать, обильно смачивая переднюю часть черепа всхлипывающей подружки свежесозданным эликсиром. Сильных ожогов у девчонки не было, но вот моральный удар, нанесенный зеркалом, в котором она увидело лысое и крайне лопоухое новое амплуа… Утешать пришлось долго.